Лори Голдинг - Слово Безмолвного Царя

Без сомнения, они бы обернулись против нас, если бы позже им представилась такая возможность. В особенности узнай они всю правду. Но на подобный риск мудрый Сарех идти не собирался.

И всё равно трудно не восторгаться убеждённости, с какой дрались люди. Быть может, однажды им удастся увидеть исходящую от тиранидов угрозу такой, какой её видим мы. Потому-то мы и носим эти безделушки и украшения, дабы почтить их жертву. Мы уважаем их погибших, пусть и не оплакиваем их уход.

Если вы хотите изучить специфику ведения сражений Сареха вплоть до нынешнего времени, я принесу вам доклады из архивов преторианцев. Они весьма исчерпывающи.

Не поступайте, как человечество, мой лорд. Учитесь на прошлом.

Для победы вам понадобятся союзники. Максимизируйте эффективность ваших альянсов, и обратите их полностью себе на пользу.

Докажите, что достойны, и тогда Безмолвный Царь заговорит с вами.

Когда-нибудь.

Лишь по завершении кампании на Геенне мы поняли, как чудовищно обманули нас трижды проклятые ксеносы. Хотя трудно их обвинять и сердиться, когда мы с самого начала собирались предать их.

Когда командор Данте, капитан Тихо и я вернулись к оставленному «Носорогу», мы осторожно сняли дистанционные детонаторы с наших перчаток и дезактивировали устройство под брезентом. Как я говорил, эта идея полностью принадлежала Тихо, и он хотел всё сделать один. Вот уж действительно он стал бы магистром жертвоприношений.

Когда Данте узнал, что сам Безмолвный Царь находится на Геенне-Прайм, наш долг перед Империумом стал отчётливо ясен. То был верховный правитель расы некронов, создание столь мифическое, что даже самые сведущие члены Ордо Ксенос имели сомнения насчёт его реального существования.

Мы обязаны были убить Сареха, неважно как. Ему нельзя было позволить покинуть этот мир.

Внутри десантного отсека под брезентом лежала боеголовка, которую наши техножрецы аккуратно извлекли из циклонной торпеды, взятой со склада на борту «Взывающего к крови», а после перевезли на шаттле в наш лагерь и спрятали в «Носороге» по приказу Данте.

То была настоящая убийца планет. Оружие класса «экстерминатус», применение которого мог санкционировать только магистр капитула.

Каждый из нас держал в открытой ладони взрыватель, и любой в одно мгновение мог привести его в действие. Нуклонный заряд стёр бы в пыль всё на поверхности планеты в пределах пятисоткилометрового радиуса эпицентра. Безмолвный Царь, мы трое, каждый некрон у скалы Дьявола, все последние бойцы третьей роты, оставшиеся в лагере, и простые граждане, как минимум, двух крупных городов-ульев — за несколько секунд испарились бы все.

Это было бы самопожертвование под стать титулу Эразма Тихо и его амбициям.

Данте, однако, отказался отпускать его одного. И за столом стратегиума объяснил почему.

Лорды некронов непременно что-нибудь заподозрили, если Кровавые Ангелы убрались бы с поверхности, оставив всего одного нигилистически настроенного воина предстать пред их повелителем. И нельзя было рисковать отдавать приказ об орбитальной бомбардировке, не получив подтверждения о действительном присутствии Сареха, дабы раньше времени некроны не раскусили нас.

Этот отчаянный план изначально имел малые шансы на успех.

Но и даже ради этой скудной возможности Данте пожелал пожертвовать собой.

А мне выпала честь стать третьим членом дипломатической миссии только ввиду знания местности.

Данте остановила лишь маска Сареха и слова о том, что сам божественный Сангвиний когда-то чуть не заключил союз с некронами. Но являлось ли это вообще правдой? В самом ли деле Сарех воочию видел нашего примарха? Похоже, это было не так важно.

Когда «Носорог» завёлся и покатился по равнинам обратно к лагерю, Тихо озвучил вопрос, терзавший и меня тоже.

— Выходит, мы поверим ему… на слово, мой господин? В здравом уме и светлой памяти мы пойдём на соглашение с ненавистными врагами-ксеносами ради расплывчатой перспективы примирения в будущем? — Капитан потёр свой настоящий глаз. — Никто же в это не поверит. Капитулы отлучали и за меньшие проступки.

— Мы служим Империуму, — сощурившись, ответил Данте. — Мы оберегаем его народ, когда он не в состоянии сам о себе позаботиться. Если поступим так, спасём хоть долю населения Геенны-Прайм. В противном случае мир падёт жертвой тиранидов и сгорит в ядерном огне, который заодно убьёт Сареха.

Прежде чем Тихо ответил, Данте поднял посмертную маску Сангвиния и посмотрел в её безжизненные глаза. Оценивая. Обдумывая.

— Когда война с тиранидами завершится, я лично покончу с Сарехом.

Это казалось идеальным решением: сначала мы используем некронов, чтобы Империум одержал победу, а после убиваем их царя, как только войдём к нему в доверие. Но мы заблуждались на их счёт. Страшно заблуждались.

Они обвели нас вокруг пальца.

По мере приближения кампании против мерзких порождений Разума улья к концу, мы стали замечать кое-что странное: тела наших павших братьев разграбляли, материальные запасы пропадали. Тираниды? Навряд ли.

Каждый раз всё меньше и меньше некронов-лордов и элитных солдат участвовало вместе с нами в боях. Днями мы не получали вестей от главного вершителя и его преторианцев.

На завершающих этапах войны, в которой мы совместно одерживали победу, от нас постепенно избавлялись.

К тому моменту как мы оказались на полях смерти в тени улья Сендип, нашу продырявленную броню и клинки с забоинами покрывало крови ксеносов больше, чем мы могли бы когда-либо просить. В итоге от нас осталась жалкая горстка выживших из роты Железношлемных и Сангвинарной гвардии. «Фратрем пугно» был выпотрошен плазменным огнём, и прежде чем он снова смог совершать перелёты через варп, ушли долгие месяцы.

Тяжело раненного капитана Тихо эвакуировали на «Мелех», чтобы он руководил силами флота на последней стадии космических баталий. Поэтому рядом с Данте стоял только я, когда к нам наконец пришло неприятное осознание произошедшего при виде того, как наши боевые братья ведут группы оборванных ополченцев, собирающих трупы тиранидов и бросающих в большие кучи, чтобы потом сжечь.

Командор тяжело оперся на топор Морталис, и, казалось, будто он с трудом дышит через открытый рот маски.

— За последние двенадцать часов мы нигде не видели некронов, мой господин, — пробормотал я. — Сарех не вернётся, ведь так?

Данте не отвечал. Он пристально смотрел на вечернее солнце над далёкими горами. Его гнев иссяк. Как и у всех нас.

Я счистил с боевого клинка органические остатки и убрал его в ножны на бедре.