Георгий Савицкий - Атомный реванш. Вставай, страна огромная!

Стаса Волкова вся эта разнузданная похоть доводила чуть ли ни до тошноты. После суровой жизни на грани выживания за Уральскими горами здешняя показная роскошь и изобилие вызывали глухое раздражение, если не открытую злобу.

Сибиряки, к которым сейчас причислял себя и Стас Волков, — народ суровый. Суровый, но справедливый. Жёсткие условия жизни и постоянное противостояние американской «демократической» агрессии» воспитали в них, с одной стороны, индивидуализм и привычку рассчитывать только на себя. Но с другой — таёжные жители, как никакие другие, умели ценить дружбу и чувство локтя. И в бою они, прирождённые стрелки, которые белку в глаз бьют, чтоб шкурку не испортить, были отнюдь не подарки. Дух коллективизма, помноженный на высокие требования к тому, кто находится с тобой рядом, сформировал людей с исключительно обострённым чувством справедливости.

И теперь это чувство справедливости бунтовало против всеобщего разврата «демократической Московии». Но, несмотря на всеобщий разврат, в Москве всё ещё оставались нормальные люди. Люди, которым были чужды эти дикие в своём первобытном разврате порядки. И они пытались протестовать, правда, все их попытки жестоко пресекались новой властью…

Однажды Стас припозднился со своей прогулкой, да ещё и заблудился далеко от центра Москвы. Станция метро на окраине, панельные пятиэтажные «хрущёвки» и загаженные девятиэтажные трущобы… В них селилась московская беднота — прислуга «новых господ».

И «Форд Краун Виктория» смотрелся среди этого хлама не более уместно, чем кактус в Антарктиде.

Гвардии старший лейтенант, на время ставший военным психологом, огляделся. Этот район и до вой-ны-то славился своими дикими нравами, потому как заселяли его выходцы из «солнечного Таджикистана» и прочих среднеазиатских республик. Демократия там при непосредственной поддержке США окончательно возобладала над здравым смыслом. И орды забывших грамоту, но охочих до денег аборигенов хлынули на заработки. С собой они принесли весь «багаж демократии»: венерические болезни, наркоманию, хитрость и жестокость. Они селились на окраинах Москвы вне показушной «зелёной зоны безопасности». А всем остальным рядовым гражданам

Московии приходилось мириться с их почти звериной жаждой крови. Всяческие попытки обуздать «чёрных» представлялись в «свободных СМИ» как происки фашистов, разжигание межнациональной розни и ксенофобия.

От ближайшего дома метнулась серная тень. Раздался пронзительный девичий крик, а потом послышались звуки борьбы. Стас Волков двинулся туда, уже догадываясь, что он увидит. Так и есть: на земле бьётся девушка, а над ней склонилось несколько горбоносых черноволосых особей…

Стас выходил в рукопашную на американского морского пехотинца в экзоскелете. И уже приготовился как следует поразмяться…

И вдруг ближайшее здание озарилось мертвенно-белым светом, пришедшим с небес. Беспилотный вертолёт «Хаммингберд» завис на уровне верхних этажей.

К дому подъехало несколько угловатых бронированных коробок с надписями «Полиция» на бортах. Их сопровождали патрульные машины с включёнными мигалками. Из бронированных коробок высыпал закованный в кевлар полицейский спецназ — «S.W.A.T. — Moscow». Заклацали затворы укороченных автоматов Калашникова и пистолетов-пулемётов.

— Всем террористам приказываем немедленно сложить оружие! — надрывался мегафон на одном из полицейских БТРов.

В ответ — молчание.

Двери были выбиты специальными вышибными патронами гладкоствольных помповых ружей, и внутрь ворвался спецназ. За окнами мелькнули сполохи выстрелов, ночной ветер донёс приглушённые крики и выстрелы. Заметались лучи тактических фонарей. Всё произошло очень быстро. Практически невозможно противостоять профессионально подготовленному спецназу. Так случилось и в этот раз. Вскоре из разбитых дверей в облаках подсвеченного дыма показались блестящие, словно лаковые, чёрные фигуры в противогазах и с короткоствольными автоматами на ремнях. Заломив руки своим жертвам, они выводили их и усаживали в «воронок».

Среднеазиатские самцы, видя такую «иллюминацию», предпочли ретироваться, бросив свою жертву. Стас подошёл к девушке, помог ей подняться.

— У меня машина рядом, лучше вам, барышня, переждать там. Я отвезу, куда скажете.

Стас проводил девушку к машине, закрыл за ней дверцу и уселся за руль. «Форд Краун Виктория» мягко тронулся с места. Стас Волков вырулил на центральное шоссе. И направился к «зелёной зоне», попутно успокаивая свою невольную попутчицу:

— Успокойся. Я психолог, сейчас приедем ко мне в офис…

— Сволочи! Сволочи!!! Все вы — сволочи!!! Подонки!!! — Она забилась в истерике.

Стас свернул к обочине и резко затормозил. Ситуация выходила из-под контроля. Раскрыл заднюю дверцу «Форда» и отпустил сильнейшую пощёчину. Девушка разрыдалась, а он только лишь обнимал её.

Рядом затормозила, взвизгнув шинами, патрульная машина и замигала тревожно проблесковыми маяками.

— Всё нормально, сэр? — на американский манер спросил старший сержант (в синих отблесках Стас заметил три лычки на погонах).

— Всё о’кей, — в той же манере ответил Стас. — Мы с женой немного повздорили.

— А… Ясно. И всё же предъявите документы.

Стас молча протянул «корочки», которые полицейский внимательнейшим образом изучил.

— Всё в порядке, — сказал он, протягивая документы. — Вы бы ехали, мистер. Здесь только что замели террористов. Они явно что-то замышляли, ведь скоро военный парад…

— Какой парад? — не понял Стас.

— Скоро парад в честь победы на Урале, — пояснил страж порядка. — Будут все самые важные люди: посол США в Московии, военный управляющий генерал Павел Власковитц и прочие значительные люди.

— Ясно.

Стас сел в машину и покосился назад. Девушка тихонько всхлипывала на заднем сиденье.

— Сволочи… — повторила она.

— Да, я понимаю… Эти «чёрные».

— Ни хрена ты не понимаешь! Это всё они! Чёртов спецназ — они же всех взяли, всех!

— Так ты что, из заговорщиков? Террористов?! — От неожиданности Стас чуть не вылетел на обочину. Но удержал управление.

Девушка умокла, прикрыв рот ладошкой.

— Спокойно, я не выдам.

Стас усмехнулся: вот же судьба. Если бы на девушку не напали дикие и волосатые «носороги», то сейчас и она ехала бы, закованная в наручники, в «воронке». Или и того хуже — запаковали бы её в чёрный пластиковый мешок…

— Ты не понимаешь…

— Просвети меня. Не бойся. Мыс тобой — по одну сторону баррикад. — Стас внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. — Приедем ко мне, и я тебе предоставлю подтверждения. А что этот мент говорил о каком-то параде?..