Томас Грессман - Момент истины

Индикаторы начали зажигаться на дисплее состояния меха Кристобаля, демонстрируя, что все секции фронтальной брони его «Фага» получили повреждения.

Прежде, чем он смог позвать на помощь или отступить, он заметил боковым зрением гигантскую тень. Бросив взгляд направо, он увидел «Катафракта», с нарисованной чуть ниже кабины треугольной эмблемой «Бронекавалерии Маккэррона», стреляющего из автопушки по вражескому меху.

«Колдрон-Борн» пошатнулся от залпа, восстановил равновесие и осыпал «Катафракта» ракетами и снарядами автопушки. Прежде чем дым от его залпов развеялся, омнимех Лёгкой Кавалерии начал отступать в глубь космопорта, стреляя по очереди в двух капелланских мехов, преследующих его. Кристобаль знал, что, несмотря на свойственную всем мехам, разработанными кланами, прочность, «Колдрон-Борн» должен в конце концов, или свалиться или спастись бегством.

Кристобаль еще раз навел свои ППЧ, сорвав еще больше брони с ноги и торса машины кавалериста. В толстой броне «Колдрон-Борна» начали появляться проломы, и его поступь стала менее уверенной. Но, как и его тёзка, мех мог выдержать немыслимое количество попаданий, прежде чем погибнет. Как будто доказывая это, «Колдрон-Борн» выстрелил в торс «Фага» из винтовки Гаусса. Переливающаяся очередь из автопушки и пара ракет ближнего радиуса действия последовали за стальным шаром. То ли благодаря невезению, то ли превосходной наводке, но все три залпа достигли торса «Фага». Мех Кристобаля начал заваливаться назад. Под его ногами гироскоп взвыл, как стартующая авиатурбина, содрогнулся, пытаясь вернуть свою ось в вертикальное положение. Кристобаль рванул рычаги управления назад так резко, что чуть не вырвал их с корнем. Он почувствовал тяжелые, раздражающие сотрясения шагов, когда его «Фаг» начал пятиться назад в попытке сохранить равновесие. Не получилось. Разбалансированная машина споткнулась и упала с резким ударом. Кристобаль услышал, как клацнули его зубы. Медный привкус крови наполнил рот. Острая боль пробежала по его челюсти, отчасти притупляя шок от падения Фага. Кристобаль осознал, что он прикусил язык.

Лютая злоба наполнила его. Бешено работая рычагами управления, он поднял своего упавшего меха на колени. «Колдрон-Борна» нигде не было видно, но капелланский «Катафракт», который пришел ему на помощь, стоял объятый пламенем, в точности там, где Кристобаль его видел в последний раз. Тела пехотинцев, одетых в униформу Лёгкой Кавалерии лежали вповалку вокруг его ног. Один из пехотинцев сжимал пустую установку РБД.

— Проклятье, — вслух выругался Кристобаль, глядя на слабые, розовые отблески в ночном заснеженном небе, поднимающиеся на западе. — Солнце взойдет через пару часов. Дневной свет позволит Эриданской Лёгкой Кавалерии использовать свою подавляющую огневую мощь с минимальными шансами поразить своих.

— Продвигаемся вперед!

Радостный вопль пронесся по командному каналу «БКМ». Кристобаль поднял своего «Фага» на ноги. Боевой клич был заранее оговоренным сигналом, что третий батальон присоединился к битве.

На тактическом мониторе Кристобаль видел красные треугольники, обозначающие позиции Лёгкой Кавалерии, начавшей заворачивать свое построение, чтобы встретить новую угрозу, пока остальные продолжали биться с первым и вторым батальонами. Один из алых прямоугольников, обозначающий дропшип типа «Леопард», замерцал, когда трое его воинов одновременно выстрелили в транспортник из всего вооружения своих мехов. Через смотровой экран Кристобаль мог видеть толстый столб маслянистого черного дыма, поднимающегося над уничтоженным «Леопардом».

Хотя его мех был серьезно поврежден в перестрелке с Колдрон-Борном Лёгкой Кавалерии, Кристобаль не мог оставить поле боя. Он толкнул рычаги управления вперед, переведя своего стального «коня» в медленную, неуклюжую рысь.

Как только он прошел мимо поврежденного выстрелом склада, пара РБД вылетела из завешенного снегом дверного проёма. Реактивные снаряды просвистели мимо «лица» «Фага» словно разъяренные осы, которым прицепили реактивный двигатель, и взорвались, врезавшись в стену противоположного здания, заляпав её горящим напалмом. Внезапная вспышка ненависти поднялась в Кристобале. Он выстрелил из обоих ППЧ по фасаду пакгауза. Когда взрывы рассеялись, никто уже не двигался в дверном проеме.

Разработанный Куритой мех Лёгкой Кавалерии — «Вульф Трэп» выскочил из-за угла нетронутого ангара. Прежде чем вражеский мехвоин смог активировать смертельное универсальное орудие, Кристобаль нанес глубокие дымящиеся раны на левую сторону вражеского меха, оплавив броню и, уничтожив одну из спаренных лазерных установок, установленных под ребрами «Вульф Трэпа». Вражеская машина покачнулась на пятках. Мех не упал, но припал на одно колено, подобно бойцу, который пропустил тяжелый удар. Вражеский пилот, которого должно было сотрясти внутри кокпита, как игральные кости в стакане игрока, выпустил в мех Кристобаля залп ракет. Залп ушел в молоко. Дистанция была слишком маленькой, чтобы ракеты сумели захватить мишень. Но эта дистанция была идеальной, для того, чтобы использовать автопушку класса 10, установленную в правой руке «Вульф Трэпа». Орудие кашлянуло, выплюнув поток снарядов, которые глубоко проникли в уже изрядно поврежденную левую руку «Фага».

Еще больше предупредительных огней зажглось на приборной панели, когда бронебойные снаряды уничтожили броневую обшивку. Еще одно такое попадание, и он лишится руки.

Игнорируя волну жара, заполнившую кокпит, Кристобаль выстрелил из всего оружия в «Вульф Трэпа». Торс вражеского меха разорвало взрывом, когда взорвались неизрасходованные снаряды для автоорудия и пусковой установки ракет дальнего радиуса. «Вульф Трэп» упал лицом вниз, половину торса снесло взрывом боеприпасов. Пилот меха не спасся.

Прежде, чем Кристобаль успел насладиться своей победой, два удара, подобно гигантскому молоту, опрокинули его «Фага» на колени. Дисплей состояния меха показал, что правый бок торса штурмового меха лишился брони, открыв хрупкие внутренние детали для вражеского огня.

Подняв глаза, он увидел побитого «Колдрон-Борна», тот самый мех, который ушел от него раньше, и стаявшего неподалеку, повыше него «Циклопа». Вторая машина несла на своем квадратном торсе эмблему — серебряный жеребец, скачущий на черном фоне. Слова «САПОГИ И СЕДЛА», — написанные на ракетной установке, как будто светились в предрассветном сумраке.

«Колдрон-Борн» снова выстрелил из винтовки Гаусса, стальной шар угодил в правое колено «Фага». Снаряды от автопушки и ракеты осыпали торс и бедра, а залп из импульсных лазеров впился в незащищенные эндо-стальные ребра меха. Ярко вспыхнувший алым индикатор и неожиданный резкий скачок температуры сказали ему, что один из охладителей был уничтожен.