Сэнди Митчелл - Зов долга

— Кажется, нас ожидают.

Через посадочную площадку от здания терминала к нам приближалась наземная машина, эскортируемая по флангам двумя верховыми, восседающими на моноциклах, чьи передние крылья были увенчаны хлопающими на ветру флажками с эмблемами Адептус Арбитрес. Мой помощник кивнул, отступая в сторону, чтобы дать дорогу сервитору, который был настолько поглощен задачей — забрать депеши из трюма почтового шаттла, — что даже не заметил нашего присутствия.

— По высшему разряду все устроили, — одобрительно отметил мой помощник.

Если и было что-то, к чему Юрген питал пристрастие, если не считать планшеты с порнографией, так это дотошное следование протоколу, желательно с максимально возможной помпезностью и церемониальностью. «Саламандра» или армейский грузовик мне вполне подошли бы, если честно. Хотя если бы мне было известно заранее, к чему приведет это маленькое проявление учтивости… Но в тот момент, надо признаться, я почувствовал себя вполне польщенным. Мне не так уж часто приходилось путешествовать в лимузинах, и уважение, которое было мне таким образом оказано, казалось добрым предзнаменованием. Прием, на который я должен был таким образом быть доставлен, обязан пройти хорошо.

Машина с легким шорохом остановилась у подножия посадочного трапа, и молодой человек в ладно сшитой форме выскочил из нее, чтобы приветствовать нас: меня — четкой отдачей чести, а Юргена — косым взглядом, в котором читалось плохо сдерживаемое изумление.

— Комиссар Каин? — спросил он, как будто что-то позволяло сомневаться в данном факте, и я кивнул, отдавая честь в своей лучшей парадной манере.

— Все верно. — Я указал на своего зловонного спутника. — Мой личный помощник, стрелок Ферик Юрген.

— Юстикар[12] Биллем Найт. — Молодой человек кивнул Юргену со всей учтивостью, которую только смог изобразить, вне сомнения отмечая для себя контраст между своей собственной, без единой складочки формой и весьма неряшливой манерой моего помощника: на Юргене форменная одежда словно старалась отодвинуться как можно дальше от тела и, казалось, висела больше вокруг, чем на нем самом. — Арбитр Киш выслал меня встретить вас.

— Это очень любезно с его стороны, — произнес я, кивком поприветствовал наш эскорт и утонул в сиденье настолько мягком, что мне на мгновение подумалось, что выбираться из него придется, прорезая путь цепным мечом. Ни один из сопровождающих, казалось, на меня не взглянул, хотя отражающие забрала их шлемов не позволяли утверждать это с уверенностью. Я подавил промелькнувшее было воспоминание о некронах и опустил стекло, поскольку как раз в этот момент Юрген втиснулся следом за мной, снимая лазган с ремня, дабы протолкнуть его через дверь (как и большинство солдат Гвардии, он скорее отрезал бы себе руку, чем отправился бы куда-то без своего оружия, и этой привычке я оказывался более чем благодарен несчетное количество раз). — Я должен признать, что все организовано гораздо более комфортабельно, чем я мог бы ожидать.

Небольшой застекленный шкафчик из дерева наал, который сам по себе, вероятно, стоил больше, чем тот челнок, на котором мы прибыли, предоставлял в наше распоряжение шесть хрустальных бокалов и несколько полных графинов. Обнаружив, что один из них содержит в себе амасек весьма выдающейся выдержки и аромата, я налил себе добрую меру и откинулся на сиденье, готовый к тому, чтобы насладиться поездкой.

— Это личная машина арбитра, — сообщил нам Найт с оттенком гордости в голосе, явно наслаждаясь своим положением, благодаря которому он, несомненно, был одним из немногих юстикаров, которым доводилось поиграть этой дорогой игрушкой. — Я его личный секретарь.

— Что ж, вне сомнения, мне следует лично поблагодарить его при встрече, — сказал я, краем глаза отмечая выражение лица Юргена и быстрым жестом пресекая неизбежное соревнование, которое непременно должно было начаться между двумя помощниками за то, чтобы выявить, чье же положение выше теперь, когда Юрген осознал, что Найт шишка покрупнее, чем просто шофер.

Найт также уловил намек и проследовал на место водителя, бесконечно благодарный судьбе за то, что между ним и пассажирским салоном находится лист бронекристалла.

На первый взгляд Принципиа Монс мало отличался от любого другого имперского города, который мне случалось посетить за последние несколько лет, если не считать отсутствия повреждений от залпов артиллерии. Машина наша неслась по широкому проспекту меж зданий приятных пропорций, и, казалось, нехватка места на плато, которое занимает город, не оказала видимого влияния на местную архитектуру. Я ожидал большей тесноты, но в целом открывшийся вид, к моему удивлению, не производил впечатления скученности. Спустя некоторое время я сообразил, что подобное кажущееся противоречие объяснялось наличием обширного подземного города, который я отметил при подлете: периремундцы просто-напросто строили вниз, а не вверх (хотя я на их месте не был бы слишком счастлив подобному раскладу, потому как это означало ослаблять верхушку того столба, на котором сидишь, но, как я решил для себя, они должны сами разуметь, что делают).

Таким образом, это была во всех отношениях приятная поездка, по крайней мере до того момента, как кто-то попытался нас прикончить.

Если уж говорить о засадах вообще, то, должен признать, конкретно эта была устроена чисто и профессионально. Полагаю, я должен был ожидать чего-то подобного, будучи предупрежденным еще до нашего отбытия с Коронуса, что мятежники, против которых мы выступаем, хорошо организованы и действуют с эффективностью, совершенно непропорциональной их численности, но незнакомый вкус роскоши и непритворная естественность тех уличных сцен, что проплывали за окном, убаюкали меня, внушив ложное ощущение безопасности, шедшее вразрез с редко изменявшей мне паранойей.

Верховой эскорт расчищал нам путь, сверкая огнями и завывая сиренами, так что постоянный поток гражданского транспорта, который в другом случае затруднял бы наше приближение, суетливо, с угодливой поспешностью расступался перед нами; оттого я совершенно не удивился, когда заметил, что за нами в кильватере следует больших размеров, чем у нашего эскорта, и более тяжелый моноцикл, — он использовал тот свободный фарватер, что мы оставляли за собой, дабы двигаться с гораздо большей скоростью, чем мог рассчитывать на обычно запруженных городских дорогах. Лицо водителя было скрыто защитным шлемом, похожим на те, которые были у нашего эскорта, — за исключением того, что по нему струилось яркое изображение пламени, повторяющее красно-желтую раскраску самого моноцикла; на самом водителе была ярко-красная кожанка, как и на его пассажире. Девушка, что ехала на заднем сиденье, была, впрочем, с непокрытой головой, если не считать пары очков-банок, и ее золотисто-каштановые волосы хлестали по ветру, подобно штандарту, так что я даже подавил побуждение помахать ей рукой, когда они приблизились.