Боевой 1918 год-3 (СИ) - Конюшевский Владислав Николаевич

Санников, с которым я всегда был предельно вежлив, аж рот приоткрыл, а медленно наливающийся кровью Келлер взорвался:

– Как ты смеешь?!

После чего весьма резво вскочил и в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, вознамерился влепить мне по морде. Я так удивился, что даже в отмах не пошел, лишь уклоняясь от бешенного генерала. Тот «провалившись» в результате промаха, вовсе не успокоился, а схватился за саблю. Пришлось вскакивать со стула и рявкнув стоящему у дверей Бергу, который уже вскинул автомат – «Не стрелять!» уворачиваться от остро заточенной железяки. «Танцевали» мы секунд, наверное, пять-семь. При этом старичок весьма резво и рубил, и колол. Я же всячески уворачивался, подставляя под удары предметы мебели. А когда оппонент, переводя дух, замедлился, в сердцах выдохнул:

– Да не вертись ты, мандовошка!

Воспользовавшись случаем, на попе проехал на другую сторону большого стола и уже оттуда нервно поинтересовался:

– Вы вообще с ума сошли?

Санников тоже не молчал:

– Федор Артурович, что с вами? Немедленно прекратите! Возьмите себя в руки!

Келлер застыл, а потом бросив саблю на стол, тяжело опустился на стул с порубленной спинкой и закрыл лицо руками. Александр Сергеевич с полностью охреневшей физиономией, чтобы хоть что-то сказать, слегка заикаясь, пояснил:

– Федор Артурович, очевидно, еще не оправился от недавней контузии…

Продолжая настороженно наблюдать за буйным пациентом, я раздраженно прокомментировал:

– Так пусть лечится! Чего он на людей-то бросается?

Генерал, наконец, вынырнул из ладоней и глядя в пол, глухо сказал:

– Прошу извинить. Нервы ни к черту. – и повернув голову в мою сторону добавил – Но и вы не в праве столь пренебрежительно отзываться о государе.

Я возмутился:

– С чего бы «пренебрежительно»? Сказал, как есть. Царь, как руководитель, оказался профнепригоден, поэтому мы и имеем то, что имеем. Хотя как консультант СНК, показывает себя довольно неплохо.

Орденоносец удивленно выпрямился:

– Кто консультант?

Вздохнув, терпеливо пояснил:

– Гражданин Романов Николай Александрович, вместе с семьей сейчас живет в Москве и плотно сотрудничает с Советом Народных Комиссаров.

Келлер тряхнул головой:

– Не может быть… Он ведь еще Временным правительством был отправлен в ссылку, в Тобольск…

Я кивнул:

– Так и было. А в конце весны этого года, переведен в Москву.

Ну да. Так оно и было. В виде невинно убиенного святого, Коля номер два, ни мне ни Седому на фиг не нужен был. Поэтому Жилин, как только очухался после ранения и вновь овладел обстановкой, выписал бывшего царя из Тобольска, словно бабушку из деревни. Так, чтобы тот был под постоянным приглядом. Ну и периодически навещал сидельца. Поначалу Романов бычился, но потом постепенно размяк и пошел на сотрудничество. И нужных знаний у царя хватало. Особенно касаемо разнообразных финансовых операций за пределами России. А это люди, пути, банки, тайные счета и прочие ништяки. Да и насчет тех или иных нюансов внутри страны, бывший глава государства тоже мог дать весьма развернутую справку. Так что, как выяснилось, «анпиратор» не только ворон мог массово отстреливать, но еще и для дела сгодился. Поэтому говоря за сотрудничество, Келлеру я ни словом ни преувеличил. Но тот все не мог поверить до тех пор, пока не показал извлеченную из планшетки бумагу. А там было что-то наподобие того, что кардинал написал для Миледи. Типа – податель сего действует от его имени и во благо государства. И подпись – Романов.

Федор Артурович документ только что на зуб не попробовал, а потом ошарашенно спросил:

– Это действительно рука его величества… Судя по дате, вы недавно виделись с государем?

Я хмыкнул:

– Эк вас переклинило… Николай Александрович отрекся полтора года назад. Так что обязанности царя исполняет СНК. И с Романовым я лично не встречался. Не до того было. Просто он – тут я ввернул шпильку – тоже «весьма наслышан» о Чуре Сварогове. И по просьбе товарища Жилина написал для меня этот документ. Вот как раз для крайне немногочисленных, но очень упертых, можно даже сказать упоротых монархистов. Как видите – не зря. Так что вы, десять минут назад, чуть было не располовинили доверенное лицо обожаемого вами экс-императора.

Келлер уже пришедший в себя, бледно улыбнулся:

– Ну да… я в вас даже попасть не мог… Зато теперь верю в то, что почитал за россказни. И в то, что вы на германскую конную лаву без оружия впереди всех пошли, да немчуры там без счета там накрошили.

Вспомнив долбанутого вороного «Шварценеггера» я передернул плечами:

– Поверьте я не идиот. Просто лошадь, в смысле конь, оказался злобным педерастом и понес. Ну а там уже пришлось вертеться ужом на сковородке…

Генерал пару секунд хлопал глазами, а потом, как-то не весело хохотнул:

– Вот теперь окончательно верю! У самого был подобный случай…

Ну а после этого, разговор уже пошел без самодурских начальственных взбрыков. Причем, мне даже извиниться пришлось, так как Келлер приволок сюда взвод курсантов вовсе не для того, чтобы мы им проездные выправили. Нет, он хотел, чтобы они влились в третий херсонский корпус Березовского, осуществляя оборону губернии от петлюровцев. Точнее – в начале они собирались идти к Деникину. Но был большой риск, что через слоенный пирог из петлюровцев, красноармейцев Пархоменко, черногвардейцев Махно и кучу обычных крестьянских отрядов «самообороны», большой группой не пройдут. Уж очень там все бурлило, невзирая на холодное время года. Поэтому, решили сразу двигать южнее (там пока было тихо), невзирая на наличие бригады морской пехоты. Но как оказалось бригада-то сидела тихо, зато ее дозоры и патрули намертво перекрывали все возможные пути движения. И чтобы не нарваться на неприятности, беглецы затаились в доме у знакомого помещика. Но наслушавшись от управляющего усадьбой о новой политике большевиков, которые даже Деникина смогли перетянуть на свою сторону, Келлер решил переговорить с лично знакомым ему Санниковым и прояснить информацию из первых уст. Поэтому вчера вечером пришел к «голове» домой. А узнав, что к чему (и поняв, что страшный Чур его сразу хватать не станет) решил переговорить со мной. Уже вполне официально. Вот и поговорили. Как результат – убитое полукресло, павший от ран стул и взвод вооруженных юнкеров, готовых влиться в гарнизон обороны города.

Ну да… будь я среднестатистическим революционером от семнадцатого года, генерал бы меня просто загрыз. Вернее, никаких дел не стал бы иметь. А тут ему всю ночь Санников рассказывал, чем нынешние большевики-жилинцы отличаются от остальных, внеся тем самым окончательный раздрай в прямую душу старого вояки. И я даже не удивлялся тому, что буквально вчера этот человек собирался насмерть воевать с красными, а сегодня уже передает (считай под их командование) последних своих людей. Время такое.

Да и мы тоже стараемся вести себя в соответствии с новой парадигмой. Воздействуя тем самым не только на тех, с кем хоть как-то контактируем, но и посредством листовок, агитации и просто слухам, бьем по большим площадям. И как результат – после возвращения Жилина во власть, буржуазно-демократические силы, так и не смогли собрать достаточно вменяемый кулак для того, чтобы противостоять Советам. Разумеется, были и есть отдельные очаги сопротивления, но все познается в сравнении. И тот же Краснов, со своими упертыми словно ослы казачками, это просто мелочь по сравнению с Деникиным образца нашего девятнадцатого года.

А так и норовящий слиться Колчак? Блин, по-моему, если бы не агенты Седого в его окружении, адмирал бы уже свалил или обратно в Японию, или сразу к своим любимым англичанам. А он нам нужен. Нужен хотя бы для того, чтобы сибиряки (которые очень даже себе на уме) почувствовали разницу в подходах. Ведь в конце концов кто как не они должны стать героями песни, где «Партизанские отряды занимали города». А без Колчака, то болото еще очень долго вхолостую булькать будет. Так что, зверствовать ему, конечно, никто не даст, но там и простого либерально-демократического правления вполне хватит чтобы люди в леса стали уходить.