Ежи Тумановский - Город страшных снов

С крыши дома напротив сорвался и хлопнулся наземь кусок облицовки. Под ногами легко, но вполне отчетливо, вздрогнула земля, и Егор побежал. Обратно, под арку, через свой двор, к дому, где можно спрятаться, закрыться изнутри…

А проклятая собачонка семенила следом и продолжала исходить задорным тявканьем, чтобы добыча не ушла, и стая могла продолжить обед.

— Вот тварь! — с отчаянием выругался Егор, притормаживая рядом с подъездом и зыркая по сторонам в поисках подходящего камня.

Собачонка остановилась на полпути между аркой и подъездом, но не замолкла. Егор присмотрел обломок кирпича, но стоило за ним наклониться, как раздалось устрашающее цоканье когтей по асфальту, и во двор влетела шумная собачья свора.

Забыв про кирпич, Егор заскочил в подъезд, плотно прикрыл за собой дверь и поднялся на лестничную клетку между вторым и третьим этажом. Осторожно выглянул в разбитое окно. Собаки сосредоточенно кружили по двору. Заметив добычу, они все как одна остановились и задрали морды вверх. На Егора уставились десятки голодных глаз. Впервые в жизни он ощутил себя в центре внимания такого количества хищников, и от понимания, что компромисс тут невозможен в принципе, и что никто не придет на помощь, в животе застыл холодный ком.

Одна из собак гавкнула, и это послужило сигналом для остальной своры: два десятка псов зашлось в припадке заливистого лая. Егор в страхе отпрянул от окна.

На подъездной двери не было ни пружины, ни доводчика, что превращало ее в не слишком надежную преграду. Поэтому Егор быстро поднялся на свой этаж. Отчетливый запах тухлятины заставил его поморщиться, но опасность за спиной требовала как можно быстрее миновать темный коридор с равнодушными прямоугольниками соседских дверей и нырнуть в убежище, в собственную квартиру.

Лишь захлопнув за собой дверь и плотно прижавшись к ней спиной, Егор почувствовал себя в относительной безопасности. Немного отдышавшись, он проверил, закрыт ли замок, а потом, на всякий случай, подтащил тяжелую тумбочку. Ее ножки, правда, почти сразу сломались, но массивный кубик из ДСП, набитый каким-то хламом, надежно подпер дверь изнутри.

Навалилась усталость. Не хотелось больше ничего видеть и слышать, не хотелось даже двигаться.

С трудом добравшись до своей кровати, Егор брезгливо отодвинул в сторону серые простыни, и лег, свернувшись калачиком.

На душе было пусто и тоскливо. Нависало, угнетая и заставляя сжиматься в комок из нервов и мышц, чувство безотчетной тревоги. Хотелось провалиться в темную яму сна и ни о чем не думать. Но сон не шел. Напротив, внутри вдруг родилось отчетливое понимание, что все это ему снится. Сон, конечно, оказался пугающе ярок и правдоподобен, но все-таки оставался сном, в котором могут случаться любые чудеса и не действует обычная логика. Щипать он себя уже пробовал, но можно было попробовать убедиться в нереальности происходящего, постаравшись, к примеру, взлететь.

Егор попробовал представить, как теряют вес руки и ноги, как отрывается от кровати, устремляясь к белоснежному потолку, тело и…

Проснулся.

В окно светило обыкновенное яркое солнце, комната выглядела так, как и должна была выглядеть — чистой и прибранной. Обои по-прежнему украшали стены, сиял полированным деревом книжный шкаф. По квартире распространялся запах свежеиспеченных пирожков.

— Мам… — с некоторой опаской позвал Егор, садясь на кровати.

Белоснежные простыни, легкий плед.

Он осмотрел себя — майка, трусы. Джинсы, как и положено, висят на спинке стула.

— Вставай уже, засоня! — крикнула с кухни мама. — Пироги стынут, а ты спишь.

Егор с облегчением перевел дыхание, поднялся и подошел к окну. Заасфальтированная площадка, ряды машин, мужики с пивом и домино за столиком в углу двора, бабки на скамейке — всё как обычно. Под аркой стояла длинноволосая девушка в легком плаще и ждала кого-то, нетерпеливо поглядывая на часы.

— Приснится же, — с облегчением выдохнул Егор, входя в кухню и устраиваясь за столом, уже накрытом для завтрака.

Мама не оборачиваясь продолжала сосредоточенно мазать маслом сковородку.

— Словно у нас, в нашем городе, катастрофа какая-то случилась, — продолжил Егор. Взял пирожок. — Все почти погибли, только…

Слова застряли у него в горле: в руке вместо пирожка была зажата большая берцовая кость, увитая веревками изорванных жил с остатками сочащегося кровью мяса.

— Мама! — в ужасе заорал Егор и проснулся.

В комнате было темно, тихо и холодно. Где-то вдали тоскливо выла собака. От этого звука становилось как-то особенно пронзительно ясно, что на много километров вокруг сейчас нет ни одного живого человека.

Егор сел на кровати, поморгал. Усталости как не бывало. А вместо туповатого безразличия внутри поселилась ноющая тревога. Теперь было предельно очевидно, что все это ему не снится, и что дальнейшее выживание зависит теперь только от него самого.

Неприятно пахло старыми вещами, пылью и прокисшей тряпкой. В полутьме угадывался контур окна.

Откуда-то из непроглядного сумрака, со стороны коридора, раздался пугающе громкий, скрежещущий звук.

Егор вздрогнул, отполз к стене. Звук повторился. Создавалось впечатление, что в темном подъезде безжизненного дома посреди заброшенного города, кто-то пытается взломать дверь и попасть в квартиру.

Обычно Егор не верил во всякую чертовщину, но сейчас был готов поверить во что угодно. Сердце зашлось от страха, на лбу выступила испарина. Вцепившись рукой в подлокотник кресла, что стояло рядом с кроватью, он легко выломал его. Толку от нового оружия было мало, но ощущение зажатого в кулаке предмета чуточку успокаивало.

Скрежещущий звук повторился снова, но теперь к нему добавилось шумное сопение и пофыркивание. Собаки? Наверняка. Больше некому. А раз так, значит, пока бояться нечего: дверь псам не открыть. Но что же они не скулят, не гавкают? Как сумели попасть в подъезд и почему пришли только сейчас, а не днем?

К металлическому скрежету добавился легкий треск деревянного косяка. Егора прошиб холодный пот. Чтобы не задавать самому себе все новых вопросов, от которых становилось лишь страшнее, он начал быстро выстраивать в голове понятную и простую схему. И неважно, что в этой схеме не хватало звеньев, главное — отогнать липкий навязчивый страх…

Итак. По всей видимости, собаки потеряли его след днем, а теперь услышали как он проснулся. Или учуяли запах. Сумели открыть дверь подъезда. Что им стоит подцепить длинными когтями край двери? Если напрячься, можно вспомнить стук, на который он не обратил внимания. Открыли подъездную дверь, поднялись по следу наверх. А теперь тянут своими чувствительными носами воздух из квартиры и, посапывая от нетерпения, пытаются проникнуть внутрь…