Виталий Крыръ - Охота на колдунов

  В центре селения стоял храм, из которого негромко доносился напев полнолунной службы - ночь еще далеко, но службы распределены по суточным циклам, отсюда и название. Чей-то одинокий могучий бас вытягивал:

  Всеблагой извлек лучших людей из мира скорби,

  Многие народы удостоились чести исторгнуть призванных из своего числа;

  Но и в новом мире люди стали на путь насилия,

  И тогда Всеблагой дал им жрецов, дабы наставляли и вразумляли.

  Затем вступил хор:

  Да будут прокляты именующие милостивых жрецов колдунами!

  Изабелла, услышав своих (как полагал Клевоц, бывших своих) неожиданно потащила северянина к храму:

  - Сейчас будет проповедь, я хочу, чтобы ты послушал.

  Клевоц не воспротивился. И впрямь интересно узнать, чему храмовники учат паству. В северных сказаниях о том говорилось очень коротко.

  Внутри, в неровном свете лучин и нескольких свечей, важный жрец в желтых длиннополых одеждах как раз провозглашал:

  - Тот, кто желает после смерти вырваться из череды перерождений и слиться с божеством, может достигнуть этого воздержанием от греха. Прежде всего не проливайте ничью кровь. А если не можете того избежать, принесите в искупление достойную жертву Всеблагому, - присутствующие понимали, жертву следует приносить через посредников - жрецов.

  - Похититель милостив, - продолжал проповедник, покосившись на нескольких вошедших северян. - Он не возлагает непосильной ноши. Деревья и кусты тоже живые, но за них ведь каяться не следует. А вот воинская стезя - второе греховное занятие после богохульства, даже наши храмовые рыцари приносят покаяние после каждого боя, хотя их служба - уже сама по себе жертва.

  Изабелла победно посмотрела на Клевоца: видишь мол, на самом деле мы учим народ добру. А случившееся в Фойерфлахе выглядит позорно лишь от незнания какого-то тайного замысла. Правда, достойного оправдания для попытки сдать город она пока так для себя и не придумала.

  Клевоц лишь нахмурился, внимательно слушая дальше, но более ничего нового произнесено не было, только то же самое на разный лад. Однако северянин всё равно успел заинтересоваться. Покинув храм, он оставил бóльшую часть отряда стеречь место для будущего северного лагеря, а также наблюдать за окрестностями. Сам Холмин с двумя дюжинами сопровождающих отправился искать другой храм, послушать еще одну проповедь.

  Они таки услышали искомое в селении Узкий брод в небольшом сумрачном деревянном храме, построенном из сосновых бревен и снабженном крохотными оконцами. Посреди молельного зала возвышалась вырезанная из мореного дуба темноликая статуя Похитителя. Говорил худой, маленький старичок в мятой хламиде:

  - Заслуга жречества - не просто отмена рабства в Империи, но сохранение такой ситуации веками, несмотря на развращающие примеры соседних государств.

  Присутствие северян осталось незамеченным - те предусмотрительно еще в Четырех Елях переоделись в местную крестьянскую одежду.

  И здесь Клевоц с удивлением заметил, что слушают жреца внимательно, похоже тут были не просто искренне верующие в благость Похитителя (в его существование само по себе верили даже на Севере), но верные прихожане, доверяющие суждениям своих храмовников. Ранее, в провинции Запад, северянин замечал гораздо меньше веры в жречество. Похоже, популярность жрецов в разных землях Империи весомо отличалась. Видимо, разнилась даже от прихода к приходу в зависимости от поведения местных служителей Похитителя. Противостоять жрецам оказалось еще сложней, чем Клевоц представлял себе до сих пор.

  Еще одно село, просторный кирпичный храм с крытой черепицей двускатной крышей. Глиняные статуэтки Похитителя, среди которых на лавках рассаживаются прихожане. Тучный, круглолицый, пухлощекий аж лоснящийся жрец в бесформенных фиолетовых одеяниях вещал:

  - Женщина не свиноматка, чтобы постоянно ждать от нее рождения всё новых поросят. Она способна на большее. Дайте ей отдохнуть год, другой, третий, а лучше - четвертый и пятый. Жена - не тягловая лошадь, чтобы ухаживать за вашими всё новыми отпрысками. Помните, постоянным жертвователям храма мы бесплатно раздаем средства против зачатия. Они, кстати, предохраняют и против болезней, передающихся срамным путем. Если же супруг насильно сделал женщине ребенка, мы всегда сможем бесплатно прервать беременность.

  Последним посетили поселок с массивным, каменным храмом увенчанным куполообразной крышей. Внутри храма - каменные статуи вдоль стен, древние, потемневшие от времени, и светлые, расписанные яркими красками - изготовленные недавно. Подчеркнуто уверенно держащийся, постоянно нахмуренный служитель Похитителя пояснял:

  - Дети - не дополнительная рабочая сила. Детство на самом деле - время игр. А еще - учебы в прихрамовой школе. Я не допущу никакого насилия над детьми в своем приходе.

  Но дослушать проповедь до конца северянам не дали. Группа мирян вошла в зал и явно целенаправленно направилась в сторону людей Клевоца. Похоже, за ними проследили еще от первого храма и теперь решились поучить - иноверцам в 'домах' Похитителя не место. Но при себе южане ничего кроме дубинок и ножей не имели - полагали, северяне не решатся применить боевое оружие в храме, да и сами не смели. Положились на численное превосходство.

  Началось всё же не с ударов: северянам предложили убираться из храма в таких выражениях, что Изабелла (немало, как ей теперь казалось, повидавшая на своем веку) покраснела. Свареп без лишних слов подхватил лавку и обрушил на подошедших - он недаром носил свое имя. Клевоц и Дан нанесли удары топорищами, убивать пока не собирались. Зырь взмахнул древком секиры и еще один из прихожан упал, на этот раз опрокидывая огромный - как для изделия из металла - медный подсвечник. Поднялся крик. Проповедовавший жрец вмиг спрятался за алтарем.

  Удар, еще удар. Полудюжина северян прорывалась к выходу. Обманное движение и удар с неожиданной стороны - Клевоц успокоил очередного прихожанина. Те явно не поняли, с кем связались. Еще несколько шагов и северяне покидают храм.

  'Только бы нас на выходе не поджидала толпа', - проносится у баронета в голове.

  Их действительно поджидают. Но не местные. Клевоц вмиг оказывается среди своих, в строю из двух дюжин воинов - северяне, сопровождавшие баронета в отдалении, вовремя заподозрили неладное и приблизились. А из здания никто не смеет выйти следом. Лишь чье-то лицо мелькает в дверях и тотчас исчезает.

  Император Изначальной уважал северян не так за фехтовальное мастерство (в мире Похитителя хватало умелых воинов), как за то, что их группа, достаточная, дабы образовать традиционное боевое построение, вступив в бой, ни разу за всю историю не спасались паническим бегством. Если поражение становилось очевидным, строй всё равно смыкался вновь и вновь, при этом отступая как единое целое (ну, в крайнем случае, разбиваясь на два круга). Раненых заключали в середину. Уходили, но не поворачивались к врагу спинами. Естественно, таким образом так быстро отступать, как могут одиночные беглецы, не получалось. Потому иногда это становилось причиной гибели всех там, где часть могла бы выжить. Однако в большинстве случаев враг, наоборот, удовлетворившись отступлением, прекращал преследование. И тогда оставались в живых все (понятное дело, кроме убитых ранее), нередко возвращались домой даже с добычей.