Виталий Саух - Зона Действия (СИ)

Равно как и загадки Зоны.

После этой небольшой демонстрации возможностей строителей этого тоннеля у меня отпал один вопрос из, наверное тысячи, а именно — кто собрал нас здесь.

Ну, конечно же, создатели Зоны.

Или какая-то их часть, это неважно. Главное — это то, что всем нам выпал шанс лицом к лицу встретится с таинственными Хозяевами Зоны.

А для чего мы им понадобились — это уже дело десятое.

Главное сейчас отыскать дрогу, ведущую к обиталищу Хозяев, которых ещё никому не доводилось видеть.

Последнее утверждение весьма спорное, ибо есть большая вероятность того, что они очень похожи на нас, а в следствии этого, они совершенно беспрепятственно могут перемещаться и по миру Зоны, да и в во всех остальных частях нашей Земли. А это значит, что я мог их видеть и не единожды.

А теперь вопрос: — А кто сказал, что сейчас их нет здесь, среди моих пяти компаньонов?

Теперь в свете открывшийся перспективы я вновь смотрел на пятерку сталкеров уже под другим углом.

Если говорить о том, кто вызывал больше всего подозрений в своей нечеловеческой сути, то здесь мне тяжело было назвать лидера.

Если смотреть на сложившуюся ситуацию со стороны, то чужаком является как раз таки ваш покорный слуга, ибо именно я так настаивал на рытье пепла, и так вовремя откопал люк в следующий тоннель.

Но мы же с вами знаем ху из ху? В смысле кто есть я? Значит неизвестный каким-то образом может управлять аномалией (не вижу в этом ничего удивительного если дело касается Хозяев Зоны) и просто ждал необходимого момента, который рано или поздно, но все равно наступил. Уверен, что спустя несколько часов или суток мы начали бы рыть землю в поисках выхода.

Если говорить о моем чутье, а не о логических доводах, то больше всех мне не нравилась Мари. Почему?

Дело в том, что она гораздо раньше знала о том, что здесь собрались ключи Зоны.

Но как?

Я что-то спрашивал, уточнял, убеждался, а вот она — знала.

Согласитесь — странно.

И опять я молчал о своих догадках, как рыба об лед. Вообще, информация всегда имеет свою цену, а в этом мире она, похоже, бесценна. Поэтому делиться своими мыслями и идеями — здесь равносильно расшвыриванию имеющегося у тебя капитала, а так недолго и банкротом стать.

Пока наша «сплоченная» группа двигалась по туннелю, египтянин постоянно отставал, то здесь, то там детально изучая орнаменты-письмена.

Когда я в очередной раз оглянулся, для того чтобы его поторопить, то так и замер с открытым ртом — Хонсу, который был от нас всего в каких-нибудь десять метрах, стоял на потоке.

— Эй, ты как там? — осторожно спросил я.

Египтянин неопределенно пожал плечами и затопал к нам по потолку, постепенно перемещаясь на «стену» туннеля и шествуя, относительно нашего местоположения под прямым углом. Еще несколько шагов и Хонсу оказался на одной с нами плоскости, т. е. перпендикулярно относительно воображаемой линии горизонта.

Мне стало интересно, сколько раз за время нашего путешествия мы, сами того не замечая, оказывались вверх тормашками?

Вот тебе и «гонки» по вертикали…

А ещё мне подумалось о том, что если таинственный некто захочет от нас избавится, то ему будет достаточно перенастроить силу тяжести, и все мы рухнем во внезапно появившийся вместо туннеля створ бездонного колодца.

Кошмарная перспектива. А если представить, что лететь в бесконечность придётся по времени целую бесконечность? Даже столь невероятный исход для нашего мира здесь, где научились управлять гравитацией, с легкостью жонглера, вполне возможен.

Путь наш продолжался уже не менее получаса, но за это время мы так и не увидели никаких поворотов, ответвлений, пересечений с другими коридорами, подобными нашему, люков и переборок, только лишь один туннель уходящий в бесконечность.

Все осложнялось тем, что я захотел пить, но взять воду было совершенно негде…

Я был уверен в том, что остальным участникам нашей «дружной» команды было легче, так как никто из них не копал землю, ну, по крайней мере, столь продолжительное время как я.

А ещё я с брюзгливым ужасом подумал о том, что в некоторых критических ситуациях люди бывают вынуждены пить свою собственную мочу.

Ох, не приведи Зона.

Конечно, можно было занять себя разговорами с остальными членами команды, но ведь, как всем известно, спрашивая, ты тоже рассказываешь о себе тому с кем в данный момент общаешься, раскрывая круг своих интересов, и ещё массу всего — для хорошего психолога просчитать человека, раз плюнуть.

А я и так уже проявил массу инициативности за те несколько часов, что здесь нахожусь.

Однако, я вовсе не собирался ставить в вину своим собратьям-сталкерам то, что их разобщенность едва не стоила нам жизни.

А через мгновение мне было уже не до этого- все мы заскользили вниз по туннелю, в котором внезапно изменилась сила тяжести. Теперь створ шахты по внутренним ощущениям был по отношению некой базовой плоскости под углом приблизительно в 30 градусов.

Ну хорошо, хоть не вертикально.

Ну, зачем я об этом подумал, мелькнуло в моей голове, когда все мы рухнули в бездну.

Когда смертельный полет длится считанные мгновения, то, как говорят, перед глазами промелькивает вся жизнь. Но если ты летишь минуту, вторую, третью…

Кинотеатр в твоей голове давно уже закончил показ твоего жития и экран давно уже побелел, из-за того что катушка с пленкой мотала вхолостую. Да только гибель твоя так и не наступила.

Вот тогда-то на место паники приходит боле менее трезвое отношение к ситуации.

Ты летишь в бездну, которой нет конца уже несколько минут, да и взгляд вниз лишь убеждает тебя в том, что ничего не изменится в ближайшие секунды, а может и минуты.

Ты начинаешь замечать то, что ещё несколько секунд назад ты просто не способен был оценить. Например то, что более тяжелый американец, увлекаемый силой тяжести оторвался от всех уже на полтора десятка метров. Отставая от амера на пяток метров, летел Ярош. Третьим был богатырь, он же Батар. Как говориться, тот же Арнольдо Шурценфеггель, но только засушенный. Хотя, если говорить серьезно, то для своих степей, он, наверное, выглядит достойно.

Четвертым парил ваш покорный слуга.

На пятом месте с небольшим отставанием от меня находился египтянин.

Замыкала нашу эскадрилью мексиканка Маруся, как с некоторых пор я начал негласно ее величать.

Если бы у меня до этого был опыт прыжков с парашютом, то наверное я освоился гораздо быстрее. Но, увы, такого опыта у меня не было и теперь приходилось самому постигать азы воздушного планирования. Кое что я подчеркнул из фильмов и телепередач, а кое-что открылось для меня в процессе экспериментов. Например, я научился пикировать, превращая свое тело в подобие стержня, прижав руки вдоль тела, распрямив ноги.