Александр Сивинских - Конклав ночи. Охотник

– Да мы на рынок, – объяснила Сытина. – Сейчас самый сезон. Овощи хорошо идут, зелень тоже. Мы ведь и не дорого просим, а все копеечка к пенсии.

– Так-так, – кивнул я, возвращаясь в машину.

– Мы там вам на крылечко морковки положили и цветной капусты.

– Спасибо, девушки. – Я улыбнулся. – Если б не вы, исхудал бы как спичка. Ветром бы носило по участкам. Сами бы сачком ловили.

Старушки от комплимента буквально расцвели.

– Да какие мы девушки! Песок сыплется, можно зимой на скользкие дороги выгонять. А вот вас, Родион Кириллович, как раз девушка ждет. Красивая.

– Ого, – удивился я. – Красавица пожаловала к чудовищу. Как она, на ваш взгляд, смелая? Не испугается моей физиономии?

Я скорчил страшную рожу. Старушки захихикали.

– Да разве ж вас, Родион Кириллович, можно испугаться? Вы ж самый добрый мужчина на свете.

– Джентльмен, – сказала Евлампиева.

– «Там живут несчастные люди джентльмены, на лицо ужасные, а вообще, спортсмены», – пропел я к радости старушек, коротко просигналил и въехал на территорию коллективного сада № 16.

Красивая девушка, что бесстрашно явилась в берлогу доброго внутри джентльмена-чудовища, сидела на крылечке и грызла морковку. Зубки у нее были – хоть сейчас на тюбик зубной пасты. Волосы светлые, короткостриженые, глаза ярко-синие, а губы ярко-алые. Фигурка превыше всяких похвал, спортивная такая. И впрямь очаровательная особа. Лет ей, думаю, было побольше двадцати. А может, и двадцати пяти побольше.

Я заглушил двигатель, вылез из машины, прошагал прямиком к ней. Она встала.

Не передать, сколько в этом движении было грации. Я кивком поприветствовал ее и сказал:

– Войдите, пожалуйста, в дом, прекрасная незнакомка. И поскорей.

– Что за спешка? – удивленно спросила она чрезвычайно приятным голосом. У меня от такого голоса даже легкая щекотка возникла в животе.

Я положил ладонь ей на талию и нежно подтолкнул девушку к двери, ведущей в дом.

– Двигайте, двигайте, мадемуазель. Видите зверушку на заднем сиденье? Росомаха. Давайте-ка внутрь, пока она дремлет.

– Это и есть знаменитая Мурка? – беспечно откусывая морковку, спросила красавица. Сдвинуть ее с места легким движением не удалось.

– Она самая, – подтвердил я и нажал сильнее.

Под ладонью напряглись упругие мышцы.

– Жутко раздражительная особа, – добавил я. – На незнакомых людей реагирует крайне нервно. Особенно на красивых женщин.

– Ревнует, – заключила девушка и вошла-таки в дом.

– Безусловно, – согласился я, входя следом. – Представляться нужно?

– Вам нет. А я представлюсь. Корреспондент «Вечернего Проспекта» Ирина Рыкова.

– Очень приятно, Ирина. Милости прошу сюда. Это гостиная, она же столовая. Устраивайтесь, где покажется удобней. Рекомендую вон то бордовое кресло возле печки. Выглядит не ахти, но комфорт… прямо-таки неописуемый.

Она уселась, забросив ножку на ножку. Если бы на ней были не бриджи, а платьице или юбочка, мне немедленно потребовался бы ледяной душ. Впрочем, он мне и сейчас не повредил бы. Но ведь не оставишь гостью одну, когда по окрестностям рыщет ревнивая росомаха, верно? Однако чуточку холодной жидкости все-таки пойдет на пользу, решил я. Хотя бы внутрь.

Я достал из холодильника бутылку минеральной воды, разлил по стаканам.

– Вы подполковнику Рыкову случайно родственницей не приходитесь?

– Даже не однофамилица, – засмеялась девушка.

– Значит, дочь.

– Не угадали.

– Племянница.

– Снова не угадали. – Ирина покачала отрицательно пальчиком. – Жена.

– Ах, вот оно что, – протянул я.

Настроение немного упало. Вообще-то я ничего не имею против чужих жен. И даже наоборот. Но супруга крупного полицейского чина, к тому же пусть косвенного, но начальника, – это вам не супруга садовода. Я махом выпил минералку и спросил:

– Так что же привело вас ко мне, Ирина Рыкова?

– Хочу написать статью для «Вечернего Проспекта».

– О Мурке?

– И о ней тоже. Но в первую очередь о вас.

– Да что же во мне такого замечательного? – спросил я, вновь наполняя стакан водой. – Обыкновенный сторож обыкновенного коллективного сада. Живу, никого не обижаю. Зверь у меня, конечно, обитает редкий, но есть ведь люди, которые крокодилов разводят. Или страусов. Напишите о них.

Ирина посмотрела на меня долгим изучающим взглядом и сказала:

– О них неинтересно. Крокодилы, страусы… Экзотика, конечно, однако за рамки обыденности не выходит. Другое дело – вурдалаки. Как думаете?

Честно говоря, в тот момент я подумал, что подполковнику Рыкову стоило бы кое-что несколько укоротить. Болтливый язык, имеется в виду.

Вслух я, впрочем, выразился чуточку иначе:

– Вы зря пришли, Ирина. Никакого интервью не получится. Я не понимаю, о чем вы говорите. Вурдалаков не существует. Или вы обратились не по адресу. Институт исследований сверхъестественных явлений и таинственных существ находится где-то в центре города. Там вам поведают о вампирах и оборотнях, о том, что среди нас живут эльфы и пришельцы из морских бездн. Что попросите, то и расскажут. А из меня выдумщик – как из колуна пловец, – выдав эту одному мне понятную шутку, я улыбнулся. – Конечно, это не значит, что я вас выпроваживаю. Хотите чаю?

– Хочу, – сказала Ирина. – Родион, почему вы не хотите мне ничего рассказать?

– Так ведь нечего рассказывать. Тема закрыта как лженаучная.

Я наполнил водой чайник, включил его и начал накрывать на стол. Сыр, масло, варенье, мед, булочки. Стол я предварительно придвинул к креслу, где расположилась очаровательная и такая любопытная гостья.

Ирина поднялась из кресла, принялась мне помогать. Она ловко намазывала масло на булочки и продолжала наседать:

– Хорошо, тогда зайдем с другой стороны. Например, так. Мне стало интересно, почему вы, молодой, здоровый и сильный мужчина, занимаетесь такой ерундой, как охрана каких-то садов. Чем вас привлекла должность огородного пугала?

Ее настойчивость мне понравилась. Допускаю, окажись на месте милашки Ирины старая кляча с плохо промытыми волосами и папиросой в зубах, я бы отреагировал на продолжение допроса не столь благосклонно. Но корреспондент Рыкова была настолько хороша, что я решил немножечко поиграть по предложенным ею правилам.

– Должность пугала? Отлично сказано, у вас острый язычок, Ирочка, – похвалил я.

Она хихикнула. Против Ирочки возражений не последовало. «Ну что ж, – подумал я с воодушевлением, – если разобраться, подполковники такие же люди. И рога у них растут не реже, чем у обычных мужчин». Я наполнил чаем граненые стаканы в старинных подстаканниках, придвинул к гостье варенье и философски сообщил: