Д Димитрюк - Бремя лишних (За горизонт 2)

В разделе криминальной хроники сегодня тихо. Но полиция Порто–Франко ищет свидетелей убийства проститутки, произошедшего три дня назад.

По городским окраинам время от времени кого–то режут. Но в основном под раздачу разные мутные личности, а рядовых обывателей подобные эксцессы касаются редко. Так что можно сказать, что криминальную ситуацию в городе полиция контролирует.

Криминальную хронику сменяет прогноз погоды. Погода не радует — дожди, дожди, дожди.

После прогноза погоды крутят рекламу новой стоматологической клинки и крупного магазина торгующего всем — от патронов, до ремней и ботинок.

После рекламы в эфир запускают заезженный репортаж с западного побережья континента. Шикарная блондинка в коротких шортах и, обтягивающем искусственный бюст, топике на фоне окаймлённого скалами песчаного пляжа бодро втирает о прелестях западного побережья. Втирает на испанском, но в данном случае и так все понятно. Хоть сейчас собирайся и в путь на запад.

Сейчас закончат репортаж с западного побережья и врубят нарезку новостей со Старой Земли примерно двухнедельной давности.

Вопреки вчерашнему прогнозу дождь кончился ночью, а утром погода расщедрилась до того, что среди пелены облаков стали появляться проплешины через которые нет–нет, да и выглянет солнышко. Промозглый ветер с моря и не думает утихать, выдувая тепло из под так и непросохшей за ночь одежды. Нет в мире совершенства, а так хотелось.

С другой стороны чего брюзжать? На улице минимум +15 по Цельсию, но местный климат успел развратить меня неприлично теплой погодой.

Протиснувшись в щель не до конца закрытых откатных ворот, разглядываю хозяйство мистера Сато. И прихожу к оптимистичному выводу, что этой мастерской вполне по силам строительство бронеавтомобиля на основе привезенного мною кузова от БТР–40.

Мастерская довольно приличных размеров. По одной стороне от промзоны ее ограждает длинный сводчатый ангар из оцинкованной стали. Внутри ангара что–то шумит, и изредка вспыхивают сполохи электросварки. По другой стороне территорию мастерской ограждают выстроенные в ряд морские контейнеры. Напротив въезда стоит офис, расположившийся в снятом с колес здоровенном трейлере.

Сразу за воротами стоят три готовых изделия. Два сельскохозяйственных трактора с навешанными банками газооператоров, и судя по всему, с установленными взамен родных дизелей переведенными на газ бензиновыми двигателями. За тракторами притаился здоровенный американский пикап, треть кузова пикапа занимали банки газогенератора.

Еще дальше стояли автокран и заточенный под эвакуатор армейский грузовик неизвестной мне модели.

За техникой ровными рядами стоят корпуса–банки будущих газогенераторов, еще дальше сложены гнутые трубы с наваренными ребрами — я так понимаю, что–то из системы газоохлаждения.

Под навесами разложена масса автоагрегатов, колес, кузовных элементов и прочего барахла, неизбежно присутствующего в любой автомастерской. Но барахло не разбросано, а именно разложено в определенном порядке.

Заметив меня, чумазый мальчуган, ковырявшийся в потрохах полуразобранного двигателя, шустро прошмыгнул в ангар. Чтобы спустя минуту появится в сопровождении хозяина мастерской. А к проему ворот ангара прислонился узкоглазый паренек призывного возраста с дробовиком 12 калибра в руках.

Что сказать про японца? Одетый в промасленную и прожжённую сваркой спецовку пожилой мужчина, макушкой гладко выбритого черепа, едва ли достающий мне до плеча, но при этом плотный и коренастый, очень экономный и плавный в движениях. Видны сами движения, а вот момент когда движение начинается, заканчивается или перетекает в другое, совершенно не осязаем.

Оп, и только что стоявший, скрестив руки на груди, японец, протягивает тебе мозолистую руку. Движение руки не быстро и не резко, оно где–то даже плавно, но при этом как–то по–своему внезапно.

Есть у меня подозрение, что мистер Сато не так прост, как кажется, и немалую часть жизни отдал какому–то японскому единоборству. Если договоримся, как–нибудь поинтересуюсь при случае.

Лицом японец невозмутим, как манекен из магазина одежды, чтобы не происходило вокруг, у мистера Сато всегда одно и то же нейтральное выражение лица.

Отчего–то я мысленно примерил на Сато роль летчика–камикадзе.

Как там, у Саши Разенбаума — я по совести указу записался в камикадзе. Вот это как раз наш случай.

Среди пилотов–смертников, безусловно, были пробитые фанатики. Более того процент фанатиков среди подобного контингента был неприлично высок. Но отчего–то мне кажется, что именно основную массу смертников составляли именно такие, как Сато. Невозмутимо садящиеся за штурвалы самолетов–бомб, и доводящие эти самолеты до цели, потому что так надо, потому что по–другому никак.

И я не идеалист, женщин и детей в Нанкине подобные Сато резали также методично и невозмутимо, как заходили на ощетинившиеся стволами зениток американские корабли.

Познакомились. Развалившись в выдранных из дорого авто кожаных креслах выпили по чашке кофе. Японец с неменяющимся выражением лица выслушал мои хотелки. На вполне сносном немецком уточнил некоторые моменты. Причем не по части предстоящей работы, а уточняя, кто я, откуда, и как ко мне попала броня.

На вопрос, почему я не делаю машину в мастерской Вольфа, честно отвечаю, что в основном дело в цене и немного в сроках. Не утаиваю от японца, что обошел все значимые городские автомастерские, и в курсе расценок и сроков.

Японец все также невозмутимо допил кофе и предложил сходить посмотреть на броню.

Сходили — посмотрели. Вооружившись рулеткой и чумазым помощником, дотошный японец, облазил бронекорпус со всех сторон, ощупал, обмерил, обнюхал. Разве что на зуб не попробовал, хотя может и попробовал с него станется.

— Дэна–сан, вечером я зайду к Зи–Зу–сан. И мы окончательно решим наше дело, — подвел итог осмотра японец.

Зи–Зу–сан. Брр, как у него язык поворачивается к таким оборотам речи.

— Буду ждать, вас Сато–сан.

При моих словах морщины под правым глазом японца едва заметно натянулись. Похоже, что, я сказал что–то не то. Но сдавать назад поздно.

Да и пофиг, по большому счету. Если договоримся с японцем, то обязательно утрясем нюансы коммуникации. Не договоримся, я тут же забуду про эту узкоглазую мартышку.