Андрей Ливадный - Сталтех

Максим слушал его, постепенно раздражаясь. Ну, загнул так загнул. Несет всякую околесицу. Сколько он брошенных «компов», да разной бытовой техники в руинах находил, и ничего. Некоторые устройства даже продать удавалось.

– Ага. – Он усмехнулся, поигрывая «стечкиным». – Допустим, в твой рюкзак скорги пролезли, и что станет?

– Не знаю… – Вербовщика передернуло. – А что?

– От любой взбесившейся машины есть хорошее средство, – зло произнес Максим. День и так начался угрюмо, безрадостно, а тут еще этот увалень со своими небылицами. Проучить бы его…

– Какое? – Мужик оказался наивным, видимо, в руинах работал недавно и нравы их обитателей знал плохо.

– Пуля. – Максим внезапно вскинул оружие и трижды выстрелил.

Вербовщик отшатнулся, побледнел, затем обернулся, с ужасом глядя на свой рюкзак, в котором истекали вонючим дымком три пулевых отверстия.

– Придурок! Что ты наделал?! Там же аппаратура! Она бешеных денег стоит!

– Нечего всякую чушь нести! – Максим сплюнул. Волна неконтролируемого гнева накатила и отхлынула. В такие минуты он сам плохо соображал, что и зачем делает. – Дуришь нормальным людям головы. – Он с досадой подумал, что зря истратил три оставшихся патрона. – Вали отсюда, сказочник!

В этот момент, привлеченные выстрелами, в глухом проулке показались двое мрачных типов.

– Вот урод… – процедил один из них сквозь сжатые зубы, при этом его верхняя губа хищно вздернулась. – Ну, ни на минуту нельзя оставить!.. Вечно в проблемы влезет!.. – Он уверенным заученным движением выхватил из-под одежды короткоствольный импульсный автомат, но затем, оценив ситуацию, передумал, подобрал с земли кусок ржавой арматурины и, подкравшись сзади, от души приложил Макса по затылку.

Перед глазами Максима вспыхнули кроваво-радужные пятна, ноги подкосились, он мешковато осел на землю и привычно сжался в комок, ожидая побоев.

Сознания он не потерял, но лежал не шевелясь, будто труп.

Один из громил подошел к рюкзаку, ослабил узел, заглянул внутрь.

– Ну, что там? – осведомился второй.

– На помойку. Проще новый купить. Ты куда смотрел, гаденыш? – Он обернулся к вербовщику. – Почему знак не подал? Мы думали, ты клиента обрабатываешь!

– Да какой он клиент?! Пристал, как репей! Больной на всю голову!

– Так тебя разве не инструктировали? Возникли проблемы, – знак подай, мы все уладим! А ты? Технику угробил, день теперь коту под хвост! А мы на утро борт у военных зафрахтовали! Для преодоления Барьера, сечешь? Он что, полупустой пойдет?

– Я не знаю! Этот придурок – больной! Бешеный какой-то! Откуда я знал, что он стрелять начнет?!

Оправдания вербовщика никто не слушал. Двое громил отошли в сторону, совещаясь.

– Ну, что делать будем?

– Да ничего. Сколько у нас человек не хватает?

– Троих.

– Ну, один у меня есть. Экстремал какой-то. В баре познакомились. И этих двоих заберем. Ты давай, Крамору отзвонись, пусть машину встречает.

Его напарник криво усмехнулся, взглянув на неподвижное тело Макса и бестолково суетящегося подле рюкзака горе-вербовщика.

– Хочешь их обоих в Пятизонье, к Греху отправить?!

– А какие варианты? Может, сам по руинам побегаешь, в поисках добровольцев? Ты главное, не тупи! Наше дело маленькое – народ набрать. А кто, как, почему – без разницы.

– Эй, я не согласен! – Вербовщик, слышавший их диалог, медленно попятился, пока не уперся спиной в огрызок стены. – Я никуда не пойду! Мы так не договаривались!

– Серый, угомони его! Думать надо было головой! Аппаратуру угробил?! А кто платить станет?

Максим лежал, по-прежнему не шевелясь.

После удара по затылку к горлу подступала тошнота, голова кружилась, и ему по большому счету было сейчас все равно, где он окажется через несколько часов, лишь бы не забили до смерти. В сказки о Пятизонье он не верил. Нет там никого за непроницаемым мутно-серым куполом. Ни людей, ни машин. Пустыня одна.

Он плотно зажмурил глаза. Ну, заставят отработать на какой-нибудь стройке или в подпольном цеху. Не впервой. Сбегу…

В глухом проулке раздалось несколько мягких ударов, сопровождаемых сиплым судорожным вздохом вербовщика, затем прозвучал голос:

– Все, хватит! Подгоняй машину, грузим их! Нам по дороге еще ко мне надо заскочить! Давай в темпе, пока караул на блокпостах не сменили!

Что происходило дальше, Максим практически не помнил. После удара металлическим прутом по затылку в сознании все плыло, он оказался во власти багряных сумерек, на фоне которых изредка появлялись и исчезали мутные осколки реальности.

Его куда-то везли, в салоне старенького микроавтобуса нестерпимо воняло потом и бензином, прямо под ухом нудно, по-бабьи причитал тот самый вербовщик, похоже, он валялся, избитый и связанный, на полу между рядами сидений. Был с ними еще кто-то, но лица третьего пассажира Максим не запомнил, тот забился на последнее сиденье и притих.

Очередная остановка совпала с временным просветлением сознания. Максим сел, преодолевая дурноту, но тут с лязгом открылась боковая дверь, пахнуло холодом, свежестью, в клубах взвихрившегося пара появилась фигура одного из громил.

Вербовщик вдруг отчаянно закричал:

– Серый, не надо! Я заплачу! Я…

Хрусткий удар оборвал надрывную мольбу. Максим инстинктивно сжался, наблюдая, как вербовщику заткнули пасть кляпом, а третьему пассажиру зачем-то завязали глаза.

Он понял, что тихо отлежаться, а когда представится момент – ускользнуть не выйдет.

День заканчивался еще хуже, чем начался. Куда их привезли, бесполезно даже гадать.

– Встали! Быстро!

Максим зашевелился, кое-как поднялся на четвереньки, затем кто-то схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги.

– Выходим по одному!

Он тупо подчинился. Ноги казались ватными, после сумрака салона микроавтобуса и долгой монотонной езды окружающее поначалу воспринималось нечетко, но холод, оглушительный рев двигателя и ледяной ветер быстро привели Максима в чувство.

Он хотел осмотреться, но новый окрик, сопровождаемый ударом приклада в спину, толкнул его в нужном направлении.

– Вперед! На борт!

Вертолет… Максиму вдруг стало по-настоящему страшно. Машина, притаившаяся во тьме, казалась огромным ревущим монстром. Ветер, бьющий из-под вращающихся лопастей, валил с ног, кто-то больно подталкивал в спину стволом автомата, вокруг расплескалась вязкая ночная мгла, под ногами дыбилась замерзшая комьями грязь, в голове плавал красноватый туман. Похоже, что, кроме удара по затылку, он получил дозу какого-то препарата, подавляющего волю, заставившего подчиняться, идти из последних сил, вскарабкаться в чрево металлического чудовища и снова притихнуть, в ожидании скорой, но явно не доброй развязки…