Влад Силин - Монополия на чудеса

Официантка с собачьей преданностью подбежала к Людею. Тот поманил пальцем и, когда Коломбина придвинулась, о чем-то спросил. Девушка обрадованно закивала:

– Сухого?!

– Полусухое – это полумеры, – отрезал Людей. – Бодяга из Риохи, запомнила? Год смотри не перепутай!

– Хорошо!

– Постой. – Станислав бросил плащ на скамью и уселся. – Дай сюда меню.

Читал он долго, шевеля губами и морща лоб. Все это время официантка стояла подле столика. Наконец он заказал жаркое из мяса василиска. Подробно объяснил, как оно должно жариться и во что он превратит шеф-повара, если не заработают угольные ямы.

Когда официантка умчалась, Людей похлопал кадавра по плечу:

– Можете отправляться, друг.

Тот молча кивнул. До разговора с Людеем он так и не снизошел.

Весло прочертило воду пенным зигзагом. Причал неспешно уходил вдаль. Мне стало интересно, как бедняжка Коломбина принесет заказ. Поплывет кролем с подносом на вытянутой руке? Или у них бочонки на шее, как у сенбернаров? Представив эту картину, я рассмеялся. Людей с недоумением покосился на меня.

– Да так, – весело отозвался я. – Не обращайте внимания. Мысль одна пришла в голову.

– Вы жизнерадостный человек, – одобрительно кивнул грандмастер. – Что ж, тем больше у нас шансов столковаться.

Солнце припекало совершенно по-летнему. Я бросил куртку на дно гондолы. Брызги с весла гондольера обдавали кожу приятной прохладой.

– О чем вы хотели говорить со мной?

– О тварях. Похоже, мне предстоит охотиться на нечисть.

– Созданную, вызванную, трансформированную? – деловито поинтересовался Людей. – Нежить? Имейте в виду: чтобы убить аспида, нужна громкая музыка. Мои студенты используют «Ночной шепот». Если встретите грима, его нужно облаять.

– Облаять?!

– Да. Эта кладбищенская тварь боится собак. Упыря можно упокоить, полив могилу «Волко-Лакой». Можно использовать «Пепси-Лаку», но результат много хуже…

– Господин Людей, не будем вилять. Я собираюсь встретиться с чупакаброй.

Людей восхитился:

– Да вы парень не промах! Как насчет небольшого перформанса?.. Вы не против одного дзайанского чудачества?

И, не дожидаясь ответа, прищелкнул пальцами. Кадавр со вздохом протянул ему гитару.

– Эль чупакабрас, значит… – задумчивым голосом произнес Людей. – Ужас мексиканских долин, убийца коз, кур и любви к бифштексам с кровью. В Сан-Педро и Ла-Флориде о нем складывают удивительные баллады.

И, ударив по струнам, запел:

Я улыбнулся. Маги трепетно лелеют свою экстравагантность и непредсказуемость – считается, что это помогает в хаосных заклинаниях. Людей пел замечательно, и я не смог удержаться. Из-под скамьи торчали плетеные ручки маракасов. Поймав мелодию, я принялся отбивать такт.

Маг отложил гитару в сторону.

– Это грустная история, друг мой… Многие храбрецы сложили головы, пытаясь справиться с чудовищем. Как я понимаю, вы… Слушайте, Игорь, – обычным голосом продолжил он, – а давайте на «ты»? – И, не дожидаясь согласия, продолжил: – Ты ведь не просто так меня разыскивал. Дела с Литницким, да?

– Да. Но как вы… ты догадался?

– Игорек, запомни: встречаешься с магом – никаких документов. Спрячь, порви, выброси. У тебя в кармане договор с Литницким. А я глава Веденского ковена, и неприятности мне не нужны. Поэтому я хочу тебя кое о чем предупредить.

– Слушаю внимательно.

Я протянул пустой бокал, и Станислав плеснул мне вина. «Бодяга» оказалась не в пример мягче того, что заказал я, но большой разницы все равно не чувствовалось.

– Литницкий – один из сильнейших магов Ведена. По силе он многократно меня превосходит.

– Грандмастера и главу ковена?!

Дзайан грустно усмехнулся. Так усмехаются разжалованные из правительственных магистров политики. Интриги, интриги…

– Сила Литницкого в поводках. Я подозреваю, что он опутал сетями сотню манаров или больше. Естественно, это не могло не сказаться. Даже дзайаны боятся безумного Вениамина, что уж говорить о людях?

Над бортом возникло сверкающее облачко. Из него вынырнула девчоночья рука со сколотым на ногтях лаком и принялась расставлять миски. Один раз она промахнулась и поставила соус мне на колени. Я едва успел подхватить чашку.

– История безумия Вениамина, – принялся рассказывать Людей, – уходит своими корнями в Средние века. В девятьсот девяносто шестом[2] году римский заотар Урбан II объявил Крылатый поход против мусульман. Рыцари-крылоносцы со всей Европы ринулись на Восток. В их числе был один из предков Литницкого. Да, последователи дзайана Мухаммеда сражались храбро… Но кто мог противостоять этой замечательной крылатой своре? Ислам потерпел безоговорочное поражение.

Из мусульманских земель рыцари привезли много сокровищ. Золотые блюда-микроволновки, мечи-маньяки, цепи Гименея, многосерийные остросюжетные гобелены, зеркала-стилисты. Потомки старого мародера до сих пор живут на деньги, вывезенные из арабских волшебных пещер. За крохотное колечко на аукционе Сотсби дают полтора миллиона алеманов или пожизненную лицензию на отстрел попсовиков. Некоторые вещи, правда, старый рыцарь продавать запретил. В том числе аль-Бариу – мистический кинжал, наделенный непознаваемой магией.

– И что, – заинтересовался я, – никто не знает, как он действует?

– О да! Кинжал есть, магия тоже… сильная, могущественная, но для чего она? Загадка. Известно только, что сосредоточена она в рубине, что украшает рукоять аль-Бариу. Вениамин дни и ночи проводил в библиотеках. Он досконально изучил историю Средних веков, он бредил Крылатыми походами и суфийскими магами. Старик часами просиживал в сокровищнице, любуясь на переливы тузасской стали. Но тайна не давалась ему. А однажды он обнаружил в хранилище мышь. Ну, сам понимаешь, какая тут безопасность, когда мышь! В поисках магической защиты Вениамин поднял на ноги весь ковен. Мы устроили конкурс, однако контракт уплыл в руки нахального выскочки – без степени и диплома. Позорному дилетанту, чье единственное достоинство заключается в хорошо подвешенном языке.