Олег Синицын - Потерянная рота

Калинин преодолел внешнюю дверь и оказался в тамбуре. Нерешительно он постучал во внутреннюю дверь.

— Заходите! — раздалось изнутри.

Алексей открыл дверь и вошел в блиндаж. Тесное пространство помещения должно было освещаться из маленького окошка. Но на улице вечерело, и сквозь него свет не поступал. Поэтому в углах блиндажа стоял сумрак, и лишь посредине он развеивался светом керосиновой лампы. Покатый потолок изнутри был проложен ветвями деревьев. В углу пыхтела маленькая печь, благодаря которой в блиндаже стояло тепло, и создавался какой-то домашний уют.

Алексей расправил воротник, потому что ему сделалось жарко.

Посредине стоял стол с разложенной картой. Так, в общем-то, и представлял Алексей обстановку в блиндаже командира полка. Именно стол, на котором разложена карта. Рядом со столом, вытянув ноги и, положив их одну на другую, сидел статный командир с красивым лицом и седыми висками. Алексей попытался сосчитать «шпалы» в его петлицах, но из-за полутьмы, стоящей в блиндаже, и слабого зрения определить звание он мог. Мать настойчиво советовала взять с собой очки на фронт. Но Алексею не хотелось в среде своих подчиненных получить прозвище «очкарик», да и вообще в чем-то казаться слабым. Хотя, в своем первом бою…

— Не напрягай зрение, парень, — произнес командир. — Я в звании подполковника.

Голос его был бархатным и мелодичным. Очень приятным. Под его ладонью на столе лежала толстая книга в массивном кожаном переплете. Странная книга. Очень похожа на старинную, судя по истертому корешку.

— Лейтенант Калинин по вашему приказанию прибыл!

Он терялся в догадках, зачем его вызвал командир полка. Быть может, кто-то доложил подполковнику, что Калинин проявил нерешительность в первом бою, и сейчас его накажут. Но, похоже, ругаться никто не собирался.

— Плохо видишь? — спросил подполковник.

— Вдаль плохо вижу, — спотыкаясь, произнес Калинин. — Близорукость.

— Почему очки не носишь?

Алексей опустил глаза.

— Считаешь, что будешь казаться в них слабым? — спросил подполковник. Он так и сидел перед Калининым, вытянув ноги вперед, словно отдыхая после долгой ходьбы. — Брось. Очки необходимы, если ты плохо видишь. И поверь мне, всем вокруг тебя глубоко наплевать — в очках ты или без. Характер человека проявляется вне зависимости от этого обстоятельства.

Подполковник кашлянул, прочищая горло.

— Где ты учился до войны?

— В Московском университете.

— На каком факультете?

— На историческом. Кафедра истории славян.

— И что же ты изучал в истории славян?

— У нас ещё нет специализаций, но лично мне нравиться история дохристианских религий. Так же, я немного увлекаюсь этнографией, а именно сказаниями и былинами. Сказками.

— Сказочник, — произнес подполковник.

— Что, простите? — не понял Калинин.

— Ничего.

Командир снял одну ногу с другой и согнул её в колене. Вторая нога так и осталась выпрямленной. Алексей внезапно понял, что подполковник вытянул ноги вовсе не из-за того, что устал после ходьбы. Вместо одной ноги, той, которая так и осталась не согнутой, у него был протез.

— Трудно пришлось в первом бою? — спросил подполковник.

— Да, — откровенно ответил Алексей. — Очень.

— На твоих глазах погиб командир роты Валерий Боровой?

— Так точно. Но я его почти не знал.

— Это был отличный командир. Я вместе с ним на Финской воевал… Хм… В общем так, Алексей! Немецкие танки прорвали нашу оборону, и вышли к реке Луговая. Мы остались за пределами котла, а в окружение угодили наши северные соседи. Туго им придется…

Подполковник с трудом встал. Хромая, он сделал несколько шагов по земляному полу блиндажа.

— У нас имеются серьезные проблемы с командным составом в частях. Острая нехватка офицеров. Вместо лейтенантов взводами уже давно командуют сержанты. Ваша рота попала на самое острие немецкой атаки и понесла серьезные потери. Вместо трех полноценных взводов мы с трудом сформировали два.

Алексей напряженно ждал, не понимая, к чему клонит подполковник.

— Лейтенант Калинин, вы назначены командиром роты вместо старшего лейтенанта Борового.

Легкий озноб прошил Алексея, ему внезапно сделалось тяжело дышать.

Это невозможно! Его поставили командовать ротой, а он даже не управлял и взводом. Более того, он даже не нашел свой взвод!

Рота. Пусть и неполная. Это сколько же человек! Ими надо управлять, отдавать приказы, кормить, вести за собой… За всю свою жизнь Алексей мог командовать лишь своей собакой, которая полтора года назад умерла от старости…

Рота.

Подполковник взял его за руку, и Алексей понял, что едва не потерял равновесие и не свалился в обморок.

— Я… я не смогу… — спотыкаясь, произнес Калинин.

Подполковник заглянул в его глаза. Зрачки командира были расширены от недостатка света в блиндаже.

— Мы не спрашиваем солдата — может ли он брести по грудь в снегу, может ли он держать оборону под сумасшедшим напором противника, может ли он спать на морозе в минус двадцать пять градусов. Мы не спрашиваем солдата, мы отдаем приказы, а он должен их выполнить. Я не спрашиваю тебя — можешь ли ты командовать ротой. Я приказываю.

— Это огромная ответственность… за людей!

— Именно это и есть твоя основная задача, как командира роты.

— Я не знаю… Я боюсь вас подвести…

— Это очень хорошо. Значит, ты будешь стараться, чтобы не подвести меня.

Подполковник вернулся к своему столу. Встав к Калинину спиной, он прикоснулся к толстой странной книге, отстегнул старомодный фиксирующий ремешок и раскрыл её. Из-за спины подполковника Алексей не видел, что содержится на страницах.

— У нас очень мало времени, ротный Калинин, — сказал он, делая акцент на обращении. — Завтра утром ваша рота отделится от батальона и выдвинется в район деревни Потерянная. На расстоянии двадцати километров от неё на северо-западе расположен холм Черноскальный. Вам необходимо уничтожить противника и занять холм. Оперативные карты вам передадут завтра на рассвете. Тогда же получите сухой паек на три дня и боеприпасы.

Алексей не мог подобрать слов и не мог найти в себе силы, чтобы отказаться от должности командира роты. Он не сможет управлять солдатами! Он не справится! Как подполковник может приказать ему захватить высоту, когда Алексей побывал всего лишь в одном бою, да и то в качестве наблюдателя.

— Там много немцев? — делая судорожные глотки, спросил он. — Я не слишком силен в тактике.

— Все приходит со временем. И тактические умения тоже. Немца там немного, но задание предстоит сложное.