Андрей Лазарчук - 78. Параграф (журнальный вариант)

Аделаида Звенигородская

***

Разбор полётов шёл так:

Дознаватель А.: Сколько вы обнаружили гражданских лиц?

Скиф (то ли устало, то ли лениво): Троих.

Дознаватель В.: Вы получили приказ на ликвидацию объекта до этого или после?

Скиф: Я всё это уже рассказывал. И излагал письменно. Полный хронометраж…

Дознаватель А.: Это не имеет значения. Отвечайте на вопрос.

Скиф: Я получил информацию о том, что объект будет ликвидирован, до того как обнаружил зиндан.

Дознаватель В.: То есть вы уже знали, что времени на эвакуацию заложников у вас практически нет?

Скиф: Знал.

Дознаватель Б.: Вы сообщили командиру о находке?

Скиф: Я сообщил командиру о находке. Я уже сто раз говорил: да, я немедленно сообщил командиру о находке. Если я повторю это ещё раз пятьсот, суть не изменится.

Дознаватель А.: Как знать. И что дальше?

Скиф: Несмотря на то, что я доложил командиру о том, что в зоне поражения находятся гражданские лица, он приказал мне зону покинуть, чтобы он мог уничтожить объект.

Дознаватель В.: Что сделали вы?

Скиф: Я попросил у него несколько минут для эвакуации гражданских лиц.

Дознаватель В.: То есть в боевой обстановке и в условиях жесточайшего цейтнота вы не выполнили прямой приказ командира? -

Скиф: Да.

Дознаватель В.: Не слышу!

Скиф: Да не пиздите, всё вы прекрасно слышите.

На следующий день:,

Дознаватель В.: Вы получили приказ на ликвидацию объекта до этого или после?

Скиф: У вас что, записи не ведутся?

Дознаватель В.: Повторяю: вы получили приказ на. ликвидацию объекта до этого или после?

Скиф: Говоря строго, я не получал приказа на ликвидацию объекта. Минирование и подрыв осуществлял командир группы лично. Я получил приказ покинуть опасную зону.

Дознаватель В.: Вы знали, что, пока вы находились, в зоне поражения, командир не мог произвести ликвидацию объекта?

Скиф: Так точно.

Дознаватель В.: Почему?

Скиф: Мой труп мог оказаться недоступен для эвакуации, оставлять же его мы не имели права, поскольку вероятность его идентификации была более чем вероятна, уж извините за каламбур.

Дознаватель В.: Это не каламбур, а тавтология. Продолжаю: итак, вы блокировали ликвидацию объекта, нарушив отданный вам прямой приказ. Может быть, вы неверно этот приказ истолковали?

Скиф: Нет. Я истолковал приказ единственно верно.

Дознаватель В.: Я не могу поверить, что офицер с такой блестящей характеристикой и с такими заслугами, как у вас, мог вдруг вообразить, что владеет обстановкой лучше, чем командир.

Скиф (голос почти не меняется, но я-то слышу): Не понимаю, что вы хотите этим сказать.

Дознаватель В: Вы испытываете личную неприязнь к командиру ва шей группы?

Скиф: Это не имеет отношения к делу.

Дознаватель В.: Ну, почему же… Так что вы мне ответите на этот вопрос?

Скиф: Повторяю: это не имеет отношения к делу.

(Для справки: «рядовой боец» и «рядовой» у нас отнюдь не синонимы; рядовые бойцы в «Мангусте» начинаются с лейтенантов.)

Через неделю:

Генерал А.: Итак, вы нашли заложников, когда уже заканчивали зачистку, но, несмотря на это, командир все равно приказал уничтожить объект?

Скиф: Так точно.

Генерал В.: Какими были ваши действия?

Скиф: Я принял решение вывести гражданских лиц из зоны поражения.

Генерал В.: Невзирая на то, что вам был отдан прямой приказ покинуть зону поражения немедленно?

Скиф: Так точно.

Генерал А.: Вы знаете, что только по счастливой случайности операция закончилась сравнительно успешно?

Скиф: Так точно.

Генерал А.: Предположим, в тот момент, принимая решение, вы знали бы обстановку в том же объёме, что и ваш командир..

Генерал В.: Сергей Игнатьевич…

Генерал А.: Подожди, Пал Палыч. Мне интересно. Так вот, капитан, какое решение вы приняли бы?

(Скиф долго молчит.)

Генерал А.: Мы слушаем.

Скиф: Думаю, то же самое. Да. То же самое. Я бы постарался действовать быстрее… но делал бы то же самое.

Генерал В.: Рискуя жизнями всех бойцов вашей группы, бойцов резидентной группы, вертолётчиков, пограничников… наконец, жертвуя жизнями тех людей, которые погибли бы от наркотиков… от не уничтоженных вами наркотиков? Я правильно понял?

(Скиф молчит.)

Генерал А.: Подождите в приёмной. Нам надо посовещаться. Скиф: Разрешите идти?

Генерал В.: Идите.

Во многих старых книжках такое вот ожидание сравнивают с очередью к зубному врачу. Никогда не сидел в очереди к зубному - в нашем госпитале таких очередей никогда и не было. Да и работают зубодёры сейчас без боли и пыли, так что народ вроде бы перестал бояться.

В общем, мы сидели и ждали.

Потом вышел Скиф, и тут же вызвали меня. Скиф был белый с лица, только кончик носа красный - и ещё пятна, на скулах.

Я сказал, что у Скифа это первый за всё время службы срыв, и объясняю я его только тем, что он засиделся в замах. Все кондиции капитана С. позволяют ему возглавить новую группу, я бы порекомендовал Прикаспийское направление - знание языков, местности, обычаев…

На меня посмотрели, как на идиота, и сказали, что решение уже, в сущности, принято.

За штат вывели всех, кроме меня. Скифа - за дисциплинарное нарушение, несовместимое и так далее, остальных - по сокращению штатов. Меня оставили в рядах, но бессрочно отстранили от оперативной работы.

Но до того как это объявили, Лисе представилась возможность показать себя во всей красе.

В общем, пока я недолго стоял перед генеральской комиссией, Лиса всех завела.

И мангусты мои ушли, напружинив хвосты и побросав мне под ноги личные жетоны, а Спам, как самый брутальный, ещё и сплюнул. Настоящий же друг Пай сделал попытку меня успокоить - типа, она ушла к другому, прими и проч. - и даже подарил на память свою счастливую зажигалку.

А Лиса уплыла со Скифом под мышкой, будучи совершенно уверена, что обдала меня дерьмом с головы до ног. Я не стал её переубеждать.. Мне хотелось только предупредить парня, чтобы был с ней поосторожнее, но я понимал, что сейчас это не прозвучит. Вернее, прозвучит, но неправильно.

Ничего, пусть всё поймёт сам.

Месяц там, два…

Как ни странно, они продержались вместе почти полгода.

Я читал лекции курсантам и разрабатывал операции, которые потом исполняли другие. Меня пропустили через академию и дали полковника, заодно почти утроив жалование. Пять или шесть девчонок пытались составить моё семейное счастье, но у них почему-то ничего не получилось.