Анастасия Парфёнова - Расплетающие Cновидения

Теперь, кажется, поняла. Мерзость какая!

Нет, я это серьёзно? У меня — кошмар? Неконтролируемое сновидение, вызывающее полную потерю власти над собой и окружающим? У меня??? У Антеи из клана Дериул, Танцовщицы изменений в Ауте знает каком поколении?

Бред.

Нет, точно бред.

Кошмары видят люди, смертные. Глупые, несуразные существа, понятия не имеющие о том, что творится у них в головах.

Бред.

Но если бы эль-ин все невероятные идеи отвергали как изначальный бред, средняя продолжительность жизни в кланах значительно бы уменьшилась.

Аут-те.

Я села, на этот раз медленно и неохотно, с почти слышимым скрежетом зубовным. Голова казалась тяжёлой и словно набитой ватой, очень хотелось в небо, под проливной дождь или, в крайнем случае, в какой-нибудь водоём.

Ладно, начали. Что там делают смертные, чтобы разобраться в своих сновидениях? Я быстренько перетряхнула память в поисках прочитанного или услышанного. Нет, люди точно ненормальные. Целая раса психов.

Чувствуя себя полной дурой, начала колдовать. Самой возиться, выстраивая сложные молекулярные цепочки и координируя потоки материи, не хотелось, я так и не удосужилась научиться делать это правильно, так что просто активизировала имплантант с заключённой в нём поистине неисчерпаемой базой данных. Секунда — и из молекул воздуха сконденсировался небольшой электронный блокнот со световым карандашом. Ну, по крайней мере, их варианты в моём исполнении. Копировать человеческую электронику слишком муторно, так что внутренние микросхемы я заменила лёгким заклинанием — здесь, как мне кажется, скорее важна форма, а не содержание.

Записывать сновидения рекомендовалось сразу после пробуждения, пока все детали ещё ярки и не забылись. Это чтобы я забыла свой сон? Лю-юди!!!

Световой карандаш стремительно выводил значки, которые смертные называли буквами. Очень неудобный способ хранения информации, но что-то в нём есть. К тому времени как всё было зашифровано, я полностью успокоилась и настроилась на рабочий лад. Света маловато для человеческих глаз, но для моих вполне достаточно. Окинула критическим взглядом своё произведение. Расставила кое-где акценты, обозначающие эмоции, кое-что подчеркнула. Руки чесались построить трёхмерную матрицу, чтобы в одном измерении было отмечено развитие сна, а в другом — мои мысли и чувства по этому поводу, но решила не отступать от заведённого порядка, а указать всё ниже. Пожалуй, хорошо, что я сдержалась и не стала заносить всю информацию на носитель одним слитным, цельным образом. Так хоть и длиннее, но есть время подумать.

Так, теперь символы. Взрыв, беспомощность. Тоннель, нет, скорее пещера. Тё-ёмная. Мечи, угрожающие. И всё это на таком эмоциональном накале, что яичницу поджарить можно. До угольков.

Я задумчиво постучала кончиком карандаша по зубам. Что там у нас дальше? Дальше, по теории, следовало искать значение этих символов и отгадывать, что там мне пыталось сообщить моё подсознание. Как будто, вздумай оно мне что-нибудь сообщить, я бы и так не услышала. Ладно, проехали.

С чем у меня ассоциируется взрыв? Огонь, шторм, молния. Темперамент, клан Изменяющихся, большие неприятности. Это и так понятно, что неприятности, тоже мне, новость. Дальше. Меч. Избранное оружие, высокое оружие. Мастерство, гордость, честь. Достойный противник. А пещеры? Так, дырки в земле. Один раз, правда, встретила разумную.

Да, во сне я сражалась мечом, которым в реальной жизни, несмотря на бесконечные спарринги с собственными телохранителями, так толком и не овладела. Более того, сражалась классической катаной, излюбленным оружием моего мужа. До сих пор помню длинную, обтянутую акульей кожей рукоять и тонкий, чуть изогнутый клинок.

Интересно, при чём здесь Аррек?

С личными символами ничего не получается. А если посмотреть, что они означают для людей? Есть там у них какие-то более-менее общие для всех образы. Пещера, например, часто трактуется не то как материнское лоно, не то как подсознание. Что-то изначальное, откуда ты появилась. Основа. Так, это уже интересней. А меч? Хм-м, как это люди умудрились его превратить в сексуальный символ? Всё страньше и страньше.

Я посмотрела на то, что записано в блокноте. Озадаченно пожала плечами. Сделала несколько набросков странного сна. Снова посмотрела.

— Гэр-джирр! — С проклятием отброшенный блокнот на полпути к полу растворился в предрассветном сумраке.

Резко, мгновенной вспышкой создала сен-образ, включавший и то, что было в блокноте, и то, что словами выразить невозможно, и много чего ещё. Рассмотрела его. С ещё более изощрённым ругательством зашвырнула образ в другую сторону и уселась, нахохлившись, поджав под себя ноги.

Версия с посторонним вмешательством с каждой секундой выглядела всё более и более правдоподобной. А может, пророчество? Нет, это я бы узнала с первого мгновения. Чему-то же меня Раниэль-Атеро научил.

Светало. Я сидела на просторном, овальной формы ложе, единственном предмете обстановки в комнате. Уступка моим вкусам: терпеть не могу натыкаться на всякие тумбочки и полочки, которыми эти ненормальные загромождают свои жилища. Мебель им подавай! Даже невысокая кровать — каприз Аррека. Окна — очень большие и очень просторные окна — защищены лишь силовым полем, пропускающим ветер и безопасные запахи, но надёжно блокирующим всё остальное. За ними — светлеющее небо, постепенно наливающееся золотистыми и зеленоватыми оттенками, нежная вязь облаков. Спальня расположена очень высоко, в одной из самых высоких башен города: ещё одна уступка моим капризам. Оливулцы по какой-то причине считали это место не слишком престижным и вообще чисто подсобным помещением, что позволило мне без труда его оккупировать. Башня, в отличие от большинства местных построек представлявшая собой не выращенное нужной формы дерево, а обычную конструкцию из металла и пластика, раскачивалась и поскрипывала почти как летающие дома Эль-онн. Только вот наши жилища плавали в воздушных потоках, а это опиралось на хрупкие с виду подпорки, что заставило Аррека задуматься о надёжности сего архитектурного монстра. Да и меня тоже, если на то пошло. Так что первым делом после выкидывания какого-то биооборудования я попросила знакомого заклинателя поколдовать над всем сооружением. Теперь эта башенка и прилегающая к ней гранитная глыба будут стоять, даже если вся планета вдруг неожиданно исчезнет в никуда. Л’Рис никогда ничего не делает наполовину, а к вопросам моей безопасности порой подходит даже излишне серьёзно.

Но, несмотря на надёжность этого убежища, на Оливуле я бывала редко. Очень редко. Только когда к тому вынуждали обстоятельства. И никогда не задерживалась дольше необходимого.