Граничник-2 (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

«Може, пойдем уже?

Рядом лежал одержимый. Как и Гринь, не подавая никаких признаков жизни. Длинными руками он обхватил свое тело, будто пытаясь кого-то удержать внутри. На лице его застыла гримаса ненависти.

— Чин благословения жилища? — произнес подопечный голосом, в котором только хорошо знавший его человек мог услышать нотки горя.

— Ага, — ответил я, не зная что тут еще можно сказать.

— Да тебе в сельские священники надо идти. Свадьбы проводить, деток общинников крестить.

— Я серьезно рассматриваю этот вариант.

— Может, и мне стоит.

— Гринь?

— Сразу умер. А Астерот?

Сам, выходит, допер с кем сражался. Впрочем, воспитанник у меня толковый, иного я от него и не ждал.

Четкого ответа на его вопрос у меня не было. Вряд ли Падший пострадал, чин благословения жилища — не боевое заклинание. Обычный церковный ритуал, который, как правильно заметил Стеф, используется сельскими дьяками для освящения дома. Особой силы не имеет, но имеет один любопытный побочный эффект — делает благословленный участок земли недоступными для нечистых.

Совершить обряд мог любой священнослужитель — сложного в нем ничего не было. Правда, обычно он проводился подольше и требовал некоторого реквизита. Но у меня с собой не было святой воды, да и елея я как-то не подумал прихватить. Не было и получаса на чтение псалмов с молитвами и песнопениями. Но было кое-что куда более серьезное — кровь человека, добровольно пожертвовавшего собой ради спасения другого. Кровь агнца. Гриня.

Конечно, она не могла уничтожить Астерота. Будь все так просто, с вторжением из Ада уже давно покончили. Однако, он сбежал — демоны, даже Высшие, не могут стоять на освященной земле. А я именно это и сделал — сотворил на станции «Церера-Сортировочная» небольшой кусочек святой земли. И демону пришлось бежать.

Но вряд ли он пострадал сколько-нибудь серьезно. Астерота вышибло из тела венерианца, попутно убив носителя, но и только-то. Стоит выйти за границы проведения обряда, он снова нападет на нас. Кто его знает, сколько у него еще таких вот подготовленных к одержимости?

Все это я рассказал Стефу. Тот покивал, как мне показалось, равнодушно, и стал укладывать тело нашего соратника в позу для погребения. Некоторое время я наблюдал за этим довольно бессмысленным занятием — нам негде было хоронить погибшего — после чего мысленно надавал себе тумаков и стал помогать воспитаннику.

Хотя я не всегда по-доброму относился к нехристю, он был хорошим товарищем. Сколько уже имел возможностей бросить все и сбежать, столько об этом говорил, но так ни разу и не сделал. А потом пришел момент истины, и он не колеблясь принял смерть, предназначенную не ему.

Еще несколько минут мы потратили на то, чтобы прочесть молитву за упокой души Гриня, пусть бы он и не принадлежал к церкви. Потом поднялись и стали готовиться к выходу. Стеф перезаряжал винтовки, я же поправлял повязки.

— Тебе сколько до восстановления Импульса? — уточнил я, поглядывая на разрушенную лестницу и понимая, что подниматься придется по левому крылу.

— Часа полтора.

— Может, подождем? А то с двумя игольниками на Высшего демона, как-то…

— Думаешь, он теперь сам из норы своей выползет? — вопросом на вопрос ответил Страж.

Для нас это было бы очень хорошо. Можно сказать, идеально — единственный шанс покончить со здешним «хозяином». Но мы оба понимали, что такое вряд ли возможно. Астерот уже видел, как один Высший демон превратился в горстку праха после схватки со Стефом. На своей шкуре почувствовал, каково это, когда обрядом благословения вышибает сущность из захваченного тела. Он определенно считал нас серьезной угрозой.

Явись Падший сам, в истинной своей форме, Стеф мог, пусть и ценой собственной жизни, сокрушить его. Но, скорее всего, демон просто завалит нас телами своих адептов, абсолютно не считаясь с потерями.

— Очень сомневаюсь. Но — вдруг?

— Ага, вдруг. Ну давай посидим. Нам спешить некуда, ему, думаю, тоже.

Я с наслаждением уселся обратно, прижимаясь спиной к стене. На всякий случай положил винтовку на колени и прикрыл глаза. Тело, почувствовав, что прямо сейчас не станут использовать в экстремальных режимах, тут же принялось себя жалеть и вибрировать.

Вибрировать? А, это коммуникатор, оставленный Вимом для связи со Старшим Сыном, подавал сигнал. Фу ты, а я уже испугался!

— Слушаю.

— Вам все же удалось! — изображение лица Жерара пыталось, но никак не могло передать той радости, которую испытывал второй в иерархии альбигоец. Зато голос — полностью. Он просто звенел от возбуждения и ничем не сдерживаемого триумфа.

— Что нам удалось?

— Уничтожить Высшего демона! Вы смогли, хвала Творцу!

Я сузил глаза, не вполне понимая, о чем он.

— Кое-какой урон ему мы и правда нанесли…

— Но корпы сдаются, Оливер! Везде, по всем секторам, даже там, куда мы не заходили!

— А… Ну это прекрасно…

— И разведчики доложили, что их колдуны, все до одного, вдруг умерли!

— Умерли? — тупо повторил я. Посмотрел на Стефа и увидел, как он беззвучно смеется. — Почему?

— Я думал, это ты мне скажешь! Так вы убили Астерота?

Я приложил пластину коммуникатора к груди, закрыв объектив и микрофон, и спросил у подопечного.

— А ты чего ржешь-то?

Тот прыснул уже в голос, не таясь. Я нахмурился. Он замахал руками, сейчас, мол, одну секундочку. Однако на то, чтобы успокоиться, у него ушло секунд двадцать. Все это время из коммуникатора звучал голос Старшего Сына.

— Ну, поделись, что такого смешного ты услышал, Стефан Дуров?

— А ты что, сам не понял до сих пор?

— Прости, но нет!

Я даже строгости в голос поддал, чтобы он не думал, что я шучу.

— Ой, Оли, я не могу! Ты же аналитик, а тут все настолько очевидно! Астерота вышвырнуло из тела, а все созданные им колдуны в одночасье померли. Правда, непонятно? Кровью Гриня и обрядом благословения жилища ты освятил всю станцию!

Ждать посадки капсулы было сложнее всего. Ни схватки с Астеротом и его адептами, ни посредничество в трехсторонних переговорах между Фоксом, Мантой и Жераром, ни перегрузки в полете, когда нас с напарником вдавливало в упругий гель — все эти ни в какое сравнение ни шло с той нервозностью, которую я испытывал, глядя на табло обратного отсчета на внутренней панели.

До посадки оставалось еще четырнадцать минут.

— Посиди спокойно, — голосом утомленной матери произнес Стеф. — Пожалуйста, посиди спокойно еще немного.

Гель уже втянулся обратно в полости в стенах, что дало мне свободу движений.

— Понимаешь, я одновременно верю и не верю тому, что мы возвращаемся на Землю!

— Понимаю. Сам чувствую себя примерно так же. Но это не повод метаться по крохотной клетушке. Успокойся.

Сказать это было легче, чем сделать. Признаться, я сам не вполне понимал своего возбуждения, однако бороться с ним даже не пытался. Оно было человеческим.

— А вдруг откажет посадочный механизм? Представь, разбиться после всего того, что мы пережили!

— Значит, разобьемся.

Я не боялся аварии, но слова лились сами, я даже не успевал понимать, что вылетало у меня изо рта. И это было восхитительно.

— А что если иерархи отлучат нас от церкви? Мы же столько нарушили правил — я со счета сбился!

— Значит, отлучат.

Изгнание меня тоже не тревожило. После тех вестей, что мы принесем, нас ли либо навечно засадят в самую глубокую камеру, либо сделают героями.

— И что мы тогда будем делать, умник?

— Ты вроде хотел в сельские священники пойти?

— И как это возможно сделать после отлучения?

— Тогда отправимся в Сибирь.

— Зачем?

— Поступим на службу к Кругу Посвященных. Судя по тому, что говорил Гринь, они примерно тем же самым занимаются, что и мы.

— И ты готов предать веру?

— Вера тут причем, старик? Ты уже совсем себя довел. Помолчи хотя бы пять минут!