Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис

Некоторые обоймы – например Бетона или братьев Гвоздилычей – тащили тушу до Дома и там уже в спокойной обстановке пилили. Так было с одной стороны легче – мощности Мастерской позволяли ошкурить контрóллера за считаные минуты – но с другой стороны не совсем удобно. Серёга предпочитал поступать по-своему: сразу разделить положенное меж бойцами, пополнив и снарягу, и боезапас. Получив свою долю, можешь сразу оценить, сколько и чего у тебя прибавилось, сколько в этом выходе использовать, а сколько отложить про запас. Планирование собственных ресурсов – дело чрезвычайно важное. А в условиях жесточайшей экономии, в которой существовала община, – тем более. К тому же иногда бывало так, что во время возвращения обойма могла потерять свой груз, нарвавшись на противника не по зубам. И тогда прощай, трофеи. Глупо же.

В этот раз получилось и впрямь богато – такая добыча случалась хорошо если раз в квартал. Почти тысяча патронов четырнадцатого в лентах; без малого восемь тысяч семь-шестьдесят два; десяток М433[30] от милкора[31] ; броневые плиты – и не мелочь, которую собирали с четырехсотых-пятисотых, а серьезные, от тридцати до пятидесяти миллиметров толщиной; двадцать штук РДГ[32]; топливный элемент повышенной емкости; приемопередатчик; лазерный сканер; допплеровский радар[33]; сканер плотности; медицинский комплекс с кучей самых разнообразных препаратов; из светотехники – три подствольных фонаря и мощный головной прожектор. Полный фарш, как говорил Самоделкин, старший инженер-оружейник Дома. И это не считая боевого шасси, металл которого уходил на разные нужды общины, не считая сервоприводов и механизмов, не считая проводки, не считая двух баллистических щитов толщиной в семьдесят миллиметров. Правда, человеку их поднять и тем более таскать невозможно – разве что Дровосеку – ну так они в обоймах почти не используются, на Периметры идут.

– Неплохо!.. – подытожил Хенкель, застегивая рюкзак. – Я бы даже сказал – изюмительно! Теперь бы пяток организмов завалить. У меня ботинки скоро каши запросят. Да и рационы к концу…

Сотников тоже был доволен. По стрелковке он ничего не поимел, калибр не его – но зато забрал пять выстрелов для подствольника. Тоже редкий боезапас – а необходим как воздух! И по броне хорошо сложилось: отхватил две нагрудные бронепанели. Сбагрить их Самоделкину, он их на пластины от КШР-1000 сменяет, новую броню запилит. Титановую! Серега давненько уже новую броньку планировал, два года по всей паутине части собирал. Словно пазл складывал. Теперь только две лицевые пластины четырехсотого для наплечников – и все, можно Михаилу Эдуардовичу нести.

– Да ладно тебе прибедняться! – заржал от своего баула Злодей. – Леха, не гони. У тебя человеко-часов сколько в закромах? Сходил бы за ботинками к интенданту!

– Закрома – они на то и закрома, – философски ответил Хенкель, покачивая головой. – Я свои часики найду куда потратить… А кадавра отстрелять – это надо в ближайшие планы наметить. Так что ли, командир?..

– Госпиталь на днях разнарядку прислал, – поддержал его Знайка. – Протезы просят. Руки-ноги в различном исполнении, печень, почки, сердце. По боезапасу у нас сейчас ровно, а вот с медициной и рационами скоро будет напряг. Добудем организмов – и рационов нормально поимеем, и с Госпиталя медициной дополнительно возьмем.

Серёга, подумав немного, кивнул. Почему нет? С кадавров боезапаса на порядок меньше – но ведь помимо стрелковки есть и другие необходимые вещи. Комбезы и обувь, пассивники, снаряга, рационы питания, дозиметры, фильтры… да те же протезы, которыми у многих киборгов заменены конечности или потроха. И даже оружие у них зачастую куда интереснее, чем у механизмов. К примеру, свой СКАР[34] Серега именно с кадавра когда-то и снял. Значит, на юг идти, нелюди в тех краях куда чаще встречаются.

– Ладно, решили, – подытожил он. – Возвращаемся домой, сутки на отдых – и за мясом.

– Все, братва, кончай базар, – ставя точку в дележе, тотчас же подключился Злодей, четко уловив настрой командира. – Отдыхаем, переснаряжаемся, выходим. Часовая готовность!

Вышли через полтора часа – Железный Дровосек задержал. Пашка мужичина хоть и здоровый – а после той гранаты еще и страшен, как Квазимода, – но внешность, говорят, обманчива. Внутри – добрый, непосредственный, словно ребенок. Все как и должно быть согласно поговорке: сильный человек – добрый человек. А еще – недотепистый какой-то, несобранный… Перед самым выходом приспичило ему. Пока ходили с Енотом в соседний зал – один гадит, другой караулит; пока он жопную броню экзы на место водворял; пока вторую ленту снарядил – продрых весь отдых, даже не почесался – так дополнительные полчаса и ушли. Правда, Серёга обойму не торопил, не горит, можно немного подождать – но Злодей его чуть вместе с пулеметом не сожрал. Досталось на орехи.

Двигались в походном построении. Впереди, в сотне шагов, – передовой дозор. Работала тройка Ставра: он сам, Прапор и Енот, ПКМ и два триста восьмых калаша[35]. УПЗО не использовали – ресурс всегда старались беречь, да и глаза не казенные, им тоже отдых нужен; шли с прожектором, бившим метров на триста пронзительным бело-голубым светом, освещавшим коридор, казалось, до каждой трещинки в стене. Дальше – ядро: командир, зам, наука, Наставник, тройка Немого. Ядро использовало один единственный фонарь на минимальной мощности, да и тот был уперт в потолок и давал рассеянный свет, накрывающий людей призрачной желтоватой дымкой – не светить же в спину передового дозора, обрисовывая силуэты и делая бойцов легкой мишенью. Света хватало лишь на то, чтоб худо-бедно различать очертания предметов или свои руки, но большего и не требовалось. Куда важнее безопасность. И замыкала построение платформа, на которой за щитком автоматической пушкивосседал Дровосек, прикрывая заднюю полусферу, и тройка Маньяка, готовая работать с флангами. Время от времени тройки менялись местами – ротация была необходима, чтоб не слишком утомлять людей. В передовом дозоре самая адова работа – смотреть во тьму, слушать тишину галереи, пытаясь вычислить притаившуюся впереди опасность. Поработаешь полтора-два часа – и на отдых. Иначе чувство опасности притупляется, человек, убаюканный тишиной и спокойствием, бдительность теряет – и вот они, контрóллеры, тут как тут.

– …так он к нам и хочет, – шагая рядом, вполголоса рассказывал Злодей. Разговор шел про новичка в обойму. Перед самым выходом запросился в группу парнишка, но Серега пообщаться с ним не успел, откомандировал Пашку. Тот поговорил – и вроде бы остался доволен. И теперь, как время нашлось, рассказывал командиру о своих впечатлениях. – Я говорю: а почему именно к нам? В ПСО семь обойм, а ты третью выбрал. Знаешь, какие у Карбофоса правила? Знаю, говорит. Дисциплина, единоначалие, приказы не обсуждаются, а выполняются. Ну и?.. Все равно? Да, говорит, все равно. Вы дальше всех ходите и почти всегда в полном составе возвращаетесь. Добыча у вас хорошая. Командный дух сильный. Я бы, говорит, к вам хотел…

– Так и сказал про командный дух? – усмехнулся Петр Иванович. Он шел слева и слушал очень внимательно. И про командный дух, которому уделял едва ли не первостепенное место, ставя по своей внутренней шкале даже выше, чем индивидуальную подготовку бойца, ему очень понравилось. Да и как могло не понравится, если большая часть заслуг в этом – его, Наставника?..

– Так и сказал, – кивнул Пашка.

– Что умеет? – спросил Серёга.

– Тяжелый пулемет.

– Активник? – заинтересовался Сотников.

– Да, чип уже стоит.

– Хм… неплохо…

– На подхвате будет, если что.

– Да это понятно. Но опять ведь им заниматься…