Митчел Сканлон - Пятнадцать часов

Ларн стоял на стрелковой ступени вдоль стены укрепления из мешков с песком, ствол его лазгана так раскалился, что обжигал пальцы, он стрелял в лицо орка, пытавшегося подняться на стену по трупам. Потом  стрелял еще, и еще. Стрелял без раздумья и перерыва, едва целясь – настолько плотной была толпа ксеносов, атакующих укрепление волна за волной. Сейчас варданцы были окружены, отрезаны от других укреплений огромными толпами орков, каждая оборонительная позиция была одиноким островом в бесконечном бушующем море яростной зеленой плоти.

Краем глаза Ларн видел других гвардейцев рядом  с ним. Он видел Булавена, лазган в его руках был взят у погибшего гвардейца. Он видел Давира. Учителя. Зиберса. Он видел Челкара, выражение лица сержанта было холодным и бесстрастным, а дробовик выпускал во врага заряд за зарядом. Он видел Владека. Медика Свенка. Повара Скенча, стрелявшего из лазерного пистолета в единственной руке. Он видел их лица: у Учителя – усталое, но упрямое, у Булавена – исполненное сознания долга, лицо Зиберса было встревоженным, а Давир изрыгал злобные непристойные ругательства в адрес орков. Ларн видел стальную решимость и намерение не отдать легко победу врагу. И когда Ларн увидел это, он почувствовал стыд за то, что усомнился в этих людях, когда впервые встретил их. Как бы ни вели они себя, они были настоящими гвардейцами. Храбрыми. Решительными. Непреклонными перед лицом врага. Это были люди, на которых держался Империум.  Люди, которые сражались в каждом его бою. Одерживали каждую его победу. Но сегодня враг безнадежно превосходил их числом.

Сегодня был их последний бой.

- У меня все! – крикнул Давир, вынимая последний израсходованный аккумулятор из лазгана и швыряя его в орков, а другой рукой хватая лазпистолет, висевший на бедре.

У других было то же самое. Ларн видел, как вокруг варданцы брались за пистолеты или готовили штыки, а сам он думал, на сколько еще выстрелов хватит аккумулятора его лазгана. Пять? Десять? Пятнадцать? И едва он успел отказаться от мысли оставить последний выстрел для себя, как получил ответ на этот вопрос – когда он в очередной раз нажал на спуск, разрядившийся лазган в последний раз отчаянно взвыл.

«Вот и все», подумал Ларн, его руки двигались, казалось, ужасно медленно, пытаясь примкнуть штык, когда орк с окровавленным тесаком бросился на него. «Милостивый Император, пожалуйста! Это несправедливо! Я не могу умереть здесь. Ты должен меня спасти».

Внезапно, словно под действием этой молитвы, орк остановился и, подняв свирепую морду, посмотрел в небо. На мгновение Ларн был ошарашен. Потом он услышал странный звук, и неожиданно понял, что заставило орка остановиться. С неба над ними послышалась какофония резких пронзительных воплей, которые в этот момент показались Ларну прекрасными, как голоса хора ангелов.

«Снаряды», подумал он, узнав звук. «Адские Крушители. Они все-таки дали нам артиллерийскую поддержку. Мы спасены!»

- В блиндаж, салага, - услышал он рядом голос Булавена. – Быстро! Нам нужно в укрытие!

Побежав ко входу в блиндаж вместе с варданцами, Ларн успел скатиться вниз по ступенькам, когда земля затряслась от разрывов. Заперев дверь, чтобы орки не вскочили в блиндаж за ними, варданцы, тяжело дыша, несколько долгих минут стояли в молчании, слушая, как грохочут снаряды над ними.

- Удивительная перемена, тебе не кажется, салага? – сказал Давир через некоторое время, пока бомбардировка продолжалась. – Я имею в виду, что наша артиллерия наконец-то стреляет в орков, а не в нас. Ну, если артиллеристы постреляют подольше, думаю, на этом атака орков и закончится.

Он был прав. Через несколько минут, услышав, что артиллерийский обстрел прекратился, варданцы – и Ларн вместе с ними – осторожно выглянули из блиндажа, и увидели, что поле боя опустело, за исключением куч разорванных  орочьих трупов. Орки бежали. Бой закончился. Глядя на сцену бойни и опустошения, Ларн почувствовал неожиданный прилив радостного возбуждения.

Вопреки всем ожиданиям, он был еще жив.

22:35 по центральному времени Брушерока

Он уже давно привык к вони горелого мяса.

Потея от жара, ополченец Геранд Тройл с помощью крюка на длинном древке подтолкнул очередного мертвого орка к огромному горящему кургану из трупов, и отошел, чтобы перевести дыхание. Было трудно дышать через угольный фильтр противогаза, и Тройл снял его с лица, втянув ртом дымный воздух. Нечаянно проглотив кружившийся в воздухе кусочек пепла, он закашлялся, отхаркиваясь, пытаясь собрать достаточно слюны, чтобы прочистить горло, наконец, выхаркнул скользкий комок коричневой слизи, и сплюнул его в огонь.

«Я старею», подумал он. «Работаю только три часа, и уже устал. Помню, десять лет назад у меня было больше сил…»

«Десять лет», подумал он снова. «Неужели это было так давно? Неужели столько времени я здесь сжигаю трупы?»

Охваченный внезапной тоской, Тройл огляделся вокруг, смотря на место, где он  проводил фактически все время своей жизни за исключением сна, с тех пор, как в возрасте шестнадцати лет был насильственно завербован в ополчение. Он стоял на склоне холма, земля под его ногами была обожжена, после того, как на ней столько раз жгли трупы. Со всех сторон он был окружен высокими курганами из горящих мертвых орков. Сквозь дым и пепел он видел других ополченцев в противогазах, длинными крюками тащивших орочьи трупы в огонь, их фигуры казались призрачными в раскаленной мгле. И когда он смотрел на это, его снова охватила скорбь. Скорбь не об орках, а о себе. О жизни, которую он потерял. Скорбь о его семье, о тех, кого он любил – они давно были мертвы. Скорбь о днях, потраченных на сжигание трупов. И больше всего он скорбел о своем родном городе – о Брушероке, и о том, в какое страшное место превратила его война.

«Наш город был когда-то прекрасным местом», думал он. «Не в том смысле прекрасным, как это понимает большинство людей. Но он был живым, полным жизни, энергии, трудолюбия, у него была своя неповторимая душа. А сейчас все это ушло. Погибло, потеряно навсегда, все это забрала война. Сейчас это город мертвецов».

Вздохнув и почувствовав, что глаза начали слезиться от дыма, Тройл снова натянул противогаз и пошел к куче горящих орочьих трупов, чтобы продолжить работу. По пути он бросил последний взгляд на склон холма, увидев бесконечные ряды ополченцев, тащивших мертвые тела орков вверх по склону. Он не стал задерживаться, чтобы посмотреть на это зрелище, потому что именно это он и ожидал увидеть.