Вячеслав Шалыгин - Западня

Ведь в отличие от других зон одиннадцатая с недавних пор и впрямь походила на карантинный отсек. Ровно через два месяца после образования разлома с последующим формированием Острова стало невозможно попасть на Остров обычным путем. А чуть позже, ровно за сутки до появления на Острове первого больного, зона 11 превратилась в настоящую ловушку, поскольку стало невозможно и выбраться из нее. Все попытки уйти с Острова превращались в зеркальное отражение попыток подойти к нему. Люди до изнеможения брели прочь от берега, но удалялись не более чем на сотню метров. То есть остался единственный вариант спасения — с помощью пакалей, которые появляются в аномальных зонах после посещения их «серыми». Но где было взять пакали, если «серые» в одиннадцатую зону не частили? За девять месяцев существования одиннадцатой зоны «серые» появлялись на Острове раза три от силы, и, видимо, поэтому вокруг разлома заветные артефакты пока никто не находил.

В общем, фактически путь с Острова лежал только через разлом. А этот фокус, как уже сказано, был доступен исключительно «серым». Вот такой безысходный стартовый расклад.

Вооруженные люди, засевшие на опушке леса, вдруг подозрительно зашевелились, но первый ход сделала все-таки невменяемая «зараза». Полтора десятка полусгнивших оборванцев достаточно проворно выбрались из-за ближайших развалин и двинулись наперерез «Серому». Было несложно вычислить, что встреча состоится через минуту или раньше.

«Серый» притормозил и резко свернул вправо, на грязный пустырь. Маневр выглядел рискованным, на пустыре можно было запросто увязнуть, но «Серый» шел по грязи, «аки по суху». И все же оторваться ему не удалось. Преследователи отстали, но им на смену пришла еще одна группа прокаженных охотников. Два десятка оборванцев поднялись прямо из грязи и перекрыли «Серому» почти все пути к отступлению.

«Серый» остановился и непонятно откуда вынул своеобразное оружие, нечто похожее на эстафетную палочку или доисторический беспроводной микрофон. Расчистить путь с помощью этого оружия было делом одного выстрела. Но все оказалось не так просто. Оружие не сработало.

Судя по замешательству «Серого», он не понимал, в чем причина отказа оружия. «Серый» пару раз встряхнул оружие, попытался произвести еще один выстрел, но затем спрятал бесполезный атрибут и развернулся в сторону разлома в сгоревшем поселке. На этом направлении пока никто не мелькал, но зараженные уже смыкали кольцо и очень скоро могли отсечь «Серого» и от спасительного разлома.

«Серый» достал новую вещицу, на этот раз пакаль, и повертел артефакт в руках. Ничего особенного вновь не произошло, но теперь «Серый» этому не удивился. Наоборот, он кивнул как человек, в чем-то удостоверившийся. Спрятав пакаль, «Серый» еще раз оглянулся на преследователей и бросился со всех ног в сторону поселка.

Зараженные тоже сумели ускориться. И очень прилично ускорились. Было ясно, что, если «Серый» не поднажмет, прорваться к разлому он не сумеет при всем желании. Но «Серый» и так бежал быстрее мирового рекорда — где уж тут «поднажимать»? — однако кольцо врага сжималось еще быстрее.

Когда до столкновения с полумертвыми, но все равно проворными и агрессивными охотниками оставались считаные метры и секунды, в ситуацию вмешались те, кто издалека наблюдал за «Серым» с момента его появления на железнодорожной насыпи. Вдалеке стукнуло несколько выстрелов, и ближайшие к «Серому» разносчики заразы рухнули в грязь. Бурая зловонная жижа из размозженных черепов брызнула на «Серого», но беглец не обратил внимания на эту неприятность. Путь к разлому был свободен, и «Серый» не замедлил этим воспользоваться.

Как-либо выражать свою благодарность стрелкам «Серый» не стал. Лишь на окраине сгоревшего поселка он сделал странную отмашку, словно резко бросил что-то на землю. А точнее — словно что-то воткнул в нее. Был ли это жест, выражающий благодарность стрелкам, или же «Серый» действительно что-то выбросил, понять было трудно. Слишком резкой вышла отмашка и слишком быстро вязкая грязь затянула след от вонзившегося в землю предмета, если «Серый» и впрямь что-то выбросил.

Хриплое рычание и вой зараженных преследовали «Серого» до самого разлома. Но теперь это было только щекоткой для нервов. Слишком велик был его отрыв от уцелевших преследователей.<

> Прежде чем нырнуть в разлом, высокий и худощавый «Серый» замер и обернулся в сторону смешанного перелеска, в котором затаились неведомые стрелки. Он снова никак не обозначил свое отношение к этим людям. Постоял секунду неподвижно, будто бы запоминая лица добровольных помощников, и нырнул в разлом…

…Примерно через час после исчезновения «Серого», когда вся «зараза» убралась восвояси, в центре поселка появились трое незараженных. В респираторах, походной экипировке и с автоматическим оружием. Некоторое время они изучали разлом и его окрестности, а затем двинулись по следам «Серого» к окраине, которая граничила с пустырем. Остановилась троица там, где «Серый» предположительно сбросил некий груз. Какое-то время люди внимательно изучали местность, но отыскать брошенную «Серым» вещицу так и не смогли. Скорее всего, она слишком глубоко ушла в грязь.

— С лопатами вернемся, — заключил один из троицы. — Завтра.

;— Лучше с вилами и граблями, ими сподручнее грязь цедить, — заметил второй.

— А если кто опередит? — спросил третий.

— Не опередит. Только мы это видели. И «гнилушки». Но их этакие штуковины не интересуют. Им лишь бы чего пожрать. Так что… завтра…

…Назавтра никто не вернулся. Причина была простой. Ночью троица попала в засаду «гнилушек», и к утру всех троих «этакие штуковины» просто перестали интересовать.

Трава была влажной, как после хорошего дождя, и пахла волшебно. В ее свежем запахе отчетливо выделялись родные и потому особо приятные клеверные нотки. И не имело значения, что формально эти запахи не родные. Да, мир Катастроф был для Андрея чужим миром. Но, во-первых, он почти ничем не отличался от его родной реальности, а во-вторых, какая разница? Запах клевера в обоих мирах казался волшебным. Наслаждаться этим запахом можно было вечно.

Андрей Лунев открыл глаза и проводил взглядом ползущую по травинке божью коровку. Наслаждение позже, сейчас следовало подняться. Пусть после череды испытаний почти не осталось сил, пусть казалось, что болит каждая мышца, это все вторично. Расслабляться было рано. Андрей чувствовал, что никакого тайм-аута ему не светит. Партия игры на выживание завершилась — да здравствует новая партия. Такие вот жесткие правила в «катастрофической игре», полем для которой стал весь этот мир.