ВоенТур 2 (СИ) - Александр Айзенберг

К нему мы подогнали грузовик, в кузов которого и закинули немецкого летуна. Поняв в чем дело, он стал вырываться, но держали его крепко. Приподняв, его рывком насадили задницей на кол, и где-то на полметра он съехал под своим весом, при этом дико заорав. Боль должна была быть адской, а потому он быстро потерял сознание. Народ ахнул от увиденного, кого-то стало рвать, остальные ошарашено смотрели на меня.

— —Все, представление окончено, так будет с каждым военным преступником, кто будет стрелять по мирным людям или раненым.

— —Что тут происходит⁈ — Раздалось в этот момент у меня за спиной. Обернувшись, я увидел небольшую группу военных. Капитан пехотинец, старший лейтенант и судя по всему младший политрук, так как на его рукаве была красная звезда с серпом и молотом и еще один политрук с фотоаппаратом на шее. В стороне стояло еще несколько незнакомых красноармейцев и кто-то лежал на носилках.

— —Исполнение приговора трибунала за преступление против мирного населения.

— —И кто же вынес приговор и за что?

— —Я вынес! А за что, видите вот это? — и я показал ему на почти три десятка свежих могил — это все мирное население, которое эта нелюдь убила ради своей забавы.

Кулаки капитана непроизвольно сжались, но в этот момент в разговор влез младший политрук.

— —Товарищ капитан, это все равно не дает вам право на вынесение приговора и тем более такого.

— —А вы, товарищ младший политрук объясните это им — и я указал сначала на могилы, а потом на еще толпившихся возле нас беженцев. — Вы думаете это единичный случай? К сожалению это не так и добиться соблюдения противником цивилизованных правил ведения войны можно только ответным террором! Только осознание того, что за свои преступления они будут наказаны самым жестоким, я не побоюсь сказать изуверским способом, может заставить их соблюдать правила ведения войны. Мы для них, по словам этого урода всего лишь люди второго сорта, рабы с которыми можно делать все, что угодно. Пора вам снять с себя розовые очки и понять, что война, это грязная и кровавая работа, а эта — тем более!

Политрук опешил от такой отповеди, но капитан видимо не испытывал такого возмущения моими действиями.

— —Кто вы такие? — Наконец поинтересовался он.

— —С какой целью интересуетесь? Предъявите свои документы капитан.

Внимательно их изучив,и убедившись что это не диверсанты, предъявил капитану приказ комкора о подчинении мне всех частей, подразделений и отдельных военнослужащих. — Я смотрю у вас раненный?

— —У вас врач есть? С нами раненый батальонный комиссар.

— —Конечно есть.

Политрук с фотоаппаратом на шее оказался военным корреспондентом газеты «Правда». Когда я это узнал, то обрадовался, такой человек может быть нам очень полезен. Как только мы отправили раненого батальонного комиссара к нашему пилюлькину, то я сразу же насел на корреспондента, буквально заставив его сделать несколько снимков посаженного на кол пилота. Вот он сидит крупным планом с табличкой на шее, вот он на фоне могил беженцев и с дальнего ракурса. Что бы до этих нелюдей дошло, нужно наглядное пособие, да и контрпропаганда нам тоже не помешает, а значит надо документировать их зверства и наш ответ на них.

Как потом мне доложили, доктор осмотрев его вынес вердикт — немедленная операция или он ни за что не ручается. Батальонный комиссар был ранен в живот и рана выглядела очень плохо. Операция длилась больше трех часов, но батальонного комиссара наш врач с того света вытянул, все же современные лекарства и его богатый опыт сказали свое веское слово. Пара разбиравшихся в оказании первой помощи парней, помогли раненым гражданским, которые к счастью получили легкие ранения, а из тяжелых до медпомощи никто не дожил.

Как я и предположил на основе данных собранных Маркони и его аппаратурой, с самого раннего утра загромыхало за нашим правым флангом. Противник предпринимал самые серьезные усилия по прорыву линии фронта, которую в этом месте защищала недавно сформированная

26-я танковая дивизия, имевшая в своем составе не более полусотни танков БТ и Т-26. Несмотря на это, она упорно защищала свой участок фронта. Эти данные я получил от генерала Руссиянова во время утреннего сеанса связи.

Понимая что прорыв на участке соседей это вопрос времени, думал как помочь соседу. Неплохо было бы организовать рейд по немецким тылам, пощупать его вымя, но где это лучше сделать? За данными об обстановке в немецком тылу я снова обратился к Маркони. И он не подвел, сообщив что буквально несколько минут назад, после того как бронепоезда и наши две дальнобойные батареи сосредоточенным огнем подавили артиллерию немцев, противник начал переброску свежего артполка к месту своего наступления.

Глянув на карту, я с удовлетворением отметил, что дорога в одном месте делает петлю и проходит совсем недалеко от переднего края. Так что есть хорошие шансы подгадить немцам. Нашлось и удобное место для наводки моста. Собрав практически всю наличную бронетехнику, мы скрытно выдвинулись к месту переправы.

Мостоукладчик быстро кинул восемнадцатиметровый колейный мост, и буквально через полчаса наша группа, пустив вперед разведку и трофейную технику начала углубляться в немецкий тыл. Ближе к полудню мы приблизились к дороге, по которой в сторону Минска плотным потоком перли немцы. Сейчас, когда у нас появились трофейные бронетранспортеры, мы могли бы сойти за немецкую колонну, но с очень большой натяжкой, а потому рисковать что-то не очень хотелось. Будем ждать, когда появится нужная нам колонна нашего врага. Хотя мы и имели подавляющее превосходство в технике, но все же сил противника было слишком много что бы кидаться на все что движется. Если выпадет возможность безнаказанно пощипать фрицев, то грех от нее отказываться, но нам сейчас нужен именно артполк — он наша приоритетная цель. Маркони со своей бесценной аппаратурой и опытом остался на той стороне. Им я не стал рисковать, так вот, он регулярно подтверждал что колонна артиллерийского полка неуклонно приближается к месту нашей засады.

И мы дождались, как в народе говорят: не всегда сила там, где умение, бывает и там где терпение. За то время, что мы просидели в импровизированной засаде, бойцы немного отдохнули и кое кто даже перекусил трофейным сухпаем. Воспользовавшись паузой, разведка, почти все снайперские экипажи с пулеметчиками и саперы пересекли дорогу. Во-первых, то, что творится по ту сторону неизвестно, а во-вторых, кому-то надо встречать огнем немецких солдат? По данным Маркони, с той стороны регулярно выходит в эфир три передатчика, заодно и установим кто там обосновался. Не смотря на это, уходить дальше пока не стали, только отогнали грузовики и прочую легко уязвимую технику подальше в лес.

Уже около девяти вечера появилась долгожданная колонна, полугусеничные тягачи тянули пушки, судя по всему легкие и тяжелые гаубицы общим числом 36 единиц. Забавно выглядели бронированные машины со смешанным колесно-гусеничнным ходом, но больше всего меня в этой артиллерийской колонне привлекло другое. Можете над мной смеяться, но это были машины с полевыми кухнями. Я теперь командир пусть и не очень большого, но отряда, а значит должен заботится и о таких насущных вещах, как питание своих подчиненных, что вылилось в короткий спич:

— —Орлы! Слушай боевую задачу, сейчас мы знатно ощиплем наглых оккупантов, НО! Не дай бог вам повредить или уничтожить полевые кухни, тех вредителей, кто это сделает, я лично расстреляю перед строем, как врагов народа, за подрыв боевой мощи нашего отряда. Жрать небось все хотите и не в сухомятку, а нормально — первое, второе и компот! Всем все ясно?

После нескольких показательных моментов, над мародерами и дезертирами, бойцы стали меня побаиваться, и это сейчас ясно читалось в их взглядах, да и перешептываться они стали. Даже мои ребята стали поглядывать на меня с опаской. Сейчас я, вроде как и в несколько шутливом тоне озвучил свой приказ, но после некоторых событий, о которых я уже упомянул, народ опасался, что в случае чего я свои угрозы вполне смогу осуществить.

Около сотни единиц разнообразной техники, тридцать шесть полевых гаубиц, учитывая то, что в грузовиках скорее всего везли боекомплект и запас топлива к ним, то приближаться вплотную к колоне я запретил. Держась на расстоянии пары сотен метров от колонны, мои танки открыли ураганный огонь из всех своих орудий и пулеметов. Сам я от стрельбы воздержался экономя боекомплект для