Илья Новак - Демосфера

— Идем, — бормотал Шунды, не обращая внимания на Магадана. — Недолго осталось!

Впереди появились невысокие берега — поток, шум которого они слышали, тянулся перпендикулярно обрыву.

— Он про-о… просит умертвить его, — подал голос Раппопорт, и колесничий с Одомой оглянулись.

— Чего?..

— Гэндзи. — Старик ткнул пальцем в терминал. — Говорит, до-о… достаточно помог нам и больше не может в-выдерживать все это.

— Фигня! — рявкнул Шунды. — Мы как договорились? Он помогает нам добраться до искинов, потом мы его освобождаем.

— Убиваем, — поправил Раппопорт. — Он хо-о… хочет умереть, но саморазрушиться не может.

— Хрен с ним, убиваем. Так мы что, внизу уже? Нет. Вот как попадем туда — так и…

— Но он му-у… мучается. Не может переносить в-все это.

Тут Шунды сорвался — сжав кулаки, завопил, прыгая вокруг Раппопорта и брызгая слюной:

— Переносить не может?! А я переношу? Он не может, да?! А мне как?! Это… они все… это мои брат с сестрой, их теперь много, что они с ними делают?!! Я на все это смотрю, блин, застрелиться хочу! Но смотрю! А он не переносит! Сука, еще раз скажешь такое — вниз спихну! Я тебе хрен на пятаки порежу! Лепестков тебе! Не получишь! В жопу вас всех! — Он выхватил из кармана пакетик со стикерами и, размахнувшись, швырнул в сторону обрыва.

Вскрикнув, проф помчался следом. Впрочем, легкий пакетик до обрыва не долетел — упал на самом краю. Когда Магадан добрался до него, старик уже стоял на коленях и трясущимися пальцами рвал обертку. Колесничий схватил его за шиворот и за локоть, но Раппопорт сжался, спрятал пакетик между коленями и грудью, вырвал руку. Магадан ударил его по спине, по затылку…

Сзади донесся голос Одомы:

— Да хер с ним, брось. Пусть подавится. Старик выпрямился и повернул лицо к Магадану — на правом глазу темнел лепесток.

— Остальное верни, — потребовал колесничий. — Верни, или я сейчас жердью тебя по хребту…

Лицо Раппопорта уже разгладилось. Он бросил надорванную пачку лепестков, встал и пошел вдоль склона.

Колесничий подобрал стикеры, отдал их Шунды.

— А если отъедет на фиг? — спросил он.

— С одного лепестка не отъедет. Он же закаленный, знаешь сколько их уже клеил? Идем дальше.

Поток раствора казался широкой бордовой лентой, лежащей на столе. Она свешивалась с края под прямым углом — текущий между ровными невысокими берегами, дальше поток превращался в водопад, нижняя часть которого терялась во мгле центрального колодца.

Проф, напоминавший теперь престарелого Будду, что-то вяло набирал на терминале, и Шунды представил себе, как спрятанный под черной крышкой винчестер Гэндзи ноет, моля отформатировать его, как старик все посылает и посылает запросы, пытаясь вытянуть из впавшего в тоску искина новые данные о внутреннем устройстве сферы…

— Не-ет, не идет, — протянул старик почти ласково и похлопал по торцу терминала, словно младенца по попке. — Все, п-приехали.

— Что случилось? — спросил Магадан.

Они стояли у края, глядя на ровный поток раствора, отвесно падающий, погружающийся в туман, будто измазанное кровью лезвие в копну грязной ваты. От потока шел жар — здесь жидкость превращалась почти в кипяток.

— В-вроде как сломался.

— Как сломался?

— Ко-о… коллапс у Гэндзи. Психический ступор. Завис…

— Так что же делать?

Старик помолчал, пялясь на поток разноцветными глазами.

— Надо бы вызвать платформу снизу, н-но я теперь не знаю, как до нее дотянуться. По-о… понимаете, раньше-то я через Гэндзи в локальную сеть искинов в-входил и перехватывал управление ро-о… роботами. А теперь… Сигнал не проходит.

— Так, а если щуп? — предложил Шунды.

— Ну-у… можно попробовать.

Мальчишка, скинув с плеча рюкзак, достал из него бухту тонкого черного кабеля и подсоединил штекер к гнезду на боку терминала. Встав на краю обрыва, он начал опускать второй конец, увенчанный металлическим шаром антенны.

Это длилось долго. Шунды медленно стравливал кабель, поток широкой лентой струился вниз, а все остальное было неподвижно. Магадан ощущал себя букашкой, муравьем, который вместе с четырьмя другими муравьями попал внутрь полой планеты, керамического гиганта, чьи своды находятся где-то в невообразимой туманной дали, а внутреннее пространство наполнено загадочной жизнью, неторопливым, навечно закольцованным механическим движением.

Наконец Раппопорт сказал:

— Есть. Я его до-о… достал.

Кабель уже натянулся, и Шунды отпустил его. Некоторое время ничего не происходило, затем старик пробормотал:

— Летит к нам. Мо-о… можно отключить.

Одома выдернул штекер из гнезда и бросил конец кабеля — змеясь, тот достиг края и исчез из виду.

— Так кого мы ждем? — спросил Магадан. Шунды ткнул пальцем, и колесничий, подкатившись к водопаду, посмотрел вниз. Из тумана медленно всплывало что-то широкое, с выступающим горбом на ближней стороне.

— Оно… в-вот, примерно, — прошамкал старик, показывая экран монитора.

— Чего? — удивился Магадан, разглядев картинку. — Это что такое?

Верхняя часть робота, на изогнутом загривке которого покоилась площадка с ограждением, уже поднялась на высоту обрыва. Голова-утолщение, большое лицо с плоскими чертами, змеиное тело в разноцветных металлических чешуйках. Они переливались и помигивали, потрескивающие искры то и дело пробегали по ним — яркое пятно на фоне тусклых красок окружающего. Из круга ороговевшей кожи на лбу торчал кольчатый железный отросток с длинным жалом, на конце тонким, как игла, увенчанным большой мутной каплей.

Тело скрутилось винтом, чешуя зазвенела, брызгая искрами, площадка провернулась и боком прижалась к обрыву рядом с водопадом. Шунды, распахнув калитку в ограждении, первым шагнул вперед и тут же принялся деловито распоряжаться:

— Так, проф, ты в центре стань. Вы двое — по бокам, вот здесь, а модуль рядом с профом поставьте. Магадан, ты на том конце.

— Думаешь, кто-то напасть может? — спросил колесничий, откатываясь на дальнюю сторону площадки. Колеса его тихо постукивали на ребристой поверхности.

— Не знаю.

От робота пахло смесью пота и нагретого металла и еще какими-то биомеханическими процессами, протекающими в длинном теле. С края площадки Магадан видел это тело: вроде покрытого пестрой чешуей столба.

Стена низвергающегося с обрыва раствора была совсем рядом, возле неподвижного лица робота. Когда все встали на площадке и Раппопорт дал команду, робозмей шевельнулся, дернул кольчатым отростком и начал складываться, изгибая тулово так, что площадка медленно поплыла вниз.