Дональд Кингсбери - Изгой

«Думаю, Мой Герой убил его…»

— Что с Луи? — спросила она отрывисто. Ей необходимо было знать.

Но Наставник не ответил. Он отвернулся, полный раскаяния, как всякий кзин, только что сожравший собственного котенка.

Несколькими днями позже, размышляя о том, как переправить Нору на Хссин, он пришел к ней и рассказал все, не вдаваясь, впрочем, в подробности. О Луи, о семье, о проведенных на Хссине годах… О том, как отец убил сводного братика Наставника исключительно в воспитательных целях.

«Бедный, бедный Луи… Я спасла его и сама же бросила в логово льва».

И… о ужас! Она не чувствовала ничего, кроме облегчения! Возможно, густой пушистый мех действительно превращал ее в кзина.

Ниже приведены отрывки из дневника лейтенанта ОНКФ Норы Аргаментайн, обнаруженною среди развалин пограничной базы кзинов.

День 1

Джотоки вычистили и навели блеск в старом дворце кзинррет. Он еще легко отделался, ведь снаружи только груды обломков: постарались ребята из ОНКФ. Город уничтожен. Разумеется, жить здесь буду только я и девочки. Его Королевское Величество Самец займет более подобающее представителю его пола жилище. Полагаю, там, где прежде обитал сам Старая Шишка, его папаша. Джотоки восстановили герметичность. У нас есть вода и чистый воздух. А вот вопрос питания меня тревожит. Мой Герой уверяет, что проблем не возникнет, однако я жду только худшего.

Нашла тайник для дневника! Похоже, кзинррет хранили кое-какие женские секреты от своих повелителей! Тайник умно устроен, хотя и сработан грубовато. Главное, незаметен для любопытных глаз. Не знаю, что делать с его содержимым. Тут всякий хлам. Что за дикие понятия о дорогом сердцу, я бы в жизни такое хранить не стала. Или стоит провести аналогии с собаками, которые прячут любимые кости от хозяев?

Но эти мелочи меня тронули. Вот к чему я приду. Темный разум, привязанный к подобным грубым поделкам и в глубинах своих сознающий, что хозяин не позволит их оставить, если увидит.

Взглянуть на меня, так я сущий кошмар. Не могу наложить на себя руки, ведь на мне девочки. Не могу сбежать. Чувствую, как медленно разрушается мой мозг. И я не разбираюсь в его строении, чтобы понять, какой именно части серого вещества он собирается меня лишить. Не скажу, что с каждым днем соображаю все хуже. Бывают, конечно, временные помутнения и провалы в памяти. Результат работы этой его штуковины в операционной. Но могу с уверенностью заявить, что мои мыслительные способности год назад были иными. И я начинаю бояться будущего. Не уверена, что теперь мне хватит мозгов спланировать и возглавить мятеж.

Порой не верится, что Мой Герой способен делать со мной такое. А потом взгляну на эту мягкую золотую шубку… О да, он способен. Не могу с ним спорить. Пыталась. Он похож на некоторых мужчин, которых я знала. Он слушает. Я чувствую, он добр, даже любит меня. Но он не слушается!

Брунгильда умирает от какого-то расстройства восприятия действительности. Сейчас она совсем плоха. Порой она даже не может самостоятельно есть или ходить по нужде. Джасин худенькая, не поправляется, очень нервная. Похоже, это эпилепсия. Не думаю, что они выживут, но делаю все, что могу. С Луи я не могла справиться, не хватало опыта. Бедный, брошенный, запертый в клетку злой ребенок!

Однажды мы вернулись на корабль, и я сходила с ума от тревоги за девочек… Наверное, поэтому решилась просить Моего Героя сделать хоть что-нибудь. Он практично заявил, что лучше их усыпить. Но все же удивил меня. Похоже, заметил, как ужаснуло меня это заявление, и пару дней спустя представил экспериментальную программу по восстановлению здоровья малышек: повторный осмотр и коррекция мозговых структур каждой. Но обещать успеха не стал.

Как мне теперь жить… Непосильная ноша. Смотреть, как девочки умирают. Может, их ждет конец, постигший

Луи! Как просить Моего Героя повторить свои жуткие эксперименты, чтобы исправить то, что он натворил?! Кто-нибудь такому доверит детей?!

День 4

У кзинов на будильниках восемь делений. У них безнадежно запутанная система исчисления времени. Я уже давно потеряла надежду выяснить, который сейчас час, какой день, какой месяц. Самкам не пристало интересоваться такими скучными вещами. Год, думаю, две тысячи четыреста двадцать третий. Из моей памяти пропали целые куски. Много дней. Ничего уже не вспомню. От этого гадать о времени еще сложнее. Могу ставить крестики на стенах. Но приведет ли это к чему-нибудь? Как я узнаю, настал ли новый день или еще старый тянется? Поэтому назову этот день четвертым. С момента падения планеты.

Теперь мне легче писать, чем говорить. Пока я пишу, у меня хотя бы есть время вспомнить слова. Остановиться, восстановить упущенную нить, поразмышлять и преодолеть преграду. Нора-из-моего-будущего, если ты читаешь и не понимаешь ни словечка, я пишу это, потому что память еще позволяет. Потери неуловимы. Но я заметила, что, если память тренировать, я могу потом воспроизвести заученный материал. Но когда я забываю вспомнить, то забываю, как помнить то, что не хочу забывать.

Практика. Практика. Практика. Запомнить.

ВОТ МОЯ ПАМЯТЬ. Если ты что-нибудь забыла, Нора, может, найдешь это здесь. Может. Мои способности усваивать нетронуты, кроме моментов забытья. Герой сказал, что я всегда смогу учиться, так же хорошо, как и сейчас. Просто не смогу говорить или думать… словами. Он сотрет из моей головы английский и заменит Наречием Героев. А потом и его удалит. Вот спасибо, мясник чертов!

И Землю я тоже забуду. И ранние годы…

Я пытаюсь помнить Землю. Не хочу ее забывать. Помню родной город, кукурузные поля. Полуденное солнце над церковным шпилем. Помню дорогу в школу. Помню, как держала Бенни за руку, пока он пытался целовать меня и лапать одновременно. Было это во дворе Янковичей, да, в беседке, окруженной зарослями сирени… Но я никак не могу вспомнить название своего города… Как я могла допустить такое?..

День 5

Планетка зовется Син. По крайней мере так я выговариваю это шипяще-рычащее название на Наречии Героев. Жуткое место.

До «Акулы» мне теперь не добраться. Только молюсь, чтобы ОНКФ нашел корабль, как нашел Син, и отправил в ад. Может быть, Мой Герой и не сумеет починить гипердрайв, но разве можно утверждать с точностью… Он настоящий трудоголик. Этот двигатель постоянно в его мыслях. Пятирукие механики тоже хороши. Мне кажется, кзинская наука ушла гораздо дальше, чем все мы полагали на… Черт. Не помню, как зовется моя база. Помню, название начиналось на «Г». На сто процентов! То же имя, что у скалы на берегу Средиземного моря. Завтра вспомню.