Андрэ Нортон - Операция Поиск во времени

Кожаная куртка и рубашка, которые были тогда на нем, исчезли. Теперь он одет в кожаную тунику, хорошо выделанную и мягкую, как ткань, солдатскую юбочку с металлическими нашивками и в металлические доспехи. На талии пояс с мечом, ножны касаются бедра. Внешне он сильно изменился. Рей бегло подумал, что скажут, когда его увидят — люди его времени. Его фантастическая история может быть, одежда подтвердит ее.

Не обращая внимания на царапины, Рей прорвался через подлесок, растущий на краю леса, и пошел по проходу между деревьями. Отсюда он бежал в панике. Сможет ли точно найти место своего прорыва? Но тяга продолжалась, а он привык полагаться на нее как на указатель направления.

Он снова побежал, на этот раз в лес, а не из него. Пора… пора… пора…

— Что-то приближается! — Бертон снял один наушник. Все видели на экране чуждый пейзаж, гигантские деревья, край лесной поляны. Харгривз взглянул на остальных собравшихся. Он подумал: они на самом деле не верят. До сих пор, несмотря на съемки, не верят. И невозможно поверить, пока не увидишь сам.

— Данные… дайте мне данные! — резко приказал Бертон одному из троих своих помощников.

Каждый из них назвал серию координат, Бертон, хмурясь, настроил приборы.

— Дальберг, повторите!

Помощник слева повторил свои числа. Бертон принялся писать, сильно нажимая на карандаш. Он хмурился все сильнее. Что-то дописал, перечеркнул яростным взмахом м написал другую строчку цифр.

— В чем дело? — спросил генерал Колфакс. Бертон нетерпеливо махнул рукой, требуя тишины.

— Кемпбелл, попробуйте… — Сосед справа прочел еще несколько чисел. Пальцы замелькали на клавишах, поворачивались шкалы. Бертон сутулился, наклонился вперед, почти касаясь носом маленького экрана, повторявшего изображение большого.

Впервые заговорил Фордхэм.

— Десять минут до конца попытки. Бертон обернулся.

— Может не хватить. Он здесь… или кто-то… на луче. Вы должны продержаться дольше…

— Придется привлечь резервы. Но тогда снова попробовать мы сможем не скоро.

— Но он там, говорю вам!

— Вы сказали «он или кто-нибудь», — снова заговорил генерал. — Только что вы были не так уверены.

— Все это строится на предположениях, на уравнениях, созданных без достаточной базы данных, — ответил Бертон. — Естественно, следует ожидать отклонений. Но мы удерживаем сознание, человек приближается, отвечая на наш призыв. И думаю, это ваш человек. Мы ведь построили свой призыв на том, что знаем о нем, и только о нем.

— Но вы не уверены. — Генерал поднял со стола собственный микрофон и принялся отдавать приказы.

— Смолл, подготовьте своих людей. Кто бы ни появился, берите его. Он должен быть здесь в ту же минуту, как появится. Фордхэм справился со своими приборами.

— Шесть минут до конца попытки. Насколько он близок? — спросил он у Бертона.

— Меньше мили. Говорю вам, вы должны продлить время! Фордхэм побарабанил пальцами по краю панели. Наконец взял микрофон.

— Ну, используем все возможности. Да, я переключусь на резервы, когда понадобится.

Деревья на экране, такая невинная картина, подумал Харгривз. Вокруг индейского кургана расположились военные, они готовы схватить то, что они притягивают назад, в свое время. Это Рей Осборн — или кто-нибудь… кто-нибудь… Человек, у него мозг человека, иначе Бертон не смог бы притянуть его. Но их человек или кто-то из того мира идет по этому удивительному лесу?

Носком сапога Рей зацепился за торчащую из земли ветку. Развел руки, пытаясь сохранить равновесие, и сумел устоять на краю поляны. Рука его ударилась о ствол, он ухватился за кору. И вдруг… дерево… оно расплывается! Он споткнулся и опустился на колено. Вокруг мелькают тени в головокружительном танце. Впереди тень большего размера — груда земли… курган… индейский курган!

С нечленораздельным криком Рей бросился к нему. Но руки его не коснулись земли, хотя он и видел ее. Он встал. Вот курган, но хоть он ударил его кулаком по прочной поверхности… какая поверхность? Рука прошла насквозь… сквозь замерзшую землю, как утверждают его глаза.

Он попятился на один-два шага, по-прежнему держа руки перед собой. К нему из-за кургана устремились тени, они менее устойчивы, чем земля, которой он не может коснуться. Люди — он видит лица, мундиры, но словно сквозь туман. Смотрит, как они протягивают к нему руки, пытаются схватить и удержать. Один бросился на землю, чтобы схватить Рея за ноги — прокатился, хватая руками пустоту, ту же, что встретил Рей в кургане.

— Нет! Нет! — услышал Рей собственный дикий вопль. Это конец кошмара, тот конец, которого никогда не было во сне, но теперь он встретился с ним наяву. Он снова отступил. Теневые люди… один поднял пистолет… выстрелил.

— Нет! — снова закричал Рей. Лес, безопасность в лесу. Пусть все вернутся, пусть вернутся деревья!

Теневые люди и курган, все это есть и в то же время его нет — нет!

Дикое возмущение вспыхнуло в нем. И мгновенно порвалась нить, тянувшая его сюда. Деревья… деревья… Рей закрыл глаза и принялся думать о деревьях. Они неожиданно возникли в его сознании, высокие, сильные, живые. Стремись к ним, требовала какая-то часть его. Помни: ты продержался против Любящего; ты должен держаться сейчас — или превратишься в тень в несуществующем мире. Деревья!

Плечо коснулось чего-то твердого. Не смея открыть глаза, Рей протянул руку, она ударилась о грубую кору. Он, прижал к ней пальцы, пытался задержаться на этом. Дерево!

Соленый пот тек по щекам. Деревья… вокруг него деревья, а не мир теней!

Теперь он решился открыть глаза. Да, вокруг него деревья. Но впереди — он словно смотрит через открытую дверь или окно — впереди курган, рядом с ним люди… солдаты. Теперь они реальны, не тени, но это потому, что они в своем мире, а он в своем и больше не пытается пересечь запретный барьер. Нить, тянувшая его сюда, порвалась. И он смотрит на чужаков в чужом мире.

Так продолжалось мгновение. Потом окно — в чем? во времени или в пространстве? — исчезло. Он один в лесу. Тяжело дыша. Рей прислонился к дереву.

Что произошло? Он почти вернулся в свое время. Курган, мундиры солдат все это наглядные доказательства. Но полностью пройти он не смог. Увидел, но не смог коснуться — и никогда не сможет. Он должен признать, что для него нет возврата. Но в тот момент испытывал только облегчение от того, что спасся из этого призрачного мира.

— Что произошло? — Первым нарушил молчание генерал Кол факс.

Бертон сидел неподвижно, глядя на экран, вцепившись пальцами в панель перед собой. На лице его было выражение крайнего изумления. Ответил Фордхэм.