Василий Головачев - Война HAARP‑2

Предусмотрели доработчики и дополнительную защиту от инфразвуковых «пуль», свободно пронизывающих корпус самолёта. По советам учёных они навесили по стенкам отсеков звукопоглощающие ежастые панели, а экипажу вручили специальные шлемы. Шлемы рекомендовалось носить постоянно, так как в них были встроены рации и очки с компьютерным наведением, однако Афанасий первым убедился в их громоздкости и теплоёмкости – голова в шлеме начинала потеть уже через несколько секунд, поэтому разрешил всем держать шлемы под рукой.

Помня опыт полётов первого «Ила», конструкторы установили в пассажирском салоне и дополнительное командирское кресло со всеми коммуникациями, в том числе смонтировав для него специальную консоль для крепления компьютерного монитора. Афанасий мог теперь не мешать пилотам, видя на экране то же, что и они.

Первую посадку «Ил‑96» с бортовым номером «10» совершил через шесть часов полёта в Хатанге. Заправился и полетел дальше.

Вторая посадка была запланирована за полярным кругом, на острове Котельном, принадлежащем островам Новосибирского архипелага.

За время полёта Афанасий поупражнялся в управлении «Шершнем», убедившись в работоспособности узла крепления и правильности его расположения: узел представлял собой мощный шарнир, позволявший высовывать дуло генератора в люки – верхний и нижний. По мысли Афанасия не мешало бы сделать ещё два – по горизонтали, так как могла возникнуть потребность применения неймса с большей степенью свободы, но об этом он решил поговорить с Семёновым после возвращения на базу.

– Задача остаётся прежней, – сообщил полковник во время одного из сеансов связи. – Ликвидация двух «Зевсов» на двух кораблях. Первый бороздит океан на семьдесят пятой параллели, у границы льдов, это известный тебе «Night Sun», второй торчит в Японском море на сороковом градусе.

– Нужны точные координаты.

– На цель вас наведут коллеги из ВКС. Стартуете с Котельного – подключитесь к их системе.

– Принято.

Из Хатанги вылетели в пять часов дня по местному времени. Пересекли море Лаптевых, приземлились на военном аэродроме Котельного, утром, в начале шестого, уже по времени Новосибирских островов.

Аэродром был совсем новый, он вступил в строй всего три месяца назад, и на нём пока базировались лишь два звена истребителей «Су‑30» последнего поколения, плюс два вертолёта пограничников. Появление гражданского «Ила» (начинка самолёта была абсолютно недоступна визуальному наблюдению) для гарнизона острова оказалось неожиданным, однако приказ «обеспечить экипажу транспортника максимальное содействие» служащие выполнили безукоризненно, накормили и напоили, предложили для отдыха отдельный домик, ещё не занятый военными.

Семёнов позвонил в семь утра на следующий день.

– Как самочувствие?

– Нормально, – ответил Афанасий, чувствуя небольшой дискомфорт из-за семичасовой разницы во времени, хотя и он, и подчинённые выспались и были готовы к работе.

– Через четыре часа вам надо быть в точке с координатами: сто шестьдесят градусов восточной долготы и восемьдесят градусов северной широты.

– Это зависит не от меня.

– Лётчики предупреждены.

– Туда подойдёт «Night Sun»?

– Корабль уже там, инструкции те же. Будьте осторожны, на рожон не лезте, в тот же район направился авианосец «Мюррей».

– Понял, взлетаем.

Пилоты «Ила» из самолёта не выходили. Оба были молоды, хотя и прослужили в ВВС по десятку лет и считались самыми опытными лётчиками, умеющими управлять не только грузовыми и пассажирскими лайнерами, но и бомбардировщиками «Ту‑95» и «Ту‑160». Поэтому Афанасий не решился звать их по имени, как погибших Витюшу и Костю, обращался либо по фамилии, либо по званию. Первый пилот был майором и носил фамилию Романов, второй, капитан, спокойный, как сытый крокодил (сравнение выдал Дохлый), отзывался на фамилию Сивоконь.

Афанасий зашёл к ним в кабину, передал приказ Центра, и самолёт поднялся в воздух стылого зимнего утра, провожаемый взглядами стартовой бригады аэродрома, не понимавшей, почему обычному гражданскому грузовику уделяется столь пристальное внимание.

В заданный район вышли в расчётное время – через два часа пятьдесят минут.

Афанасий занял командирское кресло, связался с Центром:

– Мы на месте.

– Корабль почти под вами, – сообщил дежурный. – Но практически не один. Рядом, в десяти милях, торчит авианосец. К тому же с базы Берроу вылетели в этом же направлении два бомбера Б‑2. Время подлёта – час ориентировочно.

– Принято, работаем. – Афанасий связался с пилотами: – Майор, мы у цели, надо снизиться. Я должен видеть корабль без оптики.

– Воздух прозрачный, увидите, – откликнулся первый пилот. – Но внизу холодно, под минус сорок.

– Я не собираюсь выходить из самолёта, – хмыкнул Афанасий. – На какой дальности мы можем сориентироваться?

– Да хоть сейчас.

– Без радара. Мне нужно будет навести на корабль свою машину.

– Километров десять максимум.

– Нужно подойти ближе.

– Подойдём.

– Хорошо бы пройтись над ним на высоте километра, а то и ниже.

– Пройдёмся. – Пилот сделал паузу. – Если это позволят сделать американцы. С борта авианосца стартовали два «Хорнета».

– Первыми атаковать они не станут, мы для них гражданский транспортник, – сказал Дохлый, прислушивающийся к переговорам командира. – Но времени у нас будет мало.

Афанасий раздумывал недолго.

– Центр, первого-второго на ухо.

– Минуту, – всполошился дежурный.

Афанасий невольно подумал о тех людях, которые в настоящий момент контролировали полёт «Ила», и ему стало легче. За ними следили и локаторщики воздушно-космических сил, и спутниковые автоматы, и пограничники Арктической бригады, и операторы ВГОР, готовые включить все технические системы, имеющиеся в распоряжении Министерства обороны России. Наличие в северных водах американских кораблей и самолётов не являлось для них неожиданностью, а отреагировать на вторжение российская оборона могла точно и быстро.

– Садимся «на ежа» ВВУ! – скомандовал Афанасий.

Это означало, что бойцы группы должны были занять свои места согласно боевому расписанию. Лейтенант Брегвадзе обслуживал ПЗРК, сержанты Миловидов и Саульский – ракетные комплексы, старлей Варчук – «изделие Д». Хотя открывать огонь из имеющегося на борту оружия имел право только Афанасий.

Дохлый мог бы и не готовиться к воздушным маневрам самолёта, олицетворяя собой охранение экипажа, но не отказал себе в удовольствии собрать свой снайперский винтарь и приготовиться к стрельбе.