Врата на Изнанку - Катерина Тумас

Почти каждый день один и тот же сон.

Вокруг лишь мрачная красновато-черная пустыня. Солнце мертвое, черное, совсем не светит. Словно заслонено чем-то от мира, словно от этого ему больно, и солнце медленно кровоточит, аки открытая рана, заливая своей кровью выжженную мертвую равнину с редкими островками зубастых скал. И куда бы ты ни шел, всегда над головой это кровавое солнце.

Оно – единственная путеводная звезда в этом жутком месте. Слабых духом оно тянет за собой, заставляет бесконечно брести вслед за алым кругом в попытках отыскать, куда же, куда течет его кровь. Где же, где соприкасается с землей. С изъеденной рытвинами прошлых боев, покрытой язвами истлевших скелетов всеми ненавидимой убитой равниной. Желание идти, неотрывно следовать за указателем из полосы крови мертвой звезды не покинет никогда, стоит лишь раз ему поддаться. Так и будешь брести вечно или пока не кончатся силы.

Но и когда умрешь, душа твоя не покинет это жуткое место. Просто однажды тело свалится, израсходовав всю отведенную ему энергию, а душа продолжит свое неприглядное шествие. Она даже не заметит пропажи. И если раньше в кровь стирались ноги, то теперь та же участь ждет и душу. Прекратить мучения можно, только оставшись тонким слоем пыли на просторах убитой равнины, стершись о нее полностью.

Как же надоел этот жуткий сон об отголосках некогда живых существ, об их страдании и невозможности вернуться в круг реинкарнации!

Но нет, это вовсе не сон. Совершенно точно не сон. Сном тут и не пахнет. Это – болезненное воспоминание.

О том, как стоял на израненных коленях, кленя свою беспечность в последнем бою. О том, как подставил шею под меч от безысходности, не в силах больше бороться. Но в первую очередь это воспоминание все же о том, как судьба иногда, в самый мрачный и, казалось, уже последний момент твоей жизни, может подставить плечо, дать столь нужный сейчас шанс.

Сможешь ли ты за него ухватиться? Сможешь ли вытащить себя за соломинку из цепких зыбучих песков смерти? Сможешь вырвать себе зубами второй шанс?

Кайден смог.

Он со вздохом облегчения открыл глаза и посмотрел на звезды в небе. Прекрасные, светлые, многочисленные. Они не излучают тепла, но почему-то греют душу. Как же хорошо видеть их! Даже в пасмурную ночь знаешь, что они там, за тучами. Это успокаивает и дает какую-то незыблемую уверенность в завтрашнем дне.

Больше заснуть не получится, это было для охотника очевидным. Кайден повернул голову и посмотрел на товарищей, разлегшихся вокруг костра. Его пламя уже погасло, а до утра несколько часов. Но для Кайдена это не помеха. Он прекрасно видит в темноте. А чего не видит, то найдет по запаху.

Но ведь есть еще внутреннее чувство, то самое, что позволяет ощущать энергии вокруг. Благодаря ему можно, даже не открывая глаза, понять, например, спит ли твой товарищ там, где засыпал – рядом с тобой. То самое чувство, что заставляет холодок бежать по коже, когда чувствуешь чей-то взгляд в спину. Словом, полезная штука.

Кайден неслышно поднялся на ноги, словил на себе дежурный взгляд едва приоткрывшего один глаз нагиса и подошел к кострищу. Присев на корточки, охотник опустил ладонь над углями и пустил по пальцам голубое пламя. Его огонь, если Кайден захочет, может зажечь даже уже сгоревшее. Адское пламя – так назвал его командир, когда впервые увидел. В этом пламени можно гореть вечно.

Охотник улыбнулся своим мыслям. Он всегда улыбался, когда удавалось пустить свою смертоносную силу во благо. Именно от этого Кайден получал настоящее удовольствие. Не от боя, не от убийств, не от возмездия или правосудия, нет. Он всегда знал, что его сила не для созидания. Но как же безумно, невероятно и восхитительно делать с ее помощью что-то хорошее! Создавать пусть и не материальные объекты, так хоть тепло, которое поможет его товарищам пережить холодную ночь или зимнюю стужу.

Куори расслабил плечи, теперь ему не холодно. Командир, не просыпаясь, перевернулся лицом к разгоревшемуся огню. Зато Грому все нипочем. Сдался ему этот костер. Он сам словно генератор жара, большой и мощный. Мышцы спасают его даже зимой.

Кайден хмыкнул про себя: «Вот так компания у нас собралась. Кто бы мог подумать, что мы сработаемся!..»

Доброе дело, однако, не помогло выветрить неприятные ощущения ото сна. Кайдена еще иногда потряхивало где-то глубоко внутри, в душе, но это пройдет. Нужно лишь прекратить возвращаться мыслями к Изнанке.

Порой ему казалось, что это место просачивается в наш мир через такие вот мысли. Тихонько, аккуратно, чтобы не спугнуть, оно цепляет разум и уже не отпускает. Старается удержать эту ниточку как можно дольше. И Кайден прекрасно понимал, что стал самой толстой из всех этих ниточек.

Потому, что для него это все не морок, не игра воображения. Он чувствовал Изнанку своей шкурой, всеми фибрами своей души. И выжженная мертвая пустыня оставила на нем нестираемый след.

Глубоко вздохнув в тщетной попытке отогнать воспоминания, Кайден все же решил прогуляться, развеяться. Охотники разбили свой небольшой лагерь всего в десятке метров от тракта, до которого добрались за вечер после встречи с кано. Поэтому выбор направления был очевиден – к тракту, а там посмотрим. Заодно можно провести поверхностную разведку.

С каждым шагом становилось легче. Все же физическая активность хорошо помогает разгрузить мозг. Выбравшись на насыпь, которую представлял собой тракт, Кайден осмотрелся. Опустившись на корточки, он приложил руку к земле и пустил силу. Никого. Ловушек нет, даже следов крови. Как странно, тут же вроде как происходили нападения порождений тьмы. Должны были происходить. А потому обязаны остаться следы ран или смертей. Но ничего.

Ощущение, будто этот участок дороги отпугивает монстров. Однако будь так, Кайден бы и сам почувствовал влияние. Нет, тут что-то другое.

И почему именно здесь? Когда ехали на задание, тоже двигались сначала по тракту, потом свернули через лес к городу. Но та часть дороги, по которой ехал отряд, была вся в следах, оставшихся после нападений. Не только тварей, разбойников тоже.

Больше всего это ощущалось на лесной части тракта, где удобней делать засады. Здесь тоже лес кругом, да только вместо зловещей тишины, которую оставляют обычно после себя порождения, Кайден неожиданно различил копошение в подстилке. Насекомые среди травы и опавшей листвы? А вон даже птички какие-то прыгают с ветки на ветку. Этот лес – живой.

Недолго