Уильям Форстен - Бригада

— У рабов тоже есть предел, Гаарк.

— Значит, когда он наступает, бросай их в кипящий котел. Даже если каждая доставленная на фронт пуля будет стоить нам жизни скота, мы выигрываем. Еще один человек перестанет задаваться вопросом, когда кончится война, и еще один покойник будет в стане противника.

— Но тебе же нужны двигатели, локомотивы. Те несколько штук, которые у нас есть, уже износились.

Гаарк кивнул, но ничего не ответил. Чины великолепные, искусные мастера, но даже они не могли построить машины достаточно быстро. На данный момент ему требовалось пятьдесят локомотивов, а было только двадцать, причем пять из них почти совсем развалились. Несколько недель не хватит для того, чтобы заменить их.

— Скорей бы все это кончилось, — вздохнул Джурак, — мне до смерти надоела эта бесконечная бойня.

Гаарк пристально посмотрел на своего товарища. Что-то в нем надломилось, поэтому Гаарк и снял его с командования после того, как осенью армии Кина удалось ускользнуть. Если бы только Джурак наступал быстрее, если бы хоть один умен продвинулся еще на десять миль, армия Кина была бы окружена. То, что Кин просто перехитрил его самого и отвлекал внимание своим наступлением до тех пор, пока на другом фронте не была прорвана оборона, Гаарк забыл.

Если бы на месте Джурака был кто-нибудь другой, Гаарк давно уже приказал бы его убить. Но Джурак был хорошо образован, ему легко давались расчеты, логистика.

— Скот говорит, что это самая холодная зима на его памяти. А наши воины, Гаарк, привыкли к более теплому климату, не забывай об этом. От холода и воспаления легких погибает больше, чем на поле боя.

— То же самое можно сказать и о скоте, — огрызнулся Гаарк. — И прекрати ныть, черт бы тебя побрал.

— Я всего лишь выполняю свою работу. Я обязан говорить тебе правду обо всем, что происходит. Все остальные считают тебя богом и просто боятся это делать.

— Война продолжается. Я сегодня же возвращаюсь на фронт. Я хочу, чтобы неразбериха с боеприпасами разрешилась, и совершенно не важно, скольким это будет стоить жизни. Разберись с этим делом как можно скорее. Ты понадобишься мне на передовой. Я буду в Риме меньше чем через месяц. Мы должны взять его до наступления весенней оттепели, когда железная дорога утонет в грязи. Нужно отрезать им путь к топливным хранилищам южнее Рима, тогда их дирижабли не смогут взлететь. Во всем этом есть и политическая сторона. Если мы войдем в Рим, я предложу им помилование при условии, что они выйдут из состава Республики. Таким образом, Суздаль окажется изолированным, и это еще не все сюрпризы, которые я собираюсь им преподнести.

Гаарк кивнул в сторону ожидающей его делегации. Джурак замялся и потупился.

— Как скажешь, Гаарк.

Гаарка подмывало приказать Джураку, чтобы тот обращался к нему «мой карт» или «мой Спаситель», но они были одни, и он решил смириться с нарушением этикета.

Снова подул ветер, и Гаарк плотнее запахнул плащ, едва сдерживая дрожь.

— Пойду встречу наших союзников.

И Гаарк направился туда, где его ждали двое. Когда он подошел, человек склонил перед ним голову, в то время как другой, мерк, смотрел на него в упор, словно желая показать, что они ровня.

Гаарк внимательно разглядел обоих. Человек был невысокого роста, коренастый, широкоплечий, с недоверчивым взглядом. Мерк был худым и долговязым, глаза казались воспаленными, как будто его мучил жар. Одна рука у него отсутствовала, и ее заменял серебряный крюк. Было в нем что-то настораживающее. Он явно находился на грани безумия. Но это еще не все. В его глазах читалось то, что ожидает Гаарка в случае, если Кин не будет уничтожен.

Не обращая внимания на человека, Гаарк поздоровался с мерком:

— Рад тебя видеть, Тамука из орды мерков.

— Кар-карт орды мерков, — исправил его Тамука почти шепотом.

Гаарк хотел было съязвить. Ведь мерки раскололись, разделившись на три группы; две из них отправились обратно на запад и скитались сейчас за тысячи лиг отсюда. Только три умена остались верны Тамуке Узурпатору, который привел их в Испанию на верную гибель. Они превратились в презренную кучку мародеров, блуждающих по окраинам территории, которая раньше была их империей и империей тугар.

— Да, конечно, кар-карт Тамука, — наконец вымолвил Гаарк, решив, что нет смысла его оскорблять. — Тебе надо было принять участие в нашем Празднике Луны прошлой ночью.

— Я устал с дороги; кроме того, я предпочитаю обедать в одиночестве.

Гаарк ничего не ответил. Он знал, что даже привыкшие к жестокости бантаги ужасались тому, как Тамука поступает со своими пленниками в ночь празднества. Он постарался скорей отогнать от себя эти мысли, так как сцена смерти полковника до сих пор стояла у него перед глазами.

Гаарк жестом пригласил Тамуку пойти с ним, оставив его спутника дожидаться их возвращения.

— Как я понимаю, ты достаточно хорошо информирован о нашей кампании.

— Да, это очень интересно, — холодно ответил Тамука, — и, как я понимаю, Кин держится молодцом.

Он произнес «Кин» сквозь зубы, как проклятие.

«Опять Кин», — подумал Гаарк.

— Да.

— Я слышал, как ловко он выбрался из вашей ловушки. И объясни мне, как получилось, что подарок, который я тебе отправил, сержант Шудер, сбежал?

— Случайно.

— Лучше бы я оставил его для собственного развлечения. Ты же знаешь, как я это люблю.

— Да, знаю. Даже слишком хорошо.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты, прежде чем атаковать их, позволил им наблюдать с дирижабля за похоронами кар-карта Джубади. Это не столько напугало их, сколько придало решимости. Это могло бы иметь значение под Испанией, где они воевали отчаянно.

Гаарк посмотрел Тамуке прямо в глаза.

— Как ты помнишь, не я был кар-картом после Джубади.

— Да, потребовалась еще одна смерть, чтобы ты взял власть в свои руки.

Тамука улыбнулся:

— А твой приход к власти… Может, об этом поговорим, о Спаситель?

Гаарк какое-то время молчал, потом тоже улыбнулся.

— Я проехал две тысячи лиг. Зачем ты вызвал меня? — прервал молчание Тамука.

— Чтобы скоординировать наши действия.

— Скоординировать наши действия? — расхохотался Тамука. — Наши действия. У меня три умена, а когда-то было сорок. А у тебя? Сколько у тебя? Шестьдесят, хотя, я думаю, что ты потерял пять, а то и десять с тех пор как началась твоя кампания.

— Вы будете наступать с запада. Их основные силы сосредоточены на мне. Три твоих умена отвлекут десять, а может, и двадцать тысяч. Противник наверняка будет оборонять тот фланг. У них же объединенная Республика, и русские будут против того, чтоб их солдаты защищали Рим, в то время как твои воины атакуют их западную границу.