Александр Андросенко - Замок Толор

Обогнав телегу, я поехала дальше, крестьяне стали настороженно поглядывать на меня.

Вскоре я наткнулась на таверну и зашла пообедать. У меня еще было пара монет, и я заказала мяса и кувшин пива. Хозяин принес все сам, и замер в ожидании. Поев, я расспросила насчет ближайшей кузницы. Оказывается, дальше по тракту был замок Говуб, и там как раз была кузница. А еще там рядом была деревня, где жила невестка старшего сына хозяина, которая совершенно не умела готовить. Вы себе представляете жену трактирщика, не умеющую готовить? Семейный бизнес под угрозой! Напоследок хозяин поинтересовался, нет ли у меня знакомых девиц, любящих заниматься стряпней. В ответ на отрицательный ответ он грустно вздохнул и занялся своими делами.

А я поехала к замку барона. Ночевать на голой земле и просыпаться от каждого шороха мне больше не улыбалось.

Ворота были открыты и сидящий у караулки солдат лениво спросил:

— Куда?

— К кузнецу. Есть кое-что на продажу.

— Вон там видишь, за донжоном?

— Ага.

— Ну, так топай.

Я тронула Игрулю.

— Кто там, Сиплый? — спросили из караулки.

— Деваха, лейтенант, — и добавил шепотом. — Страшная, как моя жизнь.

Я поморщилась, но ничего говорить не стала. Ценитель красоты, блин, выискался

Кузнец сидел перед входом в кузню и что-то чертил на бумаге. Двое парнишек — похоже, учеников, внимательно следили за ним.

— Добрый день, уважаемый! — сказала я, спешиваясь.

— Добрый день, леди. Я чем-то могу быть полезен? — он поднял взгляд на меня.

— Взгляни, сколько дашь за кольчугу.

Он сделал ученикам жест — свободны — и пригласил меня:

— Заходи, лошадь я привяжу. Кольчугу на стол у окна ложи.

Я зашла, расправила плетенку на столе. Кузнец повертел ее так и этак, хмыкнул, ткнув на пробитое плечо.

— Твоя работа?

— Нет. Это моя кольчуга.

Он оценивающе окинул меня взглядом:

— Давно ранили?

— Почти полгода назад, — не моргнув глазом, соврала я.

— Плохая рана. Рука нормально работает?

— Да, не жалуюсь.

— Повезло. У нас одному парню так больше и не пришлось за оружие браться. Ничего тяжелее стакана поднять больше не мог.

Я промолчала.

— Три десятка монет дам, — наконец, вынес вердикт кузнец.

— Но она стоит семь! — возмутилась я.

— Ну, семь она стоила, когда ее сковали. Да и то там, где кольчуг мало. А у нас их с избытком, есть и двойные. Эта — одинарная, да еще и пробита. Тридцать пять монет.

— Я в этой кольчуге в трех боях побывала, она мне дважды жизнь спасла! Меньше чем за шестьдесят не отдам!

— Мне ее чинить еще! Да и потом, кому нужна уже раз пробитая кольчуга? Придется маскировать место повреждения! Тридцать семь монет!

Я набрала в легкие воздух, намереваясь соврать еще что-нибудь героическое, но он коротко добавил:

— Последняя цена.

Я выдохнула и кивнула:

— Давай, чего уж там.

Отсчитав названную сумму, кузнец отдал мне серебро. Я засыпала их в кошелек, а он показал на кинжал:

— Тоже твой?

— Ага.

— Дашь посмотреть?

— Держи.

Он повертел его в руках и хмуро спросил:

— Твой говоришь? Это моя работа. Я его сковал для человека, который из столицы на север ехал и гостил у нашего господина.

— Ну и что? — спросила я, в упор глядя на кузнеца с высоты своего роста.

Он пожал плечами:

— Да так, ничего. Просто интересно, как он стал твоим, — он отдал кинжал обратно. — Ножик, может, тоже продашь? Хорошую цену дам.

— Нет, спасибо. Кинжал мне нужен. Наоборот, я бы еще ножны к нему купила.

— Это тебе к кожевнику надо. Или в арсенале спроси, может есть лишние.

— Ясно, — я вышла из кузни и отвязала лошадь. — До встречи!

— Заезжай, только в следующий раз чужие кольчуги привози, — улыбнулся кузнец. — И не пробитые.

— Нет уж, спасибо! С твоими ценами можно без портков остаться! — отшутилась я.

— Ну, так в следующий раз я накину то, что сейчас недодал!

— Ага! Скорее всего, еще раз обдерешь, как липку! — мы оба рассмеялись, и я повела Игрулю к воротам.

Стражник спросил:

— Ты куда, на ночь глядя? Может, переночуешь? Я с капитаном договорюсь, он разрешит остаться!

Я внимательно глянула на него. Вроде не лыбится. Ну ладно, зубы выбивать не буду:

— Знаем мы ваше «переночевать», спасибо! — хмуро ответила я и проехала мимо.

— Да я так, от чистой души! — крикнул он вслед.

А из караулки добавили:

— Что, Сиплый, зря подмывался!? — и захохотали, из караулки.

Я послала лошадь рысью — хотелось быстрее убраться подальше от замка, как-то не внушали мне местные доверия.

Мое путешествие на юг началось… Чтобы тут же завершиться.

Тракт сразу за Говубом поворачивал на запад, обходя лес практически по опушке. Я почувствовала разбойников сразу, как въехала под тень деревьев. Восемь человек, все на лошадях. Резко развернув Игрулю, я поехала обратно. К сожалению, только для того, чтобы столкнуться с еще одним отрядом. Только если в лесу меня ждали разбойники или люди, переодетые в них, то это была делегация из замка. Во главе с кузнецом, да и ценитель красоты тоже ехал одним из первых.

Я колебалась всего мгновение: здесь, на практически пустом тракте, у них могла быть одна-единственная цель. И расставаться с деньгами, а заодно, может быть, и с жизнью, мне не хотелось.

Поворачивая с дороги в лес, я вдруг поняла, что лошадь-то меня уже не слушается! Откат слабенькой Формулы Чувств я ощутила даже позже, чем сообразила, что Игруля радостно понесла меня прямо к грабителям.

Время пошло на секунды, и я, чертыхаясь, спрыгнула с лошади и рванула в лес.

— Утекает, Варсет! — заголосил Сиплый, и бросил лошадь в галоп.

Трое или четверо последовали его примеру. Вначале они действительно приблизились, но потом деревья пошли плотнее, и после второго падения придержали лошадей.

Сзади пошел еще один откат от магического заклинания. Я в панике оглянулась: чего он там магичит-то? Эфирный пес — большой сгусток ярко-фиолетового цвета пошел по моим следам. Влипла, этот не отстанет. Я продолжала углубляться в лес, мой единственный шанс — оторваться от них в зарослях. Мало кто может ходить по кущам так, как я. К тому же колдун, как оказалось, в лес не полез, целиком доверив преследование псу и стражникам.

Гнались за мной долго, даже неширокую реку вслед форсировали. Лишь наступление темноты заставило их остановиться.

Когда крики за спиной, и до этого едва слышные, стихли совсем, я забралась на подходящее дерево — отдохнуть. Я четырнадцать лет прожила в лесах, и не забыла, как по ним ходить.