Карл Шрёдер - Солнце Солнц

— Он долго не протянет, если я сейчас не отведу его к доктору, — сказал человек, который осматривал ногу шпиона. — Ему нужна кровь.

Венера нашла другую фотографию и положила ее рядом с первой. Они были почти идентичными, снимки сделали один за другим, с перерывом в несколько секунд. Единственное различие заключалось в длине некоторых следов инверсии.

— Этого недостаточно, — с досадой бросила она, и горячая волна боли разлилась вверх от скулы. Венера скрипнула зубами, повернулась и столкнулась взглядом с Карриером; его лицо, как всегда, не отражало никаких чувств. Шпион в кожаном костюме потерял сознание, человек, оказывавший ему помощь, забеспокоился.

— Уберите его отсюда, — распорядилась она, жестом указав на дверь для прислуги в конце зала. — Позже нам нужно будет получить от него подробные показания. — Каппер очнулся и, опираясь на плечо сопровождающего и пошатываясь, удалился из комнаты. Венера опустилась на одну из скамей и хмуро уставилась на Карриера.

— Этот спор с Кормчим Мавери — уловка, — сказала она. — Их цель — увести большую часть нашего флота подальше от Раша. И тогда крейсеры и эта… штука — даже не знаю, как ее назвать — вторгнутся со стороны Формации Фалкон. Формация, должно быть, заключила какой-то пакт с Мавери.

Карриер кивнул.

— Похоже на то. То есть — мне кажется, что так оно и есть, миледи. Вся трудность заключается в том, чтобы убедить вашего мужа и Кормчего в реальности угрозы.

— Мужа я беру на себя, — сказала она. — Но Кормчий… с ним могут быть проблемы.

— Я, конечно, сделаю все возможное в интересах нации, — сказал Карриер.

Венера едва не рассмеялась.

— До этого не дойдет, — заметила она. — Хорошо. Идите. Мне нужно показать снимки мужу.

Карриер вскинул бровь.

— Вы собираетесь рассказать ему об организации?

— Ему пора узнать, что у нас есть дополнительные ресурсы, — сказала она, пожав плечами. — Но пока я не собираюсь раскрывать перед ним все карты… как и то, что это моя организация. О вас он тоже ничего не узнает.

Карриер поклонился и отступил к двери для прислуги. После его ухода Венера еще долго стояла посреди комнаты.

В тысячах миль отсюда, вокруг солнца ее отца сейчас была ночь. Кормчий Хейла наверняка забылся тревожным сном на своей тщательно охраняемой кровати под балдахином из кованого железа. Монаршая интуиция подсказывала ему, что все в мире строится на принципе заговора — подданные злоумышляют против него, животные на ферме сговорились против них, и даже сами атомы воздуха руководствуются неким планом. Мысль о том, что кто-то может действовать, исходя из побуждений истинной преданности или любви, не могла даже прийти ему в голову, а потому и страной он управлял соответственно. В соответствии с этой теорией он воспитал и трех своих дочерей. С детства Венера была абсолютно уверена, что от нее избавятся, выдав замуж за какого-нибудь доморощенного мужлана; в шестнадцать она взяла дело в собственные руки и сумела добиться от отца обещания лучшей партии. Ее первая попытка шантажа оказалась невероятно успешной: ей удалось подцепить на крючок подходящего избранника, молодого адмирала могущественного Слипстрима. Конечно, Слипстрим удалялся от Хейла достаточно быстро, чтобы к тому времени, когда она упрочит свое положение здесь, два мира оказались на изрядном расстоянии друг от друга, и старику уже не пришлось ее опасаться.

Она ненавидела Раш, столицу Слипстрима. Люди были дружелюбны, сердечны и отъявленно высокомерны. Интриги успехом не пользовались. Когда доходило до оскорблений, знатные молодые люди вырывали один у другого перья из шляпы или публично выступали с возмутительными обвинениями. С дуэлями не затягивали, дрались в тот же день, так что обида не успевала нагноиться. Политика творилась на виду, в светлых залах или палатах заседаний совета, а если где-то и варилось что-то темное, тайное и дурное, то она этого обнаружить пока не смогла. Даже сейчас, с приближением войны, пилот Слипстрима упрямо не желал укреплять секретную службу.

Это было невыносимо. И поэтому Венера взялась самолично поправить ситуацию. Добытые фотографии стали первым конкретным подтверждением ее собственной преднамеренно культивируемой паранойи.

Она решительно засунула фотографии в сумочку на поясе — они заметно высовывались, но кто будет смотреть? — и вышла через переднюю дверь.

Слуга, как и положено простофиле, стоял в добром ярде от двери. Венера тут же заподозрила, что он подсматривал в замочную скважину, и пронзила его недобрым взглядом.

— Кажется, раньше я не пользовалась твоими услугами.

— Нет, госпожа. Я новичок.

— Твои данные проверили, полагаю?

— Да, госпожа.

— Хорошо, ты подвергнешься еще одной проверке. — Она проследовала назад в Адмиралтейство, а он молча потащился за ней.

В вестибюле по-прежнему царил бедлам, но вся эта лихорадочная суета представала теперь в глупом свете — они готовились к мелкому пограничному конфликту с Мавери, а тем временем на горизонте вырисовывалась намного большая угроза. Блуждающие миры не нравились никому, и меньше всего Слипстриму. Им следует быть готовыми к подобным вещам. К делу нужно относиться профессионально.

Какой-то паж толкнул Венеру, и фотографии выпали из сумочки. Она отвесила мальчишке хороший подзатыльник и наклонилась, чтобы поднять их — но слуга опередил её.

Взгляд его скользнул по снимкам, вернулся и задержался на двух из них. Венера задалась вопросом, не он ли специально толкнул пажа за ее спиной.

— Дай сюда! — Она выхватила снимки, заметив при этом, что его внимание привлекли снимки большого, таинственного тускло-серого объекта, и тут же решила, что как только доберется до поместья Фаннинг, тотчас потребует его ареста. А повод можно и придумать.

Пылая гневом, Венера направилась к ступенькам, расталкивая курьеров и прочую мелочь. От лестницы, которая вела к канатным дорогам, соединяющим другие города в этом квартете, повеяло холодком. Вспыхнувшая в скуле боль отозвалась желанием повернуться и ударить наглеца. Сдержав порыв усилием воли, Венера постепенно успокоилась и даже порадовалась собственной выдержке. Я же могу быть и хорошей, напомнила она себе.

— Тысяча пятьсот футов, — пробормотал едва слышно слуга.

Венера обернулась. Он тащился в нескольких ярдах позади нее, с рассеянно-озадаченным выражением лица.

— Что ты сказал? — прошипела она.

— Тот корабль на картине… в тысячу пятьсот футов длиной, — сказал он извиняющимся тоном.

— Откуда ты знаешь? Отвечай!

— По следам инверсии, мэм.