Алексей Гравицкий - В зоне тумана

— Будешь идиотом, — засуетился Мунлайт, тщательно пытаясь скрыть волнение. — Дело денежное.

— Меня не интересуют денежные дела, — задержался я. — У меня свои методы работы.

— Знаю-знаю, — усмехнулся он. — Только такие расклады подгоняют не каждый день. Ты послушай сперва. Такие предложения бывают раз в жизни.

— Именно поэтому предпочитаю от них отказываться. Лучше жить без подобных предложений, чем принимать предложения, которые становятся последними в жизни.

— Ну, не жалей потом, — пожал плечами Мунлайт, маскируя разочарование пофигизмом. — И не говори…

Что именно мне не стоит потом говорить, я так и не узнал. Сперва раздался дикий грохот с другой стороны зала, прервавший моего собеседника на полуслове. Затем басовитый рев. А потом над ухом взревел подскочивший Мунлайт:

— Твою мать! Это ж мои деньги.

Тогда-то я его и увидел впервые. В первый момент я подумал, что брежу. Он был невысокий, тощий и какой-то нелепый. Выглядел так, будто интеллигентный аспирант какого-нибудь странного вуза непонятным образом попал в казарму с непомерно развитой дедовщиной. Его появление здесь настолько не монтировалось с окружающей действительностью, что, если бы сейчас под чутким руководством бармена Сынок вынес и повесил на стену полотно Айвазовского в подлиннике, я, наверное, удивился бы меньше. На лице его было подобие конфуза, словно он боится что-то сделать, чтобы случайно кого-нибудь не обидеть. При этом во взгляде чувствовалась какая-то сила.

Странное ощущение вызывал этот человек. Кажется, плюнешь — рассыплется. Но взгляд… Была в нем некая внутренняя правда, что ли. Эдаким взглядом можно при желании руку сломать или костер зажечь. Вот только обычно такие люди костры жгут где-то глубоко внутри, испепеляя себя почем зря. А по жизни остаются неприспособленными хлюпиками.

Хлюпик находился сейчас в подобном положении. Он стоял возле стены, а напротив него, размахивая руками, отмахиваясь от троих собутыльников и плюясь, матерился здоровенный мужик. Я пригляделся. Знал я этого сталкера. Погоняло Кабан, если мне память не изменяет. Так парень не плохой, только после первого стакана его на подвиги тянет. А сейчас под их столиком стояли две пустые бутылки, третья — на столе. Так что неудивительно, что он Хлюпика цепанул. Странно, что драки раньше не случилось.

Кабан чуть притих, будто дав себя уговорить. Но тут же резко рванулся вперед. И похоронил бы он Хлюпика, если б на его руке не повис Мунлайт, еще мгновение назад бормотавший что-то недовольно рядом со мной.

— Ты куда? — со смесью удивления и обиды заревел Кабан.

— Вася, тормозни, — вкрадчиво произнес Мунлайт.

Он вцепился обеими руками в одну Кабанью и фактически висел на ней. Пока ему удавалось сдерживать Кабана, которого тянули за плечи его же собутыльники. Но Кабан свою кликуху не зря получил. Если что эту тушку и остановит, то только пуля в голову. Хотя иногда сомневаюсь, что одной пули ему будет достаточно.

— Ты чё? — не понял Кабан.

— Он со мной, — с тем же зловещим спокойствием добавил Мун. — Оставь его, говорю.

— Ах, ты с ним, — взревел Кабан и снова ломанулся в драку.

Первым слетел тот бродяга, что висел у Кабана на левом плече. За ним последовал Мунлайт. Вася Кабан двинул ему в ухо освободившейся левой, и этот удар стал ключевым ударом вечера.

Мунлайт отцепился от правой руки Кабана и отлетел в сторону. Контролировать свои действия он уже не мог. Кабан тем временем стряхивал второго собутыльника с правого плеча. На то, куда приземлится Мун, ему было наплевать. А зря.

Мой недавний собеседник пролетел пару метров и рухнул на соседний стол. На пол грохнулись консервы, разбилась вдребезги бутылка водки, вторая повалилась набок и щедро разливала свое содержимое по столешнице. Прежде чем стоявшие у столика успели что-то сообразить, Мунлайт извернулся и ужом юркнул обратно.

Так что к тому времени, как Кабан добрался до Хлюпика, троица, которой прилетевший Мун испортил вечер, взялась за Кабана. На этом месте понимание ситуации полностью испарилось, потому что количество участников драки приблизилось к десятку и грозило вырасти еще. Да что там грозило — вырастало. Обычно подобные драки становились стихийным бедствием и охватывали весь бар. Хорошо еще охрана при входе отбирает оружие, а то по итогам каждой такой драки считали бы не калек, а трупы.

Пришло время сматывать удочки и убираться восвояси. Участвовать в погроме мне не хотелось. Вообще я не влезаю в драки и в этот раз не собирался. Даже ради Мунлайта или бармена не полез бы. А тут… Ну не смог я оставить там этого Хлюпика. Ежу же понятно, что в этом месиве его задавят. Его ж и бить не надо, придавят, кости переломают, и все. И хотя здравый смысл орал: «Остановись! Кто такой тебе этот Хлюпик?» — но я отчего-то не внял разумному внутреннему голосу и вприпрыжку дернулся через зал к месту потасовки.

Там уже возились человек пятнадцать. Уворачиваясь от проносящихся мимо ударов, я заспешил к эпицентру драки. Кто-то пихнул в бок скорее случайно, я ответил резким коротким ударом. В ответ сзади замолотили активнее, но уже не по мне.

Хлюпик, как ни странно, был еще на ногах. Правда, под левым глазом у него растекался очаровательный переливающийся, как бензиновая лужа, фингал. Я схватил неуместного человечка за плечо и поволок обратно. Он дернулся сперва пару раз, но, поняв, что бить его я не собираюсь, успокоился. Теперь он пёрся за мной, как козел на веревке, а я одной рукой волок его, второй расчищал дорогу.

Выбраться из мордобойной стихии оказалось сложнее, чем в нее влезть. Но с этим я справился. Хотя пару раз хорошенько влепить мне успели, а один раз не кисло засадили моему «козлу на поводке». Да так, что с поводка он сорвался. Пришлось вытаскивать его заново.

Добравшись до своего столика и лестницы наверх, я остановился перевести дух. И отпустил наконец Хлюпика.

— Вы кто? — спросил он хрипло.

— Угрюмый.

— Понятно. А зовут как?

— Угрюмый, — повторил я, подхватывая оставленный рюкзак.

Имена в зоне не в ходу. Имя — это что-то личное, сакральное. Сталкеры не демоны и не джинны, чтобы попадать в кабалу какому-нибудь умнику, узнавшему имя. Но тем не менее представляются кличками. Кто-то называет это дело позывным, кто-то боевым именем, кто-то еще как. Я, по старой привычке, погонялом.

— А меня зовут…

— Хлюпик тебя зовут, — оборвал я, не дав закончить.

Его паспортные данные мне тоже не нужны. А Хлюпиком я его окрестил, кажется, с самого начала. Он собрался было ответить, забурлил внутри, как закипающий чайник. Разве что крышка не задребезжала. Но тут же мгновенно и сдулся. Лишь вяло махнул рукой.