Артем Каменистый - Радиус поражения

— Санту-Барбару{2} твою слушаю. Засыпаю под нее помаленьку.

— Э! Ты тут не спи! Сгоришь ведь — белый как сметана! Тут ведь тебе не кацапское солнышко — хохляцкое. Крым здесь. Вали к домику — под навес.

Тоха и его хотел послать в края, недоступные таксистам, но не стал. Во-первых, лень говорить, во-вторых, действительно припекает нешуточно. Штаны, наверное, уже парят. Валяться под такой экстремальной иллюминацией не хотелось. Пришлось поднимать страдающее тело и тащить его к домику. Там часика два еще поваляется — как раз придет в себя к приезду Наташки.

Чтоб ее поезд террористы взорвали…

Тоха, разумеется, проспал. И проспал капитально. Он не только не успел побриться и переодеться к приезду "любимой подруги", но и вообще не соизволил при этом приезде подняться. Ничего не слышал — блаженная нирвана мертвого сна. Он даже проспал все попытки его разбудить.

В итоге, проснувшись, первым делом понял, что в соседней комнате, по-видимому, проходит банкет. Тоха этому не удивился — вчера в ней тоже пили, значит, место изначально застолбили для конкретной цели на весь период пребывания. Голова все еще требовала медицинского вмешательства. Тем лучше — сейчас он ее подлечит простейшим русским способом. Тоха, даже не расчесавшись, опрометчиво выбрался к людям, позабыв про всех этих Наташек и Юлек.

А зря — все были в сборе. За столом, помимо Олега, Лысого и Паши, присутствовало три девушки. Крашеная полноватая блондинка с мясистыми губами, жавшаяся к Олегу, наверное, та самая его Алка. Вторая, конопатая крепкая простушка с вздернутым носиком, по-видимому, Юля, которая со странностями. А вон та жестоко заштукатуренная макака-резус в ядовитом топике, обтягивающем гипертрофированную силиконовую грудь — это "любимая" Наташка. А еще Тоха вспомнил, что он небрит и бос, у него грязные штаны, выпачканные в песке и некогда белая рубашка, превратившаяся в тряпку. Почувствовав себя крайне неуютно, он коротко обратился к собравшимся:

— Привет.

— Видали? Явление алкаша народу! — привычно визгливым голосом прокомментировала Наташа. — Я тебе что говорила?! А?! Ты какого здесь нажрался?! Даже не встретил! Все ребята как люди, один ты как мешок с анализами тут валяешься!

Решив наглядно продемонстрировать высокие моральные качества остальных ребят, Натаха потеснее прижалась к Паше, хотя и без того сидела чуть ли не на первичном половом признаке этого урода. Тохе хватило одного полувзгляда, чтобы понять — сегодня Пашу трахнут. Оставалось надеяться, что этому нудному гомосеку традиционный секс не понравится настолько, что он наблюет в два раза больше, чем вся пьяная троица. А еще Тоха понял, что о судьбе Пашки догадываются все присутствующие: ловя на себе их взгляды, он с трудом удерживался от желания провести рукой по волосам — нет ли там ветвистых украшений.

Зачем он вообще поехал на это вонючее море?!

Минут на пятнадцать Тоха отключил слух, не желая воспринимать непрекращающийся поток угроз, оскорблений и упреков, исторгаемый Натой в его адрес. Молча цедил пивко, примеряясь к порезанной копченой колбаске — тянуло на солененькое, вот только желудок при намеке на еду вел себя как-то подозрительно — опасно настораживался.

Когда тема хронического алкоголизма Тохи себя исчерпала, Наташа не унялась — тут же перевела разговор на другую тему, не потеряв при этом своей доминирующей роли — переговорить ее было невозможно.

— Олег! Ты говорил, что тут вообще пляжи пустые, и можно хоть голышом загорать. А я смотрю, что вон — народу полно. Ты обманщик!

— Да нет, все верно, — поспешил оправдаться Олег. — Мы ведь под самым Стрелковым — это последнее большое село на косе. Дальше несколько баз отдыха и все — пустыня безлюдная. На машине чуток отъехать, и вообще никого — до самого горизонта.

— На машине? А когда поедем?

— Да хоть завтра с утра. До озер можно сгонять. В них вода соленая сильно, утонуть невозможно. Прикольно плавать. И людей там нет вообще, только пограничники иногда показываются или браки. В смысле браконьеры.

— Завтра? — надулась Наташа. — А сейчас что делать будем? Я на солнце выходить не хочу — я ведь почти белая. Если тут начну загорать, следы от купальника останутся на полгода. Мне надо без ничего немного поваляться. Павел, может отвезешь меня подальше, на пару часиков — перед закатом бы позагорала нормально.

— Да без проблем, — запросто ответил Паша, делая вид, что не обращает внимания на ее рогатого приятеля.

Тоха, отхлебнув пива, почувствовал, что голова тяжелеет на глазах — видимо рога растут ускоренными темпами. Наверное, в алкоголе слишком много кальция. За столом воцарилось напряженное молчание — народ ожидал от опозоренного Тохи какой-нибудь острой реакции на происходящее. Его девушка вульгарно клеилась к парню у него на глазах — чем же это закончится? Дураки — они не знают, с чем столкнулись. Если Натаха решила — Натаха сделает. И удивительнее всего, что Тоху ничуть не волновали ее аморальные планы. Его немного напрягало лишь то, что его в очередной раз выставляют рогоносцем на глазах народа. И что сделать? Врезать ей? Идея хорошая, только вот она в ответ вырвет его глаза, а потом вставит на освободившееся место яйца. Его яйца. И Паша, наверное, добавит в ухо — он ведь урод. Нет — не нужны Тохи такие мазохистские приключения.

Встав, он прихватил со стола банку пива, невозмутимо проследовал к двери, бросив через плечо:

— На воздухе получше будет — надоел этот вонизм.

— Ты куда это поперся? — взвизгнула Наташа. — Опять напиваться?

— Нет — мастурбировать, — не оборачиваясь, буркнул Тоха.

— Иди-иди! Пинцет не забудь!

На веранде было душновато — опускающееся Солнце неплохо здесь все прожарило. Забившись в тенистый уголок, Тоха лениво глотнул из банки, при этом краем глаза заметив, что вслед за ним вышел кто-то еще. Покосился: Юля — простушка с мило вздернутым носиком. Да не такая уж и простушка — чуток подкрасить, и будет ничего. Да и без краски она посимпатичнее трех Наташек.

Девушка, расположившись в противоположном углу веранды, прямо на солнцепеке, оперлась о перила, уставилась на море. Чего это она за ним вышла? Типа знак внимания, или что? А ведь будет здорово, если она на него западет — Натаха будет очень недовольна. А он ее пошлет далеко под это дело — достала она его уже. Пора решаться на конкретный скандал — затянул он с этим нужным делом. Прекрасный выйдет развод — пусть теперь этому перекачанному педику на мозги капает.

Если там есть на что капать.

Тоха приступил к упрощенной процедуре ухаживания. Взлохмаченный, шатающийся, с подсохшей блевотиной на лице, в джинсах, похожих на форменные штаны грузчика цементного комбината и с неполной банкой пива в трясущейся руке он, изобразив что-то похожее на улыбку, направился к девушке. Примерно с трех шагов обдав ее облаком ядреного перегара, почти нормальным голосом начал налаживать отношения: