Артем Михалев - Дважды рожденный

  Мои перспективы не столь радужны. Если доберутся до внутреннего хранилища данных - можно сразу стреляться. За контрабанду интеллектуальной собственности одна дорога - в переработку. Проблема в том, что пронести через границу я могу только личные вещи и сотню-другую кредитов. Апатрид, не гражданин, или попросту негр не имеет прав на собственность Земли. Волей Совета я лишился не только патента на технологию криосна. У меня отобрали все наработки по 'тундре' и десяткам сопутствующих болезней. В современном мире негр не мог занимать мою прежнюю должность, а графа электронного паспорта выглядела как цитата из приговора - 'без права вести исследовательскую деятельность'. После такого моя совесть легко пошла на сделку.

  У корпорации я просил только одно - ненадолго прикрыть меня от всевидящего ока правосудия. Странно, если они выполнили свою часть договора, почему мне так неспокойно? Дурные предчувствия или просто нервы?

  Все. Потом буду разбираться. Время - деньги, а у меня заканчивается и то и другое. Через несколько минут фальшивый паспорт отключится. Нужно успеть покинуть библиотеку до того как это произойдет. Когда я поднялся из-за стола, начальник охраны направлялся в мою сторону. Успел. Большая часть данных перекочевала на внутренние носители. Это мысль слегка взволновала.

  Странно, я точно знаю, что мое тело изменяет свой состав даже в эту минуту. Нанофабрика не перестает трудиться, заполняя организм крошечными рабочими. И при этом - никаких негативных ощущений. Наоборот, я очень давно не чувствовал себя так хорошо. Так давно, что уже не помню. Двести семьдесят лет сна пролетели как одно мгновение, и память услужливо подсовывает воспоминания о боли и недомоганиях. Эйфория. Контраст настолько разителен, что паранойя начинает сбоить, а это плохо для бизнеса и опасно для жизни. Двери библиотеки все так же услужливо 'пшикают', выпуская нас в город. Грязь и вонь заполненного смогом района мгновенно приводят меня в тонус.

  - Поехали на космодром. - Непривычное слово вязнет на языке, но начальник охраны спокойно кивает.

  Несколько торопливых шагов и мы ныряем в салон флая. Понадеявшись на свое ультрасовременное тело, я отказался от носовых фильтров. И совершенно напрасно. Очищая воздух от вредных веществ, нанофабрика обходила своим вниманием городской смрад, заставляя меня либо задерживать дыхание, либо кривиться при каждом вдохе. Судя по спокойным лицам охраны, благодаря своим насадкам они этого удовольствия были лишены.

  Шумно выдохнув, я уселся на заднее сидение. Последние минуты наслаждения чужой роскошью. Не знаю, какое животное пустили на эти кресла, но сидеть на них было одним удовольствием. Да простят меня 'зеленые'. Хотя... Судя по тому, что город утопает в химическом тумане, дел у них хватает и без этого. Если не вымерли вместе со своей фауной.

  Пол качнулся, и флай легко оторвался от земли.

  Полет. Элитная машина. Незабываемые впечатления. Когда я смог позволить себе собственный самолет, врачи запретили мне летать. Сейчас это удовольствие мне не по карману, но когда-нибудь у меня обязательно будет летающий мобиль. Удовольствие не из дешевых, если судить по свободному небу. Пару раз мимо проносились летающие и нередко чадящие колымаги. Я себе чуть голову не сломал, размышляя, чем они могут дымить, при отсутствии двигателя внутреннего сгорания?

  Впрочем, очень скоро мое внимание приковала виднеющаяся вдали громада космического корабля. Окруженный судами поменьше, этот монстр выделялся как Гаргантюа. По моей просьбе флай подняли повыше, и я смог рассмотреть картину в деталях. В лучах восходящего солнца космодром впечатлял. Стыки между плитами были незаметны, и взлетные площадки выглядели многокилометровым, закованным в броню полем. Стройные ряды космических кораблей уходили за горизонт: колоссы грузовых транспортников, мягкие обводы комфортабельных лайнеров и крепенькие, теряющиеся на общем фоне малютки буксировщиков.

  - Красотища.

  Зрелище настроило меня на восторженно философский лад. Захотелось всех прощать и все забыть. Настроение продолжало скакать, и ростки разумного, доброго, вечного удалось выполоть с некоторым трудом. Опыт показывает, что на такое состояние очень быстро слетаются неприятности. Как мухи на свежее дерьмо.

  - Долго еще? - Нехорошие предчувствия добавили в мой голос грубости, отчего начальник охраны взглянул на меня с удивлением. Все время нашего знакомства я относился к нему с подчеркнутым уважением. Даже сейчас, перед расставанием, я не хотел портить произведенное впечатление - мужик мне понравился. Хороший профессионал, без лишнего гонору. Пришлось объяснить свое поведение:

  - Нервничаю. - Глупо скрывать очевидное. - Не люблю таможню. Даже в мое время от нее ждали только неприятностей.

  - Понимаю. На КПП в основном сволочи работают. Вытряхнуть негра для них святое.

  Сказать, что я удивился, значит ничего не сказать. За две недели нашего общения этот молчаливый человек произнес от силы десяток слов. Только по делу. Достаточно сказать, что кроме имени и собственных наблюдений я ничего о нем не знал. На этом фоне сегодняшняя многословность впечатляла. Похоже, я невольно задел больную тему.

  - Кого-то выслали? Из твоих? - Осторожно спросил я, кивнув в сторону космодрома.

  Честно говоря, я бы не удивился, если бы он промолчал. Но видимо наболело.

  Флай управлялся автопилотом. Остальная группа следовала в машине сопровождения, и кроме нас в салоне никого не было. А я что? Через полчаса меня и след простынет. Почему бы и не открыть душу перед случайным знакомым, которого больше никогда не увидишь. Готов отдать голову на отсечение, примерно так он и рассуждал. Думаю, за две недели его ребята достаточно прощупали меня на болтливость.

  - Сестра. Младшая. Лишили гражданства за связи, порочащие честь землянки.

  - Ни хрена себе. - Вырвалось у меня. Этот вопрос я как-то не рассматривал. Не успел. - У вас что, целибат ввели?

  - Какой там. Шишкин сынок к ней подкатывал. По роже схлопотал, и чуток пониже. На следующий день пришло распоряжение - в течение суток покинуть Землю. Мне тогда девятнадцать было, я в армии служил. Двух месяцев не хватило. Уже потом узнал, КАК ее проверяли на терминале. Скоты.

  Мой пристальный взгляд он выдержал легко. Не похоже, что он оставил эту трагедию без последствий. Не удивлюсь, если его должность - следствие той истории. Задавать этот вопрос я не стал. Зачем? И так все ясно. Спросил о другом:

  - Искал?

  - Больше двадцати лет. Все перерыл. Земля, Марс, Венера - пусто.

  На этом наш разговор и оборвался. Я начал вспоминать своих, оставшихся в той жизни родных и близких, а командир погрузился в думы о сестре. Так мы и летели все оставшееся время - в угрюмом молчании. Хорошо, что до терминала оставалось всего несколько минут. Приземляющийся флай слегка качнулся и машина замерла.