Дэн Абнетт - Первый и Единственный

Каффран проскользнул к щели командного блиндажа, располагавшимся рядом с третьей связной траншей. На двери висели толстая полифибриловая ширма и слои противохимических занавесей. Он дважды постучал по стене, а затем откинул тяжелые занавеси и вошел внутрь.

Офицерский блиндаж был глубоким, в него вела только алюминиевая лестница, привинченная к стене. Натриевые горелки давали морозно белый свет. Пол из дощатого настила был сделан на славу, и здесь даже присутствовали следы цивилизации, такие как полки, книги, карты и аромат приличного кофеина.

Скользнув в командное убежище, Каффран первым делом заметил Брина Мило, их шестнадцатилетний полковой «талисман», который присоединился к Призракам при Основании. Комиссар лично спас Мило из их полыхавшего мира, и позже тот стал полковым музыкантом и адъютантом старшего офицера. Каффран не любил подолгу находиться возле мальчика. Что-то в его молодости и блеске глаз напоминало ему об их утерянном мире. Ирония была в том, что хотя их и разделял всего лишь год или два, но на Танисе они вряд ли бы подружились.

Мило раскладывал завтрак на маленьком походном столике. Аромат стоял восхитительный: яичница с ветчиной и немного поджареного хлеба. Каффран позавидовал комиссару, его положению и роскоши, в которой тот жил.

- Комиссар хорошо поспал? – спросил Каффран.

- Он вообще не спал, - ответил Мило. – Всю ночь просматривал данные разведки орбитального наблюдения.

Каффран замялся, стоя на лестничной площадке и сжимая в руках запечатанную сумку со сводками. Он был молод, и, как для танисца, невысокого роста. У него были коротко стриженные черные волосы и синяя татуировка дракона на виске.

- Заходи, присаживайся.

Сначала Каффран подумал, что это сказал Мило. Но это был комиссар. Бледный и усталый Ибрам Гаунт появился из задней комнаты блиндажа. На нем были форменные брюки и свежая нижняя рубашка с надетыми подтяжками. Он махнул Каффрану, чтобы тот присаживался за походный столик, а сам занял второй табурет. Каффран вновь замялся, а затем сел на указанное место.

Гаунт в свои сорок лет был высоким и крепким мужчиной с худым лицом. Солдат Каффран очень восхищался комиссаром и изучил его предыдущие деяния на Балхауте, во время Официального Начала, службу в Восьмом Гирканском, даже великолепное командование при несчастье на Танисе.

Таким уставшим Гаунта Каффран ещё никогда не видел, но он верил, что этот человек поможет им преодолеть трудности. Если кто-то и мог вытащить Призраков, то только Ибрам Гаунт. Он был редким зверем - политический офицер, которому предоставили командование целым полком и внеочередное звание полковника.

- Простите за то, что прерываю ваш завтрак, комиссар, - сказал Каффран, чувствуя себя неловко за походным столиком и теребя сумку со сводками.

- Вовсе нет, Каффран. Говоря по правде, ты пришел как раз вовремя, чтобы присоединится ко мне. – Каффран вновь замялся, не зная, была ли это шутка.

- Я серьезно, - сказал Гаунт. – Ты выглядишь столь же голодным, как и я. И, уверен, Брин наготовил столько, что вполне хватит на двоих.

Будто по команде, у мальчика в руках появились две керамические тарелки с едой – яичница и жареная ветчина с толстыми ломтями обжаренного хлеба. Какое-то время Каффран смотрел на стоящую перед ним тарелку, тогда как Гаунт наслаждался содержимым своей.

- Давай, ешь. Не каждый день у тебя появляется шанс отведать офицерский паек, - сказал Гаунт, жадно закидывая вилкой в рот куски яичницы.

Каффран нервно взял вилку и начал есть. Это была лучшая его еда за шестьдесят дней. Она напомнила ему о временах, еще до Основания и Утраты, когда он был учеником инженера на деревоперерабатывающих заводах потерянного Танисса, где после последней смены на столы столовой подавали сытный ужин. Спустя некоторое время, он уже поглощал завтрак с таким же удовольствием, как и благосклонно ему улыбавшийся комиссар.

Затем Мило принес кружки с дымящимся густым кофеином, и пришло время говорить о делах.

- Итак, что сегодня нам скажут донесения? – начал Гаунт.

- Не могу знать, сэр, - сказал Каффран, достав сумку со сводками и положив ее на столешницу перед собой. – Я просто ношу это. Я никогда не спрашиваю, что в них.

Гаунт помедлил, жуя полным ртом яичницы с ветчиной. Он отхлебнул исходящий паром напиток и затем потянулся к сумке.

Каффран отвел взгляд, когда Гаунт вскрыл пластиковый конверт и начал читать распечатку.

- Я всю ночь просидел у этого, - сказал Гаунт, указав через плечо на светящееся зеленым оперативное связное устройство, встроенное в грязную стену командного убежища. – И оно ничего мне не сказало.

Гаунт просмотрел донесения, которые высыпались из сумки Каффрана.

- Держу пари, ты и остальные хотели бы знать, как долго мы еще будем сидеть в этой адской дыре, - сказал Гаунт. Правда такова, что я не могу сказать. Это – война на истощение. Мы можем оставаться здесь месяцами.

Каффран теперь чувствовал себя настолько согревшимся и удовлетворенным только что съеденной хорошей едой, что если бы комиссар сказал, что его мать убили орки, он бы не слишком этим обеспокоился.

- Сэр? – в приятное спокойствие внезапно вторгся голос Мило.

Гаунт взглянул на него.

- Что случилось, Брин? - сказал он.

- Я думаю…то есть… думаю, что приближается атака.

Каффран хихикнул.

- Откуда тебе знать -, - начал он, но комиссар оборвал его.

- Каким-то образом, Мило чувствует каждую атаку до того, как она начнется. Каждую. Кажется, у него есть дар предвидеть, куда упадет снаряд. Возможно, это из-за его молодых ушей, - Гаунт криво усмехнулся Каффрану. – Хочешь поспорить, а?

Каффран как раз собирался ответить, когда засвистели первые снаряды.

Гаунт рывком поднялся на ноги, по пути опрокинув столик. Именно это движение, а не свист приближавшихся снарядов, заставило Каффрана вскочить от неожиданности. Гаунт выдернул из висящей на крюке у лестницы кобуры пистолет, и схватил трубку вокс-передатчика, болтавшуюся под стеллажами с книгами.

- Гаунт - всем бойцам! К оружию! К оружию! Приготовиться к максимальному сопротивлению!

Каффран не стал ждать дальнейших указаний. Он уже поднялся по лестнице и раздвинул занавес защиты от газовой атаки, когда на траншеи обрушился ливень снарядов. Позади него, у выноса траншеи взметнулись фонтаны жидкой грязи, и узкая щель наполнилась воплями внезапно засуетившихся гвардейцев. Прямо над ним просвистел снаряд и взорвался за задним бруствером, оставив воронку размером с десантный корабль. Каффрана обдало жидкой грязью. Он стянул с плеча лазган и вполз на приступок для стрельбы. Везде царил хаос и паника, солдаты бегали во всех направлениях, стреляя и ругаясь.