Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 1

– Кудесник, незачем повторять то, что я и сам знаю. Расскажи твой план. Как мне взять Царьград. – нетерпение и чуть заметное раздражение в тоне, сказали магу, что Князь… готов.

– Да, повелитель. Прошу лишь об одном. Дослушай до конца, прежде чем велишь своим людям, – Павсаний сделал вид что с опаской оглядывается назад, в темноту, где ниже по склону еле слышно переговаривался десяток воинов личной охраны князя под водительством верного Ольгерда: отборных мордоворотов, жрущих и пьющих с князем за одним столом. Но уж и могущих согнуть вчетверо золотой динарий, или распрямить подкову… – сажать меня на кол, или привязывать к колесу для четвертования.

– Обещаю. Дослушать до конца. – кудесник не увидел – почуял! – как заломилась хитро приподнятая бровь и чуть растянулись в усмешке губы, – Ведь приказать-то – успеется.

Павсаний тоже усмехнулся – про себя: прагматик чёртов. Да и язычник в душе. Даром что – потомок Рюрика, как раз и славившегося умом и невероятной изворотливостью и находчивостью в любых ситуациях. Зато – с его помощью и правда, можно будет наконец…

Рассчитаться с ненавистным Львом Шестым «Философом», будь он трижды…

Спокойней. Он приказал ногтям перестать врезаться в ладони. Заставил лёгкие гнать воздух в застывшую, словно лёд в ковше зимой, грудь. Чуть переступил, так, чтобы оказаться к Князю вполоборота.

Взял себя в руки. Сейчас нужно просто… Рассказать. Он вытянул руку:

– Войско, что может выставить Лев, насчитывает до пятидесяти тысяч ратников. И они – не новички. Кольчуги или панцирное прикрытие есть у всех. Стрелы не помогут. Как и любые другие привычные способы осады или штурма. Поэтому прости, Княже, за тот способ, что я тебе предложу. Он может показаться несерьёзным и… Подлым.

Не передумал? Выслушаешь?

Князь только нетерпеливо кивнул на полувопросительное молчание Павсания, показав в оскале крупные белые зубы, и маг понял, что подобных способов князь-узурпатор Игроева трона и сам не чурается. А ещё бы! Иначе он и не стоял бы сейчас под стенами Византия с бандой мародёров, пришедших сюда с единственной целью – пограбить!

Захват чужого добра – злата, серебра, роскошных тканей, да утвари иноземной, что стекается сюда, в город, столь выгодно стоящий на перекрестьи дорог, связывающих Восток и Запад!

Не кропотливый труд землепашца, не тонкая и искусная работа ремесленника, а узаконенное воровство, грабёж нажитого кем-то, называемый воинской славной добычей – вот что такое по сути эти набеги на чужие земли, как их не назови!..

– Отрезать стольный град от воды, как для длительной осады, у нас получилось. Однако сдать город сразу Император и не подумает. Под центральной площадью имеется огромный, шириной в сотни шагов, и глубиной в три роста ратника, резервуар питьевой воды. Запаса её хватает на всех жителей Византия, как они его называют, на несколько месяцев. Но!

Вот если бы этот гарантированный запас вдруг исчез…

Или оказался непригоден к питью!

Льву Шестому пришлось бы высылать отряд для обеспечения подвода воды от родников: свежей, и годной к питью. А запруда, вернее, даже две, что насыпали твои воины по моему совету и твоему повелению, стали бы главной целью для нападения византийцев. Вот поэтому вокруг них и понасыпано сейчас редутов, и застругов с кольями – никому не пробиться! Из-за частокола твои восемь тысяч отличных стрелков без проблем положат хоть и все пятьдесят тысяч…

– А почему бы это вдруг, – тон князя, нарочито равнодушный, но по незаметным простому человеку признакам, показавший магу, что тот вовсе не так равнодушен, как хочет показать, и интерес, что прорезался сейчас у князя – неподдельный, – запас воды в подземной цистерне оказался бы… Испорченным? Ведь там… Вода не гниёт и не протухает?

– О, да, князь. Но… Для этого я и пришёл к тебе. Я знаю способ, как сделать её – не то, что непригодной для питья – а и ядовитой! Люди, испившие такой воды, приходят в дикое бешенство! Начиная убивать всех, кто окажется поблизости! Становятся вроде янычар-берсерков! Силы и ярости в них – словно втрое больше, чем у обычных воинов. И ещё – ядовитая слюна брызжет изо рта, грозя отравить и заразить тех, кого не удалось убить!..

А через несколько минут такие люди неизбежно умирают. В жутких корчах, с дикими криками от нечеловеческой боли, и с посиневшим лицом!

Воцарившееся молчание не нарушали даже сверчки-цикады. (Уж маг знал, как их!..)

Затем Князь спросил:

– Как же ты собираешься проникнуть в город, кудесник, если сам говоришь – его стены и высоки и неприступны?

– Прости, Княже, но это – уже не твоя забота. У нас, кудесников, есть и свои маленькие секреты. И, – Павсаний постарался, чтоб князь заметил, как дёрнулась его щека, – такие средства, про которые никому знать не надобно.

– Понятно. – князь тоже не захотел называть яды, наговоры, и преображения тела вслух, хотя в смысле как раз ядов кудесник мог бы кое-чему у него и подучиться, но хмыкнул неодобрительно, – Ты прав. Я бы непременно захотел посадить тебя на кол, предложи ты мне такое – до того, как наши первый и второй штурм отбили. С великими для нас потерями. Ты верно подметил – такое… Унизительно для воеводы. Однако…

Сколько тебе нужно времени? На то, чтобы проникнуть в город, и… Всё сделать?

– Три дня. Но нужно мне, Княже, не только время.

Ещё мне нужно, чтоб о моём участии в твоём славном походе никто и никогда не узнал!

Да и подозрительно будет, если вдруг, ни с того, ни с сего, столь хорошо укреплённый град – сдастся врагу, что и числом меньше гарнизона, и штурмом не взял крепостные стены…

Поэтому мне нужно, чтоб твои воины с твоими мастерами сделали вот что.

Поставили ваши корабли на колёса.

– Как?!

– На колёса. Навроде тележных, – маг почуял, что собеседник быстро всё понял, хотя и старается изобразить недоумение, – Чертежи я дам. За три-то дня – как раз управитесь. И когда подует попутный ветер – а он подует! – двинули эти корабли к стенам крепости. (Сами они всё равно не сдвинутся с места. Нужно будет подталкивать!)

Главное – не доходите до самих стен! Иначе греческий огонь найдёт себе пищу! А нам это вовсе ни к чему. Корабли должны… Остаться в целости.

– И почему же… Хм-м… Мы должны поставить корабли на колёса? И двинуть их?

– Это просто, Княже. Нам нужно, чтоб в хрониках об этом походе было написано нечто запоминающееся. Необычное. Такое, что сразу заставит говорить о нём, как о чём-то небывалом прежде. Чудесном! Объясняющим, чего якобы убоялся наш драгоценный Лев Шестой.