Андрей Лестер - Москва 2077. Медиум

15

Легко сказать, берем Анфису и пробиваемся к выходу.

Но как ее взять? И начнем с того, где она? Я понимал, что в особняке, но особняк большой, у него наверняка есть подвал и чердак, а может быть, и потайные комнаты, из которых подземный ход мог вполне вести в любое место инкубатора.

И где сейчас Бур?

Последний раз я видел его, когда он выходил к Светлане из Кругляша. Следовало предположить, что через несколько минут он вернулся, обнаружил наше отсутствие и дал команду ломать двери в подземный ход и вместе с тем преследовать нас по поверхности. А вот что он сделал после этого? Куда направился?

Бойцы у ворот выглядывали из-за груженных бревнами телег, но ничего не предпринимали. Мы оглянулись по сторонам и больше нигде никого не увидели. На втором этаже особняка в одном из окон мирно колыхались занавески. Навалилась такая тишина, что было слышно, как стонет вдалеке раненый Фликр.

– Надо идти в дом, – сказал я, переводя дыхание. – Это очень опасно. Фокус с превращением человека в тихого, как нам известно, на полковника не действует.

«Включить мобильники и деморализовать охрану особняка так, как это сделала весной Анжела? Но мобильников ни у кого нет. Вот почему Бур под страхом смерти запрещал их в инкубаторе! – лихорадочно соображал я. – И даже если ребята вытащат из особняка все оружие, в чем я сомневаюсь, полковник и его верные псы в закоулках и тесноте коридоров и комнат смогут справиться с нами и голыми руками».

– Вы сможете продлить этот эффект? – спросил я у мальчишек, гримасой изображая блаженную улыбку и растерянность. – Тридцати секунд мало. Нам потребуется намного больше времени, чтобы обыскать весь дом.

– Мы н-не знаем, – сказал Гриша, заикаясь от волнения.

– Послушай, – сказал я ему, – может быть, останешься здесь, внизу?

– Вы знаете, – сказал Гриша, – моя мать умерла три года назад. У нее была запущенная пневмония. В Секторе не оказалось лекарств, а в Тихой Москве они были, но отец не захотел обратиться к тихим… Я пойду с вами.

– Слушай, а как ты выманил отца из Кругляша? – спросил я мальчика, чтобы хоть как-нибудь, хоть на мгновение отвлечь его.

– Я Светлане отправил записку, – Гриша сделал попытку улыбнуться, – что в мастерской отец прячет от нее работающий ай-под с самыми свежими записями. Сестру обычно запирают в комнате на втором этаже. Ну, наверное, она разбила окно и выпрыгнула…

– А где же твои друзья? – подал голос Смирнов. – Адамов и другие. Почему они не помогают нам?

– Помогут, не переживай! – ответил я уверенно, а сам подумал: «Хотелось бы и мне знать, где они!»

Вдруг откуда-то слева, с той стороны особняка, которая была не видна нам, со свистом, одна за другой, вылетело несколько стрел, обмотанных горящей паклей. Они воткнулись в крышу и стены избушек. С пакли капала какая-то воспламеняющая жидкость, и бревна на наших глазах начали гореть.

Смирнов метнулся было в сторону начинающегося пожара, но я остановил его.

– Если что, Дивайс их выведет, а ты должен свою семью отсюда прикрывать! Опасность здесь, понимаешь?

Он понимал, но оставаться на месте ему было очень тяжело.

– Тогда вперед? – Он побежал к особняку и открыл чугунную калитку.

В это же мгновение стрела, пущенная из арбалета, сбила его с ног.

– Вот так вот, – сказал сиплый бас Бура, усиленный мегафоном. – А теперь, Иван, отпусти детей. Пусть они зайдут в дом. Без оружия, естественно.

– Дети, за мной! – крикнул я и, прикрывая мальчишек своим телом, подбежал с ними к стене особняка, где мы были защищены карнизом.

Смирнов поднял голову и на локтях пополз к нам. По-видимому, бронежилеты помогают не только от пуль.

– Иван! – повторил полковник. – Я не шучу. Неужели ты хочешь, чтобы я начал отрезать кусочки от Анфисы? Не слышу!

– У Адамова есть новое оружие, о котором вам неизвестно! – закричал я в ответ.

Все-таки моя профессия – рюкзачник. А рюкзачнику тяжело заработать, если не умеешь хитрить и изворачиваться.

– И что? – спросил полковник.

– А то, что никакой Щит от этого вам не поможет! Я уполномочен провести переговоры. Но вначале хочу увидеть Анфису. Сейчас положу оружие на виду и войду в дом!

Ну что ж, пан или пропал. Не дожидаясь ответа, я вышел на открытое место и положил на землю автомат. Мне показалось, что в одном из окон мелькнула тень.

Потом я вывернул карманы, поднял вверх полы куртки и повернулся кругом.

– Ну что? – крикнул я. – Вхожу?

– Входи, – ответил полковник.

Проходя мимо Миши, я быстро сказал, глядя себе под ноги:

– Когда закричу, сделай так, чтобы пистолет оказался у меня в руке.

Войдя в дом, я оказался в просторном холле с камином, диванами и концертным роялем, отблескивающим черным лаком. Справа наверх уходила широкая лестница из темного дерева, устланная ковровой дорожкой, притянутой к ступеням бронзовыми штангами. Слева располагался арочный проем, в котором виднелся довольно длинный коридор. В углу темнела дверь с бронзовой ручкой.

– Ну и куда мне? – крикнул я.

– Поднимайся наверх, – ответил сиплый бас полковника.

Я три раза глубоко вдохнул и выдохнул. Это помогло очень мало, а точнее – совсем не помогло. «Взявшийся за руки плуга», – сказал себе я и стал подниматься по лестнице, оставляя на ковре следы грязи и крови.

– Сюда, – донесся голос из-за ближней двери, когда я оказался на втором этаже.

Я толкнул дверь. В комнате было почти темно. Окно закрывали жалюзи, тускло отблескивающие металлом. Я не сразу разглядел Бура.

Он сидел за тяжелым письменным столом в кресле с высокой черной спинкой, а перед ним, между его расставленных ног, почти полностью закрывая полковника от меня, стояла Анфиса. В сарафане.

– Входи! – сказал Бур. – И не бойся. То есть бойся, конечно. Но входи. Правильно я говорю? – Железной рукой он повернул голову Анфисы к себе, словно это была голова куклы в кукольном театре.

Анфиса плюнула ему в лицо. Бур спокойно вытер лицо рукавом ее сарафана.

В это время на улице поднялся страшный шум – крики, удары по дереву, топот ног. Выстрелов слышно не было. Спина у меня похолодела, а на затылок будто легла чья-то ледяная рука.

– Не всегда всё идет по плану? Да, Иван? – ухмыльнулся полковник. – Подними руки и медленно подойди.

Он сжал рукой подбородок Анфисы.

– Если, конечно, не хочешь, чтобы у нее нечаянно не сломались шейные позвонки.

Я поднял руки и сделал шаг вперед. Шум на улице усилился. В соседних комнатах тоже послышался звон разбитого стекла, крики и стук, как от падения тяжелых предметов. Но выражение лица полковника не изменилось. Я сделал еще один шаг.