Кит Ломер - Отступление не прекупается

— И дунуть мечего, — сказал он. — Днесь пороги зет, не сдустишься. А и струстишься, так спажа тебя подколет. Лавайте-ка сучше росмотрим, зет ли днесь подтира…

Он подобрался к одной из дверей и заглянул в туалет.

— В сомую тачку, — воскликнул он. — Промакнулись наши умнихи, небооценили хладианина. Ну, ландо.

Он вытянул оченожку и сунул ее в унитаз, за ней потянулось волоконце, толщиной не превосходящее карандаша, — ярд за ярдом оно отматывалось, уходя в канализацию.

— Так-так, — весело говорил Чонки. — И оболеют же шалманы, кодла я выгезу из люпа кряво сопреди двора. Все, чмо не тужно, это добраться до соузлинительного едина, покирнуть, вуда следует и… Ой!

Чонки вдруг замер. Он покрепче уперся в пол ногами, — в отсутствие сапог имевшими довольно неорганизованный вид, — и попытался вытянуть себя из унитаза. Длинный протоплазменный жгут еще удлинился, но из унитаза выйти не пожелал.

— Ах вони врязные, шивы и гонючки! — завопил он. — Они же ня дам подметали! Они схамили зеня и вопять завязали утлом! Все, я завяз, — ни тру, ни пну!

— Не везет, — сказал Ретиф. — Но разве ты не можешь целиком уйти в трубу?

— Это что же, товар еще бросить в биде? — обиделся Чонки. — Да и требуба моя в труху не пролезет.

— Похоже, Чонки, они нас опять обхитрили.

— Еще как похоже, — донесся из-за вделанной в стену над дверью железной решетки елейный шепоток Шниза, сопровождаемый одышливой усмешкой. — Весьма сожалею, что сток у вас забился,

— утром я пришлю кого-нибудь со шлангом.

— Ах ты ж! Этот продыра слышал кажное наше слово! — воскликнул хлябианин. — Он еще и под слушью поддверивает!

Ретиф подошел к двери, задвинул тяжелый засов, запирающий дверь изнутри, и поймав глазами единственное оставшееся снаружи око шофера, подмигнул.

— Он просто-напросто слишком умен для нас, Чонки. Не удивлюсь, если ему все известно и про бомбу, которую мы спрятали в их Посольстве, так что…

— Это еще что? Какая-такая бомба? В моем Посольстве? — в тревоге заскрипел Шниз. — Где она? Сию минуту скажи мне, я настаиваю!

— Не говори ему, Чонки, — быстро сказал Ретиф. — Еще восемь минут и ка-ак шарахнет, — а за такой срок он ее нипочем не найдет.

По интеркому было слышно, как кто-то с шипением задохнулся, потом до пленников донеслись слабые вопли гроачей. Миг спустя, за дверью зашлепало множество ног. Лязгнул засов, в дверь ударили кулаки, послышались шипящие голоса гроачей.

— Что это значит, зачем вы заперлись изнутри? — донесся сквозь дверь крик Шниза.

— Семь минут, — громко сказал Ретиф. — Выше голову, Чонки. Скоро все кончится.

— Быстро бежать! — тонко взвизгнул Капитан Злиф. — Оставить ублюдков на верную смерть!

— Ретиф, скажи мне, где бомба, и я замолвлю за тебя словечко перед вашим начальником! — крикнул сквозь дверь Шниз.

— Я объясню ему, что нельзя слишком строго судить тебя за за то, что ты провалил задание, — в конце концов, схватка простого землянина с обладателем такого мозга, как мой…

— Очень мило с вашей стороны, господин Посол, но, боюсь, долг требует, чтобы я оставался здесь, даже если мне придется взлететь на воздух вместе с документами, свидетельствующими о вашей полезной деятельности.

— Делаю тебе последнее предложение, Ретиф! Выйди и обезвредь свою адскую машину, и я помогу тебе взорвать Посольство Земли, уничтожив тем самым все документы с неблагоприятными оценками убогой роли, которую ты сыграл в нынешних обстоятельствах, несомненно оные заслужив!

— Весьма недипломатичное предложение, господин Посол.

— Ну ладно же, ты сам обрекаешь себя на погибель! Познать величие гнева гроачей! Наблюдать, как я эвакуирую нашу собственность, предоставив тебя с твоей жабой заслуженной вами участи!

Ретиф и Чонки услышали затихающий звук шагов. В окно они увидели, как Шниз выскочил из здания и резвой побежкой пересек двор, как за ним последовал весь его штат, и как последний из штата остановился, чтобы запереть за собою ворота.

— Зотов пригнать, слутка вышла на шалаву, — голос хлябианина нарушил глубокую тишину, павшую на здание после того, как из него сбежал последний гроач. — Но через месть шинут они наймут, что их подули. Чак затем все это?

— Затем, что теперь я могу провести шесть спокойных минут в Канцелярии их Посольства, — сказал Ретиф отпирая дверь. — Офонаряй борт, пока я не вернусь.

Прошло десять минут, прежде чем Ретиф возвратился в комнату и запер за собою дверь. Еще через тридцать секунд по интеркому донесся голос Шниза, с подвыванием выкрикивающий ругательства.

— Злиф! Взломать дверь и отмстить мякотнику, который выставил меня ослом перед всей моей челядью!

— Вместо этого, поспешить на место близящейся церемонии, о Возвышенный, — возразил Капитан Стражи. — Иначе упустить важный миг.

— Мне присутствовать на открытии, а тебе разделаться со злоумышленниками.

— Понять намек так, что я вправе прибегнуть к любым мерам, которые показаться уместными, дабы покончить с назойниками? — елейным шепотом осведомился Злиф.

— Не задавать идиотских вопросов, — резко ответил Шниз.

— Невозможность позволить низшим существам выжить и распространить сведения, ущемляющие достоинство Грачианской державы!

— Впоследствии доложить Вашему Превосходительству с глазу на глаз, — промурлыкал Злиф.

— А куда ж они остальные-то досемь венут? — поинтересовался Чонки. — Ну что же, мистер Ретиф, вы с мами неплохо провели тремя, но веперь, похоже, сканавес опузается.

Он вздрогнул, ибо в дверь со звоном ударил топор, заставив ее подпрыгнуть вместе с косяком. Ретиф, стоя у окна, стягивал свою бледно-голубую неофициальную вечернюю куртку.

— Чонки, на сколько еще ты сумеешь вытянуться? — спросил он, перекрывая голосом грохот за дверью.

— Хммм, я унял, что на вас по уме. Сейчас посмотрим… — Чонки извергнул из левого рукава длинный кусок крепкого каната и перебросил его через подоконник. Канат отматывался виток за витком, и комбинезон на Чонки все более обвисал.

— Тут травное не пелегянуть, — пыхтел Чонки. Комбинезон уже свободно висел на жгуте, толщиной не превосходящем большого пальца, — выходя из унитаза, жгут охватывал ручку на двери туалета, пересекал комнату и исчезал в темноте за окном.

— А вес мой ты сумеешь выдержать?

— Наверняка; в тошлом пруду на гарнире я выдержал дольше полубонны на твакратный дюйм.

— Ты можешь точно сказать, где они изловили другой твой конец?

Чонки сказал. В тот миг, когда Ретиф перебросил ногу через подоконник, внизу вспыхнули факелы. Во двор вышел Гроачианский Посол во всей его церемониальной красе, образуемой рубчатой мантией в зеленых и розовых ромбах, треуголкой и усеянными самоцветами глазными фильтрами, искрившимися на каждом из пяти его глазных стебельков. Почетная охрана из четырех гроачей проводила его через ворота и погрузила в официальный лимузин, который, взревев неухоженным гироскопом, отчалил от тротуара.