Вячеслав Сибирцев - Возвращение

      - А мне?

      - Чего – тебе?

      - Мне оружие дадут?

      Чиж хмыкнул:

      - Ты им пользоваться умеешь?

     Алька опустил глаза и вздохнул. В подобной ситуации врать не хотелось. Чиж подумал, потом достал из своих вещей запасной нож и аккуратно вложил его в карман мальчика:

     - На всякий случай. Без дела не вытаскивай, пусть лежит. Надеюсь, не пригодится.

      Алька надеялся как раз на обратное. Он мечтал схватиться с мутантами в рукопашном бою, всех победить, явиться обратно с редчайшим артефактом и нарочито небрежно бросить его на стойку бара: «Не подскажете, может, кто купит?»

      - Ты вообще о Зоне откуда знаешь? – насмешливо спросил Чиж, глядя на мечтательную мальчишечью физиономию. 

      - Ребята рассказывали.

      -Ребята – это ничего. Приврали, конечно, сильно. Но, во всяком случае, ты в курсе, основные понятия знаешь. Теперь в своих представлениях убери девять десятых напускного героизма и прибавь половину трудностей – обычных, физических – и будет самое то. А сейчас пошли высыпаться, завтра до света встанем.

      Проснулся Алька оттого, что его мягко, но настойчиво трясли за плечо. Он открыл глаза. За окном было темно, а в комнате под потолком тускло светила лампа. Вспомнив, какой сегодня день, Алька быстро вскочил и одел всё, что было собрано накануне. Кое-какие, не нужные пока вещи, оставили в комнате, заперли дверь, а ключ отдали квадратному охраннику. 

      На улице тьма не казалась такой уж густой и непроглядной. Небо на востоке светлело. Сталкер сперва повёл мальчишку по тропе, но метров через триста, когда дома посёлка скрылись за поворотом, вдруг перепрыгнул придорожную канаву и углубился в лес. В ответ на вопросительный взгляд Альки, он негромко пояснил:

      - Тропа для тех, кто с военными может договориться. У нас с тобой, во-первых, договариваться нечем, а во-вторых, у них со мной личные счёты. Я жив пока только потому, что в этой дыре прячусь. Так что не обессудь, мы уж с тобой как-нибудь без тропы. Есть у меня неподалёку проход, не очень удобный, зато надёжный. 

      Они шли и шли вперёд, стараясь ступать так, чтобы не оставлять следов. Алька не мог поднять голову, внимательно глядя под ноги, но всё время ждал границы Зоны, которую надо было преодолевать: бетонную стену или колючую проволоку. Поэтому, когда Чиж часа через полтора, уже не особенно таясь, объявил: «Привал. И по куску шоколада за удачное проникновение», мальчик очень удивился:

      - Мы уже в Зоне?

      - Конечно. И давно.

      - А где была граница? Я не заметил.

      - И правильно. Не надо тебе этого знать, а то, глядишь, через пару ходок почувствуешь себя крутым сталкером, захочешь один пойти. Сразу сгинешь. Так что поверь на слово: мы прошли, прошли удачно. Садись вот сюда, лопай шоколад, а я пока тебя в курс дела введу.

      Алька устало развалился на земле, засунув в рот сладкую коричневую дольку, а Чиж стал рассказывать:

      - Я в Зоне промышляю чуть больше года. И почти всё это время ходил с другом – Мышкой его звали, маленький был, щуплый и очень шустрый. Ходили мы с ним хорошо, не богатели особо, но и без навара не оставались. А месяца два назад Михалыч – хозяин той ночлежки, где мы с тобой ютимся – вызвал нас и давай упрашивать принести ему Золотой Корень. Кто-то рассказал, видишь ли, что это чрезвычайно редкий и очень ценный артефакт, мужикам просто-таки необходимый. Разузнал он, хитрец, и где его найти, и как откопать – тот в земле прячется, сверху лишь по пятну определённому опознать можно. Вот он нам двоим пообещал сумму – и не хилую, скажу я тебе, сумму – если мы ему этот Корень доставим. Порасспрашивали мы с Мышкой аккуратненько знакомых-приятелей – никто о таком не слыхал. А Михалыч всеми клятвами клялся, что правда. Словом, собрались мы месяц назад и пошли. До места добрались, всякого другого хабара по пути насобирали, так что если бы Корня не оказалось, мы бы всё равно не проигрывали. Но нашли мы это чудо золотое. Пятнышко Мышка разглядел, он и выкопал. А тут нас военные засекли – зачистку проводили. Мышка находку в карман – и бежать. Я тоже. Военные гнали нас в сторону своего полузаброшенного бункера. В общем, это неинтересно. Мышку ранили, догонять стали. Он последним усилием выдернул из кармана этот самый Золотой Корень и зашвырнул в маленькое окошечко бункера. Тут его последняя пуля и достала. А я убежал тогда, только раненый был. И сам человек пять-шесть уложил. Вот с тех пор военные и жаждут моего скальпа.

      - А Золотой Корень как же?

      - А никак. Там и лежит. Никто ж, кроме меня, не знает. Я, когда поправился, туда наведывался. Окно слишком узкое, не пролезть. Уж на что Мышка худой был, и то бы не смог. А Михалыч всё зудит: принеси да принеси. Думал я туда связку противотанковых гранат кинуть, но потом ничего не раскопаешь. К тому же бункер всё ещё в военном хозяйстве числится, и за подобный теракт они не то, что скальп, а всю кожу с меня снимут. 

      - А зачем нужен я? – спросил Алька, уже почти догадываясь, каким будет ответ.

      - А вот затем и нужен, чтобы в бункер нырнуть и артефакт достать, - буднично пояснил Чиж, словно речь шла о банке квашеной капусты в деревенском подполе. 

      Поднявшись, искатели пошли дальше, но не успев сделать и нескольких шагов, услышали за кустами невдалеке не то длинный лай, не то отрывистый вой.

      - Ну, конечно, куда же без вас, - поморщился Чиж, - Обед за версту чуют.

      - А где обед? – оглянулся Алька.

      - Обед – это мы, - деловито сказал Чиж, доставая пистолет.

      У Альки даже в носу зачесалось от предчувствия близкого приключения. А Чиж вдруг подхватил его под мышки и почти подкинул на толстую нижнюю ветку старой сосны.

      - Я помогу! – пискнул мальчишка.

      - Твоя лучшая помощь – сидеть там и не мешаться, - Чиж прижался спиной к стволу и вскинул пистолет. Алька проследил за его взглядом и с ужасом увидел, что из кустов выскакивают вразнобой худые, ободранные и словно облитые местами кипятком псы без глаз. Они не рассредоточивались, не подкрадывались, а просто шли, путаясь в кустах и траве, не очень быстро, но целеустремлённо. Чиж выстрелил в морду ближайшего пса. Тот взвизгнул и стал тереть лапой нос, словно его ужалила оса. Часть животных приостановилась и зарычала, но некоторые резким прыжком бросились вперёд. Чиж выстрелил ещё и ещё раз. Одна собака пронзительно завизжала, волчком закрутилась на месте, раскидывая капли крови из пробитого бока, и вдруг упала, оборвав визг. Алька зажмурился и так вцепился в ветку, что пальцы побелели. Он не видел, как вся стая развернулась и скрылась в кустах, как Чиж поменял обойму пистолета и положил его обратно в карман.