Сентарионские игры (СИ) - "Samedy"

— Ты слабый наивный мальчишка! Пасуешь перед первыми же трудностями! Твоя сестра плавает хуже тебя. И что? Разве она сдалась? — Торен разозлился не на шутку. — Ты недостоин быть сыном своей матери. Убирайся с глаз моих и больше чтобы я тебя сегодня не видел!

Слёзы подступили к глазам Дениса. Чтобы скрыть эту слабость, он быстро отвернулся и побрёл в свою комнату.

— А ты? — наставник обратился к Кире. — Будешь продолжать?

***

Он долго смотрел на закат, зжимая кулаки. Почему всё так сложно? Почему за всё нужно бороться? Да а впрочем, зачем задавать вопросы, на которые никто не знает ответ.

Он встал, отер с глаз поступающую влагу и пошёл. В лучах заходившего солнца море казалось зловещем. На причале не было никого, кроме покуривающего трубку Торена.

— Свяжи мне руки, — попросил Ден.

Мастер улыбнулся и исполнил его просьбу.

Темнота была не абсолютной. На дне можно было разглядеть что-то. Но он искал на ощупь. Волны сносили его ближе к причалу. Когда его нога коснулась каменной стены, он разглядел на дне что-то поблёскивающее. Шкатулка! Осенило его. Но как теперь её открыть? Или нет? Он поднимет её наверх и достанет кольцо на суше. Перевернувшись в воде он ухитрился схватить шкатулку связанными руками.

Когда он бросил шкатулку на каменный причал, Торен ничего не сказал, и только по выражению его лица было видно на сколько он удивлён.

— Вот перстень! Вот он смотрите! — воскликнул Ден, держа перстень всё ещё связанными руками.

— Ты меня приятно удивил, — сказал наставник, разглядывая поблёскивающий в закатных лучах предмет. — Беру свои слова обратно. Я с удовольствием буду тебя учить!

С этими словами он развязал парня и пожал ему руку.

Торен сидел на верху главной башни. Он закинул ноги на каменный подоконник, когда к нему подошла Касия. Её роскошные волнистые волосы были украшены обручем с зелёными полудрагоценными камнями. Одета она была в простое платье цвета бирюзы без лишних кружев и дорогой расшивки.

— Я скучала по тебе, — обратилась она к мастеру. — Сложно служить клану, когда рядом нет дружеского плеча.

— Ты знаешь, я отошёл от дел. Эта бренная мирская жизнь в вечных бегах и воинах меня больше не интересует.

Торен смотрел в окно, даже не глядя на вошедшую Касию.

— Ты моложе меня и ещё не успела так устать. Я думаю, пройдут годы и ты вспомнишь мои слова. Скакать в погоне за монстрами, не имея дома и семьи — такое ремесло ничего не стоит. В молодости первые победы заставляют тебя возгордиться. Ты считаешь, что тебе нет равных, что без тебя бы мир бы не выжил. Но потом, с годами, ты понимаешь, что существует ещё много таких же охотников за приключениями, как и ты.

Я — сын охотника за монстрами. В нашем роду это ремесло передавалось от отца к сыну, как передаётся ремесло кузнеца, или гончара. Я всегда воспринимала то, чем я занимаюсь, как что-то обыденное, однако первые успехи вскружили голову и мне. Что же говорить о тебе, ты, не имея отношения к этой профессии, решила стать воительницей и служить трейворам. Ты была ещё молода, когда сделала этот выбор. Ты могла бы стать матерью и растить детей, а могла бы найти своё место в свите Стригобора, если тебе уж так нравится орудовать мечом. Но ты выбрала другой путь. Ты решила сопровождать будущих участников игр. Увы, Касия, это очень тернистый путь. И поверь моему опыту, конец его не принесёт тебе счастья.

Только сейчас он одарил свою собеседницу взглядом. Касия казалась невозмутимой, она смотрела прямо в тёмно-серые глаза Торена.

— А ты, был ли ты, когда — нибудь счастлив, мастер?

— Только непродолжительное время и только с одной женщиной, — Торен ностальгически улыбнулся.

— Я помню, как вы любили друг друга. Стригобор разлучил вас. Вот почему ты так неохотно согласился готовить участников к играм.

— Стригобор тут не причём. Я бы сам вызвался быть наставником, если бы видел в этом смысл.

Он снова перевёл взгляд к окну.

— Трибуны сражаются и умирают. Но алочные лидеры кланов продолжают исподтишка нападать друг на друга, не соблюдая законы игр. "Клан победитель" — сейчас эти слова ничего не стоят. Так зачем близнецам зазря проливать свою кровь? Я вызвался помочь им только потому, что могу дать им хоть какой- то шанс на победу.

Торен на какое-то время задумался, а потом снова продолжил.

— Они будут соперничать с опытными воинами, которых готовили к этим играм всю их сознательную жизнь. Скажи, Касия, ты веришь в чудо? Или же ты сознательно приносишь этих детей на закланье потому что на них указал амулет?

— Видят боги, я не желаю им зла. Но никто из нас не в праве противиться воле амулета. Роза пропала и её место займут её наследники. Роза была в том же возрасте, когда вышла на арену. Значит и её дети справятся.

— Как ты помнишь, тогда на арене было ни одна Роза. Я тоже был там. И у меня уже тогда было много опыта в убийстве

монстров. Если бы Стригобор не отнял бы у меня амулет тогда, я бы сражался на арене вместе с детьми Розы.

Касия на мгновение зажмурила глаза. Этот жест не ускользнул от мастера.

— Ты сама устала. Устала от бессмысленности своего ремесла и от жестокости Игр.

— Торен, — прервала она его, — если бы ты тогда не нарушил наш закон о телепортации, амулет был бы при тебе. Стригобор забрал его только по твоей вине.

— Да что ты понимаешь? — лицо Торена исказила невесёлая улыбка. — Знаешь ли ты, какого любить человека, который находится вдали от тебя.

Его слова очень ранили Касию.

— Я знаю, я всегда любила тебя, хотя твоё сердце никогда не принадлежало мне. Я сохранила эту любовь даже спустя двадцать лет. Ни краем глаза, ни

вольным словом, я не напоминала тебе об этой любви. Я не хотела мешать тебе и похоронила это чувства в глубинах своей души. И вот теперь, когда ты изводишь меня такими вопросами, я больше не могу держать его в себе.

Лицо Касии было спокойным, и только уголки губ предательски дрожали.

— Как я могла отказаться от этого ремесла, выйти замуж и ростить детей от другого мужчины, когда где-то, в Сентарионе, был ты?

Она сжимала кулаки, чтобы не дать волю слезам.

— Никто не наводил тебя любить меня и никто не наводил оставаться в Сентарионе, — сказал Торен, спрыгивая с подоконника. — Поплачь сегодня, это тебя утешит. Ничем другим я помочь тебе не могу.

Он ушёл, а Касия упала на холодный пол, по её лицу побежали предательские слёзы.

— Роза, Роза, — твердила она стуча по камню.

— Э хехей! — Кричал Денис, прыгая из окна в море. — Сегодня у нас выходной, можно и понырять!

— Нашёл перстень, вот и зазнаётся, — сказала Кира пажу, который занял очередь для того чтобы понырять.

— Кира, ты опять мне завидуешь? Неужели так сложно смириться с тем, что перстень нашла не ты? — прокричал ей Денис, выныривая из воды.

— Не обольщайся, Ден. Повезло один раз, не значит, что повезёт потом, — крикнула ему в ответ сестра.

— А кто сказал, что это простое везение. Я хорошо плаваю и ныряю и ты это знаешь. Разве это везение? Я остался на причале, когда ты ушла в свою комнату и преспокойно уснула.

— Я хотела продолжить завтра! — не согласилась Кира.

— Ты хотела продолжить завтра, а я всё сделал сегодня! — Ден по-злодейски засмеялся и снова погрузился под воду.

Паж, не теряя времени, прыгнул к нему. А Кира ещё какое-то время похмурилась, а потом тоже прыгнула вниз. Вода разлеталась брызгами об стены замка. Чайки весело крякали, пролетая над морем. А близнецы чувствовали себя так, будто находились на курорте.

— А слабо до берега доплыть? — спросил Денис у своей небольшой компании.

— Плёвое дело, да только вот влетит нам от мастера Торён и госпожи Касии, — сказал кучерявый паж. — Вам то может и не сильно, а вот мне во всю влетит.

— Ничего, не влетит. Если что, скажем, что это моя идея. А сейчас поплыли.