Дмитрий Самохин - Рожден быть опасным

Я поднялся с дивана, поправляя на себе смявшуюся одежду, и подхватил со столика удостоверение личности.

Из кухни показалась лохматая голова Мухаммеда.

– Ты уже проснулся?

Я не удостоил его ответом и принялся изучать свою новую биографию. Никогда еще у меня не было имени. И вот оно появилось. Мое первое и единственное имя, которым меня нарекли не родители, а исламист, специалист по фальсификации документов.

Хорошее начало.

Я испытывал странные чувства, незнакомые мне. С пластиковой карточки на меня взирало мое собственное лицо, под которым бежала тоненькая строчка – ЛАРС РУСС.

– Завтракать будешь?

– Только кофе. Двойной. Большую кружку.

– Ага.

Мухаммед исчез на кухне. Клацнули кружки. Зашипел кипяток, выплескивающийся в кружку.

– Ты уже выбрал себе должность?

– Нет. Пока. Если не сложно… – Я спрятал документы во внутренний карман плаща, – скинь мне все кандидатуры на диск. Я оплачу их все.

– Странный выбор, – изумился Мухаммед, выходя из кухни.

За ним семенил робот-официант, железный паук с ровной поверхностью подноса на спине, где стояли две дымящиеся кружки с кофе, сахарница и два круасана.

– Я запаслив, – коротко признался я, беря с подноса круасан.

– А все-таки? – настаивал Мухаммед.

– Я хочу быть готов к тому, чтобы в экстренном темпе сменить работу.

– Ладно. В принципе это твои проблемы, – равнодушно пожал плечами Мухаммед. – Ты запомни, брат, я никогда бы не стал тебе помогать, если бы ты не был таким опасным для этого государства.

Я усмехнулся.

Ничего иного нельзя было ожидать от исламского подпольщика.

– Все, что плохо для этого государства, отлично для меня.

Мухаммед зловеще ухмыльнулся:

– Жаль, что ты, Ларс Русс, не разделяешь мои убеждения и не хочешь принять ислам. Это было бы полезно для тебя и для нас, брат. Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммеда, пророка его. Такой человек, как ты, был бы очень полезен исламу.

– Муха, все эти должности как-нибудь связаны с твоими единоверцами? – поинтересовался я.

Очень уж мне не нравились эти проповедования.

– Нет. Правоверных там нет.

– Отлично.

– Ларс Русс, ты подумай…

Так непривычно было слышать свое имя, а с другой стороны, оно было для меня родным. Я чувствовал это.

– …такой Идеал, идеальный воин, как ты, и наша организация, имеющая своих агентов повсюду, мы можем горы свернуть…

Я его больше не слушал.

Я хищно смотрел на него. Он знал, кто я такой. Но откуда? Откуда он мог знать?

Я знаком с Мухой уже тринадцать дней. Его мне порекомендовал Магди Дейф из Лос-Анджелеса. Он тоже был правоверным. Стало быть, я с самого начала своего бегства был под колпаком у «первоземельцев».

Твою мать!!!

Мухаммед еще что-то лопотал, когда я сделал легкий выпад в его сторону и лишь кончиком пальцев коснулся его шеи, ломая позвоночник.

Мне не нужны были лишние свидетели.

С ледяным спокойствием я допил кофе и съел круасаны.

– Дом!!! – позвал я.

– Слушаю, – отозвался компьютер. Он не называл меня господином, как это делал, когда общался с Мухаммедом.

– Дом, у тебя сохранились легенды, которые ты предлагал…

– Да, – сухо, с металлом в голосе, ответили мне.

– Скинь их мне на диск! – потребовал я.

– А что делает Мухаммед, господин мой? – поинтересовался Дом.

– Он отдыхает, – нагло заявил я.

Я знал, что Дом просматривает каждую клетку своего пространства, и от него вряд ли укрылось мое движение к Мухаммеду, мой рывок, но расценить его и вынести ему вердикт Дом вряд ли мог.

– Диск готов, – наконец отозвался Дом.

Из тела робота-официанта выполз маленький блестящий диск с интересующей меня информацией. Я забрал его и припрятал в одежде.

Я покинул свое убежище. Здесь мне больше ничего не было нужно. Я не хотел убивать Мухаммеда и оставил бы его в живых, если бы ему не было известно, кто я. Но, как говорится, такова селяви.

Конечно, там, где знал один, наверняка знает еще кто-то. Иллюзий я не испытывал. И самообманом заниматься не собирался. Но Мухаммед умер, а все считают меня покойником, так что на время для исламистов мой след потерян. Осталось сделать малое. Прибрать за собой.

Уходя из приземистого двухэтажного здания, я оставил подле Мухаммеда, на окаменевшем лице которого замерло удивление, пластиковую капсулу взрывчатки из арсенала, найденного мною, когда я осматривал помещения. Такую же капсулу я поместил в холле на первом этаже. Одну приклеил на входную дверь. И еще одну в гараже. Для надежности.

На «Ниссане» я удалился на два квартала от дома Мухаммеда, остановился, прижавшись к обочине, и задумался. У меня было несколько вопросов к жизни. И их стоило решить. Они ворочались в моей голове.

Что означало для меня имя Ларс Русс и планета Амбер? Стоило это выяснить. Но как? Одно я решил окончательно: с государством и исламистами у меня отныне личные счеты.

Я печально оглянулся на дом Мухаммеда, и отдал приказ своему компьютеру связаться с разумом Дома, что он и выполнил. Я отдал приказ Дому активировать капсулы, и он подчинился. Он не мог ослушаться, хотя понимал, чем ему это грозит.

Взрыв был настолько сильным, что взрывной волной мой «Ниссан» вытолкнуло на двести метров вперед.

Я ухмыльнулся, погрузил диск, полученный от Дома, в компьютер авто и считал информацию, набежавшую на лобовое стекло. Из четырех кандидатур нужно было выбрать одну.

И я выбрал.

У меня накопились вопросы. Я не был уверен в том, что я существовал до того, как очнулся в больнице. Из того, что говорили врачи в том разговоре, который мне удалось подслушать, можно было сделать вывод, что мое тело было создано с уже измененным генным кодом. Хотя со счетов нельзя было сбрасывать и ту возможность, что когда-то я существовал и в неизмененном виде, пока не стал объектом генных исследований. Добровольно я на это согласился, или меня к этому принудили? Вот в чем вопрос.

Одно я знал точно: ответов, или хотя бы предположений, у меня не было. Оставалось ждать, когда ответы явятся мне или я сумею докопаться до сути всего того, что случилось со мной. А пока… Что мне оставалось делать? Не сидеть же, подперев кулаками щеки. Нужна была цель на ближайшее время. Какое-то занятие. Что-то, на чем можно было зациклить свое внимание, да и затеряться от посторонних глаз. Может, тут и отыщется ответ, в рутине будней.

Мухаммед предложил мне четыре должности, на которые без лишних вопросов меня готовы были принять. А в моей ситуации вопросы могут иметь катастрофические последствия. Не для меня, а для того, кто спрашивает. Из того, что мне предложил Мухаммед, я выбрал вольного охотника и, не откладывая дело в долгий ящик, заявился на первый же пункт вербовки, который лежал за пределами городка, где меня официально убили. Надо же такое пережить. Тебя убили, а ты еще живой. Бывает.