Василий Головачев - Атлантарктида

– God us help! – пробормотал старпом, провожая глазами скользивший по экрану эхолота огонёк.

Буковски промолчал. Приученный повиноваться приказам командующего флотом, он не привык задумываться над правильностью его решений, да и судьба уничтожаемых целей его не волновала. Однако на ум пришёл недавний случай с русской субмариной, сбившей торпеду, выпушенную «Висконсином», и Дональда Буко веки впервые в жизни одолели сомнения в благополучном исходе операции.

Капитан Брайдер и старпом Колодяжный обходили отсеки подводной лодки, когда в ухе капитана заговорила клипса внутрилодочного переговорного устройства:

– Товарищ командир, шумы по правому борту!

Брайдер махнул рукой старпому: за мной, – и спросил на бегу:

– Опознали?

– Американский «батон», – ответили ему, – предположительно тот же, что стрелял по нам.

– «Висконсин».

– Так точно.

В рубке «Грозного» оба появились спустя минуту.

Экраны эхолотов и радаров показывали практически одно и то же: «тень» в глубине вод, напоминающую небольшую рыбку. Только размеры этой «рыбки» намного превосходили размеры настоящей, она была даже в два раза больше «Грозного».

– Тридцать кабельтовых, – доложил гидроакустик. – Движется со скоростью в два узла.

– Боевая тревога! – объявил Брайдер. – Встаём «на уши»!

В течение получаса в лодке царила полнейшая тишина. Матросы в отсеках и офицеры‑операторы в рубке, можно сказать, даже перестали дышать, чтобы ни одним звуком не выдать местоположение субмарины, хотя внутренняя звукоизоляция у «Грозного» была абсолютной, сквозь его тройной корпус в воду не мог просочиться и комариный писк.

– Они явно что‑то задумали, – пробормотал мощный телом старпом. – Видите, к берегу ползут.

Действительно, чужая субмарина приблизилась к береговому массиву и теперь находилась всего в полутора километрах от него, ближе, чем «Грозный», и чуть выше его.

– Боковые ТА на товсь! – скомандовал Брайдер. – Приготовить «дамки»!

– Есть боковые на товсь! – отозвался старшина Звягинцев, командир боевой части субмарины. – «Дамки» в трубе!

– Остановились… может, связаться с ними? – неуверенно предложил Колодяжный. – Предупредить о последствиях… если они задумали напасть…

– Не проси как милости того, – пробормотал Брайдер, – что можешь взять силой. Кажется, Сервантес сказал. Внимание!

Тень «кильки» на экране гидролокатора выдавила из себя просиявшую «икринку».

– Торпеда! – отреагировали операторы.

– Курс?

– Берег на четыре часа. Угол места – двенадцать.

– Это же, – начал Колодяжный с прежней неуверенностью, – не по нам…

– Они хотят взорвать тоннель! – догадался гидроакустик.

– Ёлки мохнатые! – изумился старпом. – Зачем?! Там же их собственный батиплав!

– Первый и третий по торпеде…

– Первый и третий готовы!

– Залп! – скомандовал Брайдер.

Лодка вздрогнула дважды, выбрасывая из торпедных аппаратов правого борта торпеды «Шквал‑ДД», в просторечии подводников именуемые «дамками».

Скорость выпушенная чужой подлодкой торпеда набрала приличную, но «дамки» летели в кавитационном пузыре под водой со скоростью около пятисот километров в час и настигли её спустя полминуты после пуска.

Экраны всех систем наблюдения «Грозного» отобразили клубочки огня в месте перехвата, а спустя несколько секунд подлодку сотрясли две ударные волны от взрывов.

– В яблочко! – с облегчением хохотнул старпом.

– «Уши» держать! – не позволил расслабиться морякам Брайдер. – Ждать атаки!

Но капитан американского «батона» снова не стал связываться с русской подлодкой, впечатлённый потерей суперсовременной торпеды. Через несколько мгновений силуэт «кильки» на экране гидролокатора изменил профиль – субмарина повернулась на девяносто градусов – и стал уменьшаться в размерах. Американская «гроза морей и океанов» поспешила убраться из акватории моря Росса, от греха подальше.

Антарктида. Глубокое прошлое

Их тоже оказалось трое, экипированных в чёрно‑синие спецкостюмы натовского образца, используемые морскими пехотинцами США в береговых операциях. На головах каждого «пехотинца» поблескивал противогаз с двойными коробками фильтров на шее. Двое из них были вооружены автоматами «AGS» для подводной стрельбы, причём самый мощный «пехотинец» нёс на себе целый арсенал – автомат, кассетный гранатомёт, пистолет, подсумок с магазинами и гранатами и нож в чехле.

Самый же щуплый из всей троицы оружия не имел вовсе.

Они повисли в воздухе внутри кристаллических прозрачных глыб как и первопроходцы до них, не имея возможности шевельнуться.

Вербов и Вершинина, наведя на гостей автоматы и не дождавшись их ответных действий, переглянулись.

– Америкосы, – проговорил Вербов. – Всё время дышали нам в спину… и догнали.

– Виктор Степанович, – окликнула Дрёмова Инга, – почему они тоже влипли в эти кристаллы? Это какая‑то ловушка?

– Не ловушка, – ответил археолог. – Линия времени, соединявшая эту эпоху с нашим веком, была открыта, иначе мы бы сюда не попали, но время здесь имеет другую частоту, ну, или течёт с другой скоростью, и появление объектов с «массой другого времени» вызывает их блокировку.

– Мне пришлось стрелять, чтобы освободиться, – сказал Вербов. – А вы как освободились?

– Секрет изобретателя, – послышался смешок Дрёмова.

Вербов оглянулся.

Археолог снова шевелил «змеиными» отростками необычной системы управления Буфером, вглядываясь в возникающие на светящейся полосе перед ним схемы и символы.

Вербов дал очередь в пол.

Пули не отрикошетировали, а превратились в язычки дыма.

Дрёмов отскочил, растопырив руки в стороны.

– Не стреляйте!

Но было уже поздно. То ли изменилось состояние «новых временных масс» – гостей, то ли на кристаллическую оболочку глыб подействовал звук выстрелов, но они начали рассыпаться на пушистые хлопья и таять. Троица американских «морских пехотинцев» тяжело грохнулась на пол, ошеломлённая происходящим.

– Stand! – рявкнул Вербов, держа «на стволе» самого мощного «пехотинца», в то время как Инга взяла на прицел второго. – Gun on the floor![22]

Рослые «пехотинцы» переглянулись, не спеша исполнять требование.

– Гленн, – положите оружие, – негромко посоветовал третий член группы на английском языке. – Здесь нельзя стрелять, может произойти отсечка временного канала, и мы навсегда останемся в этом времени.