Крис Райт - Демонология

— Вот она истина.

Ее оковы лопнули. Человеческая оболочка сошла, сброшенная, словно окровавленный плащ, и обнажившая гладкую насекомообразную «естественную форму». Она бросилась на примарха, отвратительно широко распахнув челюсть и размахивая клешнями.

Лермента застигла его врасплох. Это было ее единственным преимуществом, и она сполна воспользовалась им, разрывая доспех с потеками смазки и пытаясь впиться в плоть внутри него.

Он попытался ударом тяжелого кулака снести ей голову, но Лермента легко увернулась. Она вонзила клешню глубоко в живот примарха, вызвав у него рев боли.

О боги, как же она наслаждалась этим.

Мортарион обладал колоссальной физической силой, но это не помогало ему, так как Лермента была созданием антифизическим, скованным только законами того, что примарх страшился вызвать. Она снова ранила его, понукая им, словно громадным тауродоном, и разжигая гнев до состояния помешательства.

— Сгинь! — заревел примарх смеющемуся демону. — Изыди!

Он без устали размахивал кулаками, пытаясь зацепить ее, сбить с ног. Лермента, как угорь проскальзывала меж пальцев, пуская ему кровь, добавляя новые зарубки уже потрепанному доспеху. Они отступили к кругу, и Лермента ощутила, как в воздухе накладываются друг на друга силы оберегов, впиваясь в ее плоть, когда прорывалась сквозь них.

— Давай! — дразнила она, влепив ему пощечину. — Делай то, за чем пришел!

Мортарион сопротивлялся, по-прежнему рассчитывая на огромную силу постчеловеческой мускулатуры и пытаясь разорвать ее на куски голыми руками.

Лермента плюнула в примарха, и кислотная слюна ослепила его на один глаз.

Это сработало.

— Барбарои! — заревел он, и выгравированные в комнате руны засветились. Из центра кругов неожиданно задул горячий ветер, цепляясь за открывшуюся истинную форму и терзая ее. — Гхараз! Бегхаммон’эчжаза!

Она не могла не закричать, хотя боль смешалась с холодным удовлетворением от удавшейся провокации.

Мортарион продолжил чтение, и теперь удары кулаками, окутанными варп-молниями, наносили настоящие увечья. Он отшвырнул ее на железную раму, нанося удары в защищенный панцирем живот.

— Ну вот он, наконец, пришел за тобой, — прошипела Лермента сквозь окровавленные клыки и усмехнулась. — Ты не смог воспротивиться.

Восхитительное зловоние усвоенного колдовства и тайной магии стало резким и неотвратимым. Ворожба была внутри примарха, и он использовал ее, вопреки своим же заявлениям.

— Никогда не насмехайся надо мной, — прорычал Мортарион, брызжа слюной через отверстия дыхательной маски. — Хейджаммека! Никогда не зли меня!

Лермента осела у стены, чувствуя, как ее душу затягивает в эмпиреи. Примарх разрывал ее на куски, яростно работая кулаками, изливая весь свой гнев на изломанную физическую оболочку. Было сложно не прийти в ужас от этого — она первой увидела фрагмент того, что, в конце концов, произойдет.

Здесь — над пылающими останками Тераталиона — зарождалось будущее Повелителя Смерти.

И когда Лермента умирала, а ее подлинное тело затягивало обратно в пасть эфира, она сумела насмешливо отсалютовать Мортариону.

— Приветствую, Владыка Чумы! — выкрикнула демон изувеченной пастью. — Клянусь богами, ты учишься быстро.

Затем смертная вселенная раскололась, и Лерменту захлестнул подобно приливу варп.

Тяжело дышавший Мортарион стоял над ее изувеченным телом и чувствовал запах ихора на перчатках, который оставлял такие же следы, что и кровь.

Сердца примарха бились в унисон, но он чувствовал отвращение от боя. Ему хотелось вырвать, избавиться от леденящей тошноты, которая давила тяжестью на желудок.

Но было что-то еще. Он вспомнил обещания Малкадора: казалось, регент произносил свои сладкие речи вечность назад.

«Настанет день, когда во всем этом больше не будет необходимости».

Сигиллит был неправ: ошибался или же просто лгал. Теперь этот день никогда не настанет, и притворяться не было никакого смысла. Возможно, теперь придется отвергнуть все прежние убеждения, даже самые ранние, сформировавшиеся в газовых облаках воспитавшего Мортариона мира, который он и любил, и ненавидел.

Он вспомнил и свои собственные слова.

«Я никогда не стану служить в вашем крестовом походе, пока среди нас есть колдуны».

Слишком долго его все использовали — Никея осталась в прошлом, а все данные там обещания оказались пустыми. Сейчас космос кипел колдовством, более смертоносным, чем когда-либо, и примарх чувствовал на себе хватку его щупалец.

Он посмотрел на покрытый гравировкой пол, на обереги, символы и руны. Он должен узнать больше. Он должен освоить все пути погибели. Он должен, возможно, давно зная об этом, стать тем самым существом, которое всегда ненавидел.

— Да будет так, — прорычал он, вернувшись в центр колдовского круга. — Здесь все и начнется.