Дилан Оуэн - Благородство злодеев

Ларсус выглядел ошеломлённым. “Ты о чём, капитан? Ни одна душа в этой галактике не сможет победить тебя.”

Сцеволла отвернулся от своего лейтенанта. Он указал на двери. “Опус?”

Громила разбежался и вынес их плечом. Из пролома брызнул дневной свет. Сцеволла проследовал через него, остаток его людей – прямо за ним.

Снаружи находилась широкая плаза, открытая порывистому ветру, с видом на увитые туманом поля сражений далеко внизу. Низкие облака гневно-красного цвета затягивали небо. Поперек плазы выстроился в шеренгу взвод Имперских Кулаков. Самый высокий из них носил голубой плащ до земли и золотой венок офицера. Богато украшенный меч в его руках шипел энергией.

Сцеволлу охватило волнение. На благородном лице Капитана Деметроса были выгравированы черты Алефа. Он рявкнул свой приказ: “Капитан мой. Уничтожьте остальных.”

Атаку воинов приветствовали вскрики болтеров, чёрные доспехи вбирали в себя смертельный град. Сцеволла смотрел на продвижение своего отделения.

“Прощайте,” – печально шепнул он, затем пробормотал обещание богам. “Пора положить конец вашей забаве. Не возложу ни черепа более к вашему алтарю.”

Сцеволла выступил вперёд, выделяя капитана своим рунным мечом. Пять сотен раз он воспроизводил эту сцену. Пять сотен раз он побеждал своего сереброглазого соперника, наследника Алефа, и забирал трофеем его голову. Он давным-давно насытил свой гнев. Ему снова и снова приходилось переживать боль убийства своего товарища, и он больше не мог этого выносить.

Сцеволла пошёл по кругу, черный волк, выслеживавший свою жертву. Его соперник встал в дуэльную стойку, силовой меч одинаково готов как парировать, так и рубить. Приближаясь, Сцеволла заметил, как серебристые глаза Деметроса сузились в слабом узнавании. Этот серебряный взор поймал взгляд Сцеволлы, перенося его в другое время, другое место...

...Звуки битвы ревели: взрывы, выстрелы и крики умирающих. Земля сотрясалась от поступи ног Титана, рассеивавшего перед собой отряды Имперских Кулаков. Величественные Врата Вечности, сердито взиравшие на поле боя, сотрясались от жгучих поцелуев сотен ракет. Над головами, плюясь смертью, завизжал боевой катер, и множество наступавших Сынов Хоруса в тусклых доспехах пали под огненным дождём. Грязь от взрывов заляпала броню Сцеволлы, но он не дрогнул. Пока он кружил вокруг своего противника, какофония битвы была для него не более, чем бормотанием, смазанные картины окружающей жестокости – простой иллюзией.

“Брат Сцеволла, – противник Сцеволлы с серебристыми глазами нарушил молчание. – Я скучал по тебе.”

“Как и я по тебе, Брат Алеф.” Сцеволла печально улыбнулся. “Сложи свой меч. Ты сразил множество слуг Воителя, но я поручусь за тебя перед ним. Он простит.”

“С чего бы мне возлюбить Воителя?” – выплюнул Алеф. Его глаза посуровели. “Его безумие разрушило все, за что боролся Император. Твой Воитель похитил твой рассудок, Сцеволла. Живи в своей лжи хоть десять тысяч лет, но твоё сердце устанет от страстей, и от тебя останется лишь пустая оболочка.” Алеф глубоко вздохнул, его черты наполнились сожалением. “Пусть это кончится здесь, мой друг. На острие моего клинка. Мне не под силу спасти тебя от твоего прошлого, но я могу уберечь тебя от будущего.”

Ни один не отвел взгляд.

Алеф медленно кивнул. “Да будет так. Сразимся...”

...Сцеволлу выдернуло назад в настоящее, когда клинок Деметроса выпрыгнул, казалось, из ниоткуда. Он парировал быстрым блоком, рунный меч заискрил, когда он отклонил вниз силовое оружие соперника. Деметрос попытался разоружить его резким рывком клинка, но Сцеволла оказался достаточно проворен и отреагировал контрударом. Деметрос слегка наклонил голову, и взмах рунного меча лишь скользнул по его щеке.

Жуткие завывания нарушили концентрацию противников. Ярость, одетая в причудливые доспехи, лоснящиеся от крови, вырвалась из дверей плазы. Из разверстых ртов боевых шлемов понеслись оды Кровавому Богу, когда берсерки набросились на Имперских Кулаков, рубя цепными топорами. Один из безумных нападавших изшинковал Космодесантника, но, в свою очередь, был выпотрошен Сургитом, из под носа у которого он увёл добычу. Вскоре на плазе началась беспорядочная свалка: чёрные, жёлтые и красные силовые доспехи сражались друг с другом.

Пять берсерков устремились к Капитану Деметросу.

“Нет!” – закричал Сцеволла, снося голову одному из них взмахом клинка.

Безголовое тело проковыляло вперёд, рухнув позади изумлённого Космодесантника. Сцеволла развернулся, чтобы отвлечь на себя двоих из оставшихся берсерков. Деметросу пришлось защищаться от второй пары. Они стояли вместе, почти что бок о бок, блокируя каждую из бешеных атак. Хоть нападавшие и осыпали их ударами со всех сторон, они платили за это небрежностью своей обороны. Цепной топор прогудел над головой Деметроса, который пригнулся и вогнал свой клинок глубоко в грудь его обладателя. Другой берсерк с энтузиазмом набросился на Сцеволлу, и тот подсёк ему ноги, обрезанные культи задымились в том месте, где их отрубил рунный меч.

Цепной топор с хрустом пробил наплечник Деметроса. Тот проигнорировал рану, но отшатнулся назад, потеряв равновесие. Поклонник Кровавого Бога с воем поднял своё оружие, чтобы нанести смертельный удар, но топор остановился в сантиметрах от черепа Деметроса, встреченный мечом Сцеволлы. Сцеволла со скрежетом повёл клинок вниз по древку оружия, прорезав гарду и искалечив пальцы, сжимавшие рукоятку, затем обезглавил его хозяина дуговым ударом. Деметрос припал на колено, выпотрошив последнего нападавшего. Сцеволла повернулся лицом к выпрямлявшемуся Имперскому Кулаку, с чьего клинка соскальзывало тело берсерка.

Сцеволла отвесил легкий поклон. “Прямо как в старые времена.”

Деметрос нахмурился. “Я уже видел, как ты сражаешься.”

“Мы никогда не встречались, – Сцеволла лукаво улыбнулся. – Но я проливал твою кровь много, много раз.”

Деметрос медленно потряс головой. “Ты ненормальный.”

 Воины Сцеволлы сформировали вокруг поединщиков защитное кольцо. У их ног лежал кровавый круг из берсерков и Космодесантников.

“Прикрывайте капитана!” – выкрикнул Ларсус, когда ревущая волна берсерков и мутантов нахлынула на плазу.

“Свежее мясо,” – довольно завопил Сургит, крутя своим силовым мечом над головой.

Сражение было лишено всякого порядка, Имперские Кулаки и берсерки кромсали друг друга, мутанты были пойманы в ловушку рукопашной и искрошены в кровавую кашу. В гуще этой суматохи воины Сцеволлы лишали жизни всякого, кто пытался прорвать их круг. Пока они сражались, Опус пел, Икарус плакал, Манекс рычал, а Шарн убивал молча.