Василий Тараруев - Путь паломника

На секунду монстр замер, держась мускулистыми руками за поручни. Массивный торс, увитый верёвками мышц, мерно вздымался в такт тяжёлому дыханию, похожем на звук движения паровозного поршня. Белесые глаза кровососа линзами системы наведения остановились на суетливо барахтающемся на полу тамбура человеке, словно стремясь пригвоздить жертву. Глядя прямо в блеклые зрачки мутанта, Дон Кихот готов был поклясться, что в них читалось предвкушение сытного пиршества. А рука никак не могла вытащить из кармана зацепившийся за что-то магазин.

Монстр попытался пролезть внутрь, но богатырская комплекция сыграла с ним дурную шутку — широкие плечи просто не пролазили в узкий проём, в который человек-то мог пройти с трудом. Кровосос попытался залезть боком, но тоже оказалось неловко, тогда мутант неожиданно выбросил вперёд руку, надеясь подтащить жертву — Дон Кихот едва успел отдёрнуть ноги от щёлкнувших в воздухе дециметровых когтей.

Дон Кихот почувствовал что-то вроде облегчения, осознав что монстр не может протиснуться в узкий проход. Но восторг был недолгим.

Кровосос вцепился рукой в край проёма, затем уцепился за противоположный край другой рукой и что есть силы потянул в разные стороны. Металл обшивки локомотива нехотя, но начал поддаваться. Затрещала внутренняя звукоизолирующая обшивка тепловоза. Это было невероятно, но Дон Кихот не мог не верить своим глазам — кровосос расширял проём, разгибая обшивку тепловоза, словно она была выполнена из консервной жести.

Проклятый рожок наконец-то выскочил из кармана разгрузки. Одним движением Дон Кихот вставил его в автомат, молниеносно передёрнул затвор, и одной длинной очередью разрядил всё содержимое магазина прямо в кошмарную морду кровососа, уже протиснувшегося в тамбур и с пронзительным предвкушающим рёвом звездой растопырившего ротовые щупальца.

Кровососы отличались редкостной живучестью даже на фоне других мутантов Зоны, но тридцать пуль подряд из "калаша" в голову почти в упор было слишком даже для такого монстра. Омерзительный овальный череп лопнул и разлетелся на куски, словно гнилая дыня, обезглавленное тело качнулось назад и выпало через расширенный проём наружу.

Дон Кихот перезарядил оружие и сумев вскочить на ноги, бросился к разодранному проёму, готовый добить кровососа, если тот всё же жив, или отразить атаку какой ещё твари. Но вокруг вновь было чисто.

Несколько минут Дон Кихот сидел, привалившись к какому-то механизму тепловоза, пытаясь успокоить нервы. Мелькнула мысль, что вообще-то сегодня есть, чем гордиться — уйти от кровососа удавалось не каждому опытному сталкеру, а ещё и завалить такую тварь в одиночку — этим могли похвастаться считанные единицы.

Отдышавшись и немного успокоив расшалившиеся нервы, Дон Кихот выбрался из сослужившего ему добрую службу тепловоза. Сначала сталкер подобрал отстреленные щупальца кровососа — будет подтверждение одержанной победы, да и ценятся такие штуки высоко — куча фармацевтов давно бьётся над лекарством, использующим способности мутантов Зоны заживлять раны. Затем Дон Кихот вспомнил про изначальную цель этого вояжа.

Флэшка нашлась сразу — в пулемётной гильзе, спрятанной в нагрудном кармане покойного Скорохода. Вообще-то Дон Кихот был не большим охотником обшаривать трупы, но ради дела пришлось подавить брезгливость.

Некоторое время Дон Кихот рассматривал добытый трофей. На вид ничего особенного, обыкновенный модуль флэш-памяти, какой за копейки можно купить в любом магазине бытовой электроники. От попытки посмотреть, что на ней записано, Дон Кихот решил благоразумно воздержаться. Убрав флэшу в заранее припасённый стальной футляр, Дон Кихот достал тактический КПК и нажал вызов по номеру, которым снабдил его Петрович.

"Товар у меня, возвращаюсь" — произнёс он условленную фразу.

Начал накрапывать моросящий дождь. По какой-то странной прихоти природы небо над Зоной в любое время года постоянно заволакивала серая пелена облаков, из-за чего на этой аномальной территории вечно было тускло и пасмурно — солнечные лучи с трудом проникали сквозь завесу свинцовых туч. Вдобавок, время шло к вечеру, отчего стало совсем темнеть, и Дон Кихот решил что нужно срочно поискать ночлег. Спать под дождём ему совсем не улыбалось, кроме того, со дня на день ожидался новый выброс, а оказаться в время выброса под открытым небом — верная смерть.

Вокруг ещё простирались блеклые пологие холмы Свалки, заваленные металлоломом и всяким строительным мусором, до Кордона по прикидкам Дон Кихота был где-то час пути, что было дополнительным аргументом искать место я ночёвки. В километре виднелись крыши домиков заброшенной деревушки, оставленной жителями ещё после первой аварии. Но туда Дон Кихот решил не ходить — далековато, кроме того брошенные деревни часто служили логовами для кровососов и прочей нечисти.

Возле размытой грунтовой дороги громоздилась строительная техника — пара бульдозеров, экскаватор — машины, в своё время пригнанные для ликвидации последствий аварии, да так и брошенные после отхода. Рядом виднелся покосившийся строительный вагончик. Именно его Дон Кихот и заприметил для ночлега.

Карманный дозиметр молчал, значит строительные агрегаты не источали радиацию, как это обычно было с брошенной в Зоне техникой.

Внутри вагончика оказалось сухо и даже уютно, хотя и гулял ветер сквозь сорванную дверь и выбитые окна. По сравнению с перспективой ночевать под открытым небом в дождь это был более привлекательный вариант.

Усевшись на дощатом полу, Дон Кихот скинул с плеч лямки и положил рюкзак рядом. Вжикнула застёжка-"молния", из недр торбы один за другим показались туристский термос, охотничья горелка-примус на сухом горючем, банка тушёнки, пакет сухарей, маленькая пачка печенья и пара упаковок белково-витаминного концентрата, которым снабжали военных с натовских блокпостов. "Пикник на обочине" — мрачно усмехнулся Дон Кихот, вспомнив название той старой книги. В завершении из рюкзака был извлечён спальный мешок, сшитый из тонкого брезента и ватина одним умельцем в Выселках. Спальник Дон Кихот тут же постелил под себя. Автомат всё это время лежал на коленях, готовый в случае чего немедленно оказаться в руках и встретить непрошеного гостя порцией горячего свинца.

Дон Кихот расположился лицом ко входу, чтоб всё время держать его в поле зрения. Мелькнула мысль поставить на ночь растяжку у входа.

Отвинтив крышку термоса, Дон Кихот плеснул в неё крепкого кофе и с наслаждением пригубил ещё не успевший полностью остыть напиток. Открытая тушенка неторопливо грелась на походном примусе. Разводить костёр Дон Кихот не стал — собирать в темноте сырые дрова было занятием столь же малопродуктивным, сколько опасным. Кроме того, свет огня мог привлечь ненужное внимание как мутантов, так и каких-нибудь недобрых людей.