Денис Куприянов - Крейсер туманного неба

Взрывы последовали один за другим. Поскольку времени на прицеливание им не дали, то вместо рассчитываемого уничтожения боевой рубки им пришлось ограничиться бомбежкой носовых башен, но и этого хватило, чтобы заставить тяжелый корабль резко наклониться. Вспышки и пламя пожара на мгновение осветили ущелье, превращая ночь в день, а взрывная волна сотрясла крейсер, заставив приступить к набору высоты. Витгефт мысленно отметил, что корабль ведет себя как-то иначе. «Давыдову» не хватало плавности и былой стремительности, что наводило на тревожные мысли.

Возможно, это осознали и другие члены экипажа, но вид горящего корабля конфедератов заставил их забыть обо всем. Добрая треть дредноута была охвачена пламенем. Тем не менее он не думал сдаваться. По корме промелькнуло несколько вспышек, говорящих о том, что кое-кто еще надеется на уничтожение нахального крейсера.

– Торпедами его, – продолжал неистовствовать Роджер.

– Последние же, – простонал старший артиллерист.

– Не достанем его сейчас, через пять минут он достанет нас, не видите, что ли, у нас скорости нет?!

Похоже, что подобные мысли посещали многих, поскольку ответный залп последовал буквально через несколько секунд. Пять скоростных сигар, пользуясь молчанием зенитной артиллерии, вонзились в верхнюю палубу стального исполина. Но и этого было мало, чтобы уничтожить его. Медленно, но верно он поднимался вверх, разворачивая уцелевшие орудия.

– Зовет на помощь, зараза, – процедил старпом, выслушав очередной доклад. – Но мы его глушим.

– Глушите дальше, – отрезал Роджер, осознавая, что тактику придется менять, что называется, на ходу. – Нам надо уйти от него подальше, прежде чем здесь будет весь флот Фишера. Попробуем вновь затеряться в ущелье.

Но прятаться не пришлось. Похоже, внутренние повреждения от пожаров и взрывов постепенно подтачивали боеспособность дредноута. По крайней мере, в какой-то момент он довольно резко устремился к земле, но вместо того, чтобы врезаться в скалы, сумел замедлить падение и совершить относительно мягкую посадку.

– Обидно, – прокомментировал раздосадованный тем, что остался не у дел, Витгефт. – Я уж думал, что еще одного на наш счет запишем.

– Ему теперь придется полгода в доках простоять, – упрямо возразил Дрейк. – Так что, считай, флот Фишера лишился еще одной единицы. Что в эфире?

– Чисто, – раздался голос офицера связи. – Похоже, у них рванул один из генераторов и забил все помехами.

– Наблюдатели пускают сигнальные ракеты, – добавил один из матросов.

– Вижу, – сквозь зубы процедил капитан. – Похоже, что мы сделали все, что могли. Что бы там ни говорил Сакамото, но я больше оставаться здесь не собираюсь. Уходим, пока нам не сели на хвост!

Скрыться не удалось. И дело было не в расставленной сети. Сразу после отхода с поля боя Роджер затребовал отчет о состоянии корабля. Полученные материалы моментально ввели его в состояние крайней задумчивости. На протяжении боя крейсер получил с десяток попаданий, большей частью из универсальных орудий. Стомиллиметровые снаряды здорово пощипали «Давыдова» снаружи, уничтожив одну из орудийных башен и выведя из строя зенитную батарею, прикрывавшую мостик. Один умудрился залететь в ангар, где, чудом не задев ни одного ганбота, разворотил ремонтную мастерскую.

Куда больше забот вызывали два десятидюймовых «чемодана». Первый изрядно распорол левый борт, но особых повреждений не нанес. Был полностью уничтожен торпедный аппарат вместе с подсобными помещениями, но поскольку боекомплект к нему закончился еще в предыдущем сражении, можно было считать, что крейсер легко отделался. Неизвестно, к чему привело бы попадание, останься в нем хотя бы одна торпеда.

Второй умудрился прошить «Давыдова» насквозь и при этом не взорваться. Но на деле именно он и нанес самый максимальный урон. И если пробитый топливный бак еще можно было заделать, то починить систему охлаждения двигателя в полевых условиях являлось нереальным делом. Механик рвал на себе волосы, вопя, что траектория снаряда настолько невозможна, что в этом следует усмотреть кару небес. По крайней мере, сложно было представить, что будет уничтожена большая часть оборудования, включая резервное.

По словам того же механика, в имеющихся условиях крейсер мог дать полный ход не больше чем на полчаса, после чего его машины можно будет выбрасывать в металлолом. Оставалось идти, используя мощность максимум на треть, и это означало, что корабль потерял свой статус скоростного рейдера. Дойди теперь до боя, и «Давыдов» не сможет сбежать даже от тихоходной канонерки.

Но все вышеперечисленное являлось лишь началом цепочки неприятностей. Очень скоро выяснилось, что пробитый борт нарушает маскировочную систему крейсера. Мощный тепловой фон, распространяемый им, моментально привлек внимание разведчиков конфедерации. Не прошло и пары часов после битвы с дредноутом, как корабль попал в луч прожектора летящей навстречу «Молнии». Последняя не стала ввязываться в бой, предпочтя вести наблюдение на максимальной дистанции. Роджеру оставалось лишь скрипеть зубами и приказать продолжать идти по заданному маршруту.

К утру положение стало ухудшаться. Количество «Молний» выросло до пяти, к ним присоединилось полтора десятка ганботов в сопровождении легких катеров, и многие удивлялись, почему на них до сих пор не обрушились основные силы Фишера. По крайней мере, именно с таким вопросом и обратился Витгефт, решивший выяснить подробности текущего состояния дел.

– Фишер – позер, – сквозь зубы процедил Роджер, изучая окрестности. К этому моменту достаточно рассвело, чтобы можно было не бояться столкновения со скалами, но капитана больше волновали не порождения природы, а творения рук людей. – Флотоводец он, конечно, хороший, но если есть возможность провернуть все красиво, он ни за что ее не упустит. Если я не ошибаюсь, он готовит для нас личную встречу. Такую, чтобы унизить по максимуму и насладиться тем самым своим триумфом.

Тем не менее бравый адмирал пока не спешил показываться на глаза, и «Давыдов» продолжал свой полет в сопровождении вражеских кораблей. Со стороны это изрядно напоминало конвой осужденного, но судя по загоревшимся глазам капитана, он так не считал.

– Похоже, мы его переиграли, – пробормотал он, указывая вперед. К этому моменту корабль перевалил очередную горную гряду и летел над довольно широкой долиной, в конце которой Витгефт мог разглядеть озеро вытянутой формы. – Небесное Око, мы наконец добрались до него.

Именно этот момент и выбрал Фишер, чтобы объявить себя. Один за другим из-за ближайших гор и скал в небо начали подниматься десятки боевых кораблей, замыкая тем самым кольцо окружения. Дредноуты, крейсеры, эсминцы и фрегаты зависли по краям долины, создавая тем самым строй, сквозь который теперь и следовало лететь подбитому рейдеру альянса. В финале, как и положено по законам драмы, в небо взмыли три исполина. Расположившись в самом конце долины и развернув стволы своих орудий, они замерли в ожидании.