Джон Френч - Мы едины

Они приходили небольшими группами, высматривая знакомые лица, решая, где они вправе сесть, кого надо избегать, а кого приветствовать. Зрелище напоминало миниатюрную модель работы шестеренок имперской политики и демонстрации силы. Вот спарсинский военачальник в блестящем боевом доспехе и белом меховом плаще, его сопровождает группа советников по тактике. А вот лорд псайканы, чье сморщенное белое лицо окружает капюшон из кабелей, он сидит возле облаченной в карминовое одеяние женщины с тонкими конечностями, на медной полумаске которой вычеканен череп-шестерня Адептус Механикус.

Над собирающейся толпой двигались сервочерепа, сканируя, записывая, вынюхивая угрозы и с хриплыми вздохами распространяя запах благовоний.

В толпе я увидел нескольких подобных мне: инквизиторов или же их представителей, которые перемещались среди остальных, словно надменные повелители, или же неподвижно и тихо оставались стоять в стороне. Я не приглашал никого из них, но они все равно пришли, им хватило одной лишь моей репутации. Некоторые даже обращались ко мне «лорд-инквизитор». Звания в Инквизиции – сложная вещь. В незримой руке Империума, повинующейся лишь воле Императора, нет формальной структуры. «Лорд» - это знак уважения и признания, этот титул равные дают тому, кто заслуживает его величием своих свершений. Моя война против Фокрона принесла мне известность и уважение, как пламя манит насекомых. По моему зову собирались величайшие мастера войны в этой области пространства, и я мог понять, почему некоторые из них называют меня лордом.

Я сел в кресло с высокой спинкой в центре зала. Под моей левой рукой покоился церемониальный молот, правая лежала на черном железе подлокотника, пальцы из полированного хрома мягко постукивали по темному металлу. Прошел год с тех пор, как я потерял правую руку, угодив в западню, в которой погиб адмирал Велькаррин, и чуть не расстался с жизнью я сам. Бионическая замена до сих пор мучила меня фантомными болями.

Этот год я не сидел без дела. После покушения на мою жизнь Фокрон буквально исчез. На корабле и клипере контрабандистов не обнаружилось никаких его следов. Это, вкупе со внезапно погасшим в момент нападения светом, могло означать только то, что его сеть предателей проникла гораздо глубже и выше в структуру наших войск, чем мне представлялось возможным. За работу принялись мои собственные доверенные аколиты и агенты, и теперь я собрал вместе лидеров Погони, чтобы поделиться тем, что обнаружил.

Некоторые знали, что должно было произойти, но большинство – нет. Я посмотрел, как солдаты в шлемах с черными забралами запирают двери помещения, и подождал, пока стихнет бормотание. После этого я встал.

- Необходимо многое обсудить, - произнес я, голос разнесся над рядами сидячих мест. Я заметил небольшое шевеление из-за отсутствия формального приветствия или же признания славы и должностей собравшихся здесь. От этой мысли я позволил себе улыбнуться. - Но прежде всего нужно решить один вопрос, - я слегка кивнул, как будто для усиления эффекта, и ожидавшие этого сигнала начали действовать все, как один.

Я готовился к этому, однако психическая ударная волна все равно заставила меня пошатнуться. Дюжина сидящих задергалась, когда телепатическая и телекинетическая силы сжали их, словно тиски. Я ощутил на коже маслянистое прикосновение статического разряда. Раздался звук, словно ветер прошуршал в высокой траве. В бившихся в конвульсиях мужчин и женщин вонзились иглы, и они один за другим затихли, когда седативные препараты подавили нервные импульсы. Последовало мгновение ошеломленного молчания.

- Не двигаться! - прокричал я, когда через толпу начали пробираться солдаты. Они окружили каждую из пораженных фигур. На шеях затянулись ошейники нулификаторов и путы из мононитей, и связанных поволокли по каменному полу, словно мешки с зерном. Шок оставшейся части толпы ощущался физически — они только что увидели, как дюжину их высокопоставленных товарищей, обладавших властью и наградами, свергли и утащили прочь. Можно было буквально почувствовать формировавшуюся в их разумах мысль: среди нас предатели. Бледный лорд псайканы кивнул мне, и я низко поклонился ему в знак благодарности. В помещении началось сердитое и испуганное перешептывание.

- Враг среди нас, - я поднял молот и обрушил адамантиевое навершие на гранитный пол. После того, как стихли отголоски удара, воцарилась тишина. - Он бродит меж нами, надев маску верности, - мой голос был мягок, однако разносился в неподвижном воздухе. - Противник использовал против нас нашу же силу, направлял нас в ловушки, топил в крови и сковывал нашу мощь ложью. Год назад на борту этого корабля враг был близок к тому, чтобы собственноручно оборвать мою жизнь. То, что это стало возможно, свидетельствует о его таланте и дерзости, - я сделал паузу, озирая смотрящие на меня лица, которые ожидали, что произойдет дальше. - Однако я выжил, и своей попыткой он открыл масштабы измены в наших рядах. - Я указал на дюжину пустых мест в ярусах. - Сегодня я отсек находившиеся среди нас головы гидры, - по аудитории пробежал шепоток, и я сделал паузу.

Трудно было выявить предателей, не вызвав у тех подозрений. Их поиск был тонкой работой, но еще более тонкой работой была подготовка к тому, чтобы убрать их всех в один миг. Двенадцать схваченных в зале были старшими, наиболее высокопоставленными агентами и марионетками Фокрона. Некоторые из них, несомненно, не знали, чему служат. Другие же, я уверен, стали предателями по собственной воле. В их числе были генералы, старший персонал Муниторума, астропат, исповедник и даже один дознаватель. В момент их захвата в войсках Травли начались параллельные операции по искоренению порчи в наших рядах. Большую часть агентов должны были убить, однако многих схватят и будут ломать, пока секреты не польются из них, словно кровь из вены.

- Враг ослепил нас и вел под руку, как детей. Но в то же время он вручил нам оружие, с помощью которого его можно уничтожить. Это оружие — знание, и мы получим его от гулявших среди нас предателей, - я встал и подобрал молот, поставив навершие к ногам и положив руки на рукоять. - И с помощью этого знания Травля выбьет почву из-под ног врага. Мы раним его и будем гнать, пока он не уползет в свое последнее убежище. И когда он, истекая кровью, станет обездвиженным, я отсеку гидре последнюю голову.

Двенадцать часов назад

Стать свидетелями нашей победы прибыла сотня боевых кораблей. Они окружили неровную звездную крепость, орудия полыхали, обрушивая на нее огонь. «Око Гидры» вращалось по орбите мертвого мира, словно оглушенный боксер, неспособный уклониться от ударов, которые расплющивают его лицо в кровавое месиво и осколки костей.