Таксист. Российская империя - Иван Дмитриев

они так и не смогли доказать, что он отдал распоряжение по моему аресту, ему дали год тюрьмы для аристократов. Это как обычная тюрьма, только камера была двухкомнатная, с телевизором и диваном, да готовили там, по заказу из меню, как в ресторанах. А его отдел был отправлен за решётку на десять лет. Десяток человек были арестованы в полиции, так как товар, был из комнаты хранения полиции. А после того как я на суде заявил, что я писал жалобы и в полицию и ФБР, на действия Кастора. Скандал разгорелся ещё больше. Как оказалось, всё данные по моим жалобам исчезли и только моя привычка записывать каждый разговор помогла мне на суде. Судья, который вёл заседание, был вне себя от злости, главный прокурор штата радостно потирал руки, не забывая высказывать мне свою поддержку.

Адвокаты Виктора, которых у меня оказалось семь человек, выбили из всех обвиняемых служб и города восемьдесят два миллиона долларов, в качестве компенсации и извинений. Вито получил три миллиона, но и там было лишь арест по ложным обвинениям.

Вся эта ситуация длилась две недели, которую я был настолько на виду, что я просто не могу сделать лишний шаг, не оказавшись под вниманием репортёров, которые преследовали меня повсюду, некоторые додумались и в туалет в ресторанах со мной ходить, ради фоток. Устраивали засады на меня, на дорогах, а некоторые и просто разбили палатки возле моей усадьбы. И мне пришлось вести затворнический образ жизни.

— Виктор, ты слишком радостный, — заметил я.

Мы сидели в кафе возле Бруклинского моста, я был влюблён в это место и наотрез отказывался ходить в другой.

Ты просто не представляешь, насколько я счастлив! — улыбнулся Виктор, накручивая на вилку пасту. — Кастор слишком многим мешал. А теперь, всё, над чем он работал просто превратиться в труху.

— Тогда тост, — поднял я бокал. — За идиотов!

— За идиотов! — улыбнулся Виктор, делая глоток.

— Как думаешь, сколько может стоить это кофе? — задумчиво произнёс я, смотря на проплывающий мимо нас авианосец.

— Семь, может, восемь миллионов, — пожал плечами Виктор, осмотревшись вокруг и сделал глоток из бокала.

— Надо купить, — задумчиво проговорил я.

— Зачем? В городе есть куда лучше заведения и дешевле, — проворчал Виктор, когда нас немного качнуло от волны.

— Нравится мне тут, и всё. Да и вид красивый, — пожал я плечами. Не обратив внимание на его недовольство.

— Угу, ты ещё катер купи, чтобы из дома сюда приплывать, — засмеялся Виктор.

— А знаешь, это хорошая идея! — улыбнулся я. И поднявшись, отправился искать управляющего.

Кафе я купил за шесть миллионов, в тот же вечер. Как оказалось, его держал простолюдин, которому хватило одной усмешки Виктора, чтобы без споров назвать цену.

А на следующий день, я заказал себе небольшой катер. Восемь с половиной метров длиной, два с половиной шириной и ярко-красным цветом, с бежевым салоном. Два двигателя по четыреста лошадиных сил, разгоняли лодку до семидесяти морских узлов или ста тридцати километров час. На воде. По волнам.

А через три дня, мы узнали, что один из гонщиков Итальянцев, погиб в аварии. Он, превысив скорость, вылетел на скользкой дороге с обрыва, а будучи не пристёгнутым, погиб он мгновенно. Так гласила официальная новость, которую я прочитал за несколько часов до старта гонки в Монако.

— Бред, — произнёс я ворчливо, откладывая газету в сторону и откусывая круассан. — В жизни не поверю, что профессиональный гонщик допустит столько ошибок.

— Согласен, — кивнул Виктор вставая. — Но тебе так или иначе, пора на старт. И Макс, будь осторожен, — положил он мне руку на плечо.

На стартовой решётке я стоял первый, за мной стоял оставшийся один Итальянец, а следом, к нашему удивлению, стоял Австралиец Даниэль Рикядда. Новый гонщик Дмитрия Лёвина. А вместе с ним, появилась новая машина, полностью чёрного цвета и без единого спонсора.

Старт, я проспал, меня отвлекла лампа оповещения о жёлтом флаге. А пока я смотрел на неё, загорелись зелёные сигналы светофора и гонка началась. И хотя многие гонщики, смогли среагировать на мою заминку, нашлись несколько, которые влетели в меня сзади, уже набрав приличную скорость.

Гонку остановили, гонщиков вернули в боксы, пока убирали стартовый участок, а меня повели в больницу, по протоколу положено, проверить моё здоровье.

Гонку, я отправился смотреть на яхту к Виктору. В нашей команде остовалась, ещё две машины. И гонка проходила напряжённо. Впереди ехал Итальянец, следом за ним держался Рикядда, а за ним уже шли оставшиеся наши гонщики.

Но за круг до конца гонки, в восьмом правом повороте, который уходил в туннель, итальянец, по какой-то причине не остановился и пробив железные рельсы безопасности, вылетел в море.

Спасти его не удалось.

Гонку выиграл гонщик Лёвена. И вместе с Дмитрием, вышедшем на награждение как владелец команды победителя. Весело и счастливо отмечали это событие, хотя всё атмосфера не располагала к празднику.

А вечером, уже в самолёте, Виктор рассказал о причинах катастрофы.

— Ты сейчас пошутил? — произнёс я, пытаясь поверить в это.

— Нет, это точный факт. На тормозных трубках была установлена взрывчатка, — покачал головой Виктор, сидя в кресле напротив. — И кто-то, активировал её, прямо перед поворотом в туннель.

— Неожиданно, — ошеломлённо произнёс я, смотря в иллюминатор на огромный океан за бортом.

Нью-Йорк заливало дождём. И так угрюмые кварталы серого бетона, стали совсем мрачными. Люди сменили свою цветную и яркую одежду на тёмные плащи и чёрные зонтики. И лишь витрины магазинов и жёлтые такси, добавляли этому городу красок.

Я сидел в своём Чокере Марафоне, возле центрального банка города. Маска, закрывающая верхнюю часть лица, была сдвинута на лоб, а я не отрывался от входа в банк. В него, шесть минут назад, вошли двое представителей триады. И хотя Чан, попытался рассказать их задумку, я прервал его и напомнил, что мне подробности не нужны.

Через две минуты раздался звонок сигнализации. Оглушительно звеня на всю улицу, привлекая внимание. До приезда полиции осталось две, а в лучшем случае три минуты. Запустив двигатель и натянув маску, я снял ручной тормоз и нажал педаль тормоза. Я был готов сматываться из этого места.

Ребята выбежали через минуту, с четырьмя сумками, которые они кинули в багажник, который я открыл из салона. Не дожидаясь, когда они захлопнут дверь, я, переставив ногу с тормоза на газ, вдавил его в пол и вырулив из кармана, помчался по улице. Один перекрёсток и я врываюсь в огромный поток жёлтых такси, которые толкаются в пробке на Бродвее.