Вячеслав Шалыгин - Свинцовый шквал

«Все началось внезапно. 13 сентября 2051 года, в разгар бабьего лета, которое баловало теплыми деньками даже прохладный Новосибирск, грянул гром. Он прилетел не откуда-то из-за горизонта и не обрушился на землю из подбрюшья сизых грозовых туч. В тот день вообще не наблюдалось никаких грозовых фронтов почти над всей страной. Золотым пятаком сияло солнышко на чистом осеннем небе. И вдруг грянул гром. Оглушительный, раскатистый, мощный, пробирающий до костей. Будто бы взорвались тысячи бомб.

Когда отгремели громовые раскаты, на короткое время воцарилась мертвая, гнетущая тишина, а затем началось то, что впоследствии назвали Катастрофой. Вот так просто и незатейливо, разве что с большой буквы, но вкладывая в слово особый смысл. А если точнее – страх. Да что там страх! В это слово с тех пор навсегда вплелся животный, не передаваемый никакими словами ужас. Леденящий душу, разрывающий мозги, лишающий чувств ужас, помноженный на отчаяние.

За громовым предупреждением пришла новая волна предвестников Катастрофы – серия мощных подземных толчков, а затем… мир, каким его знали на Евразийском континенте, да и вообще весь мир, покатился к черту. Евразия получила пять гигантских пробоин, и один Бог знает, как не пошла после таких повреждений ко дну.

Все это – образные выражения, но они очень близки к реальности. В тот злополучный день на теле Евразии образовались пять ровных, будто бы пулевых, отверстий, из которых к синим небесам устремились исполинские фонтаны сверхмощных взрывов.

Позже выяснилось, что Взрыв был один, и произошел он где-то в запредельном мире, вне нашего пространства и времени, но в тот момент никто ничего этого не знал. Да и если знал, что от этого менялось? Ровным счетом ничего.

Пять взрывов одной Катастрофы прогремели секунда в секунду в пяти далеких друг от друга точках континента и превратили участки диаметром в сотни километров в сплошную зону бедствия. А когда неугомонные взрывные волны распространились достаточно далеко, даже самым невозмутимым заокеанским скептикам стало ясно, что Катастрофа имеет вовсе не локальный евразийский масштаб.

Но суетиться было поздно. Сильнейшие землетрясения с эпицентрами в пяти точках Евразии, ураганы взрывных волн, цунами и тучи пепла вскоре распространились по всей Земле. Досталось всем и везде. Хотя, конечно, как досталось тем, кто жил в эпицентрах катаклизмов, не рассказать, ни спеть, ни вышептать.

Москва, Сосновый Бор под Питером, легендарная зона отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС, мыс Казантип на Азовском побережье Крымского полуострова и Новосибирский Академгородок. Вот пять точек, в которых находились эпицентры взрывов, встряхнувших до основания весь мир. Пять территорий, которые впоследствии стали пятью локациями Зоны Смерти – выжженного дотла пространства, безжизненной пустоши, перепаханной ударными волнами, изуродованной глубочайшими разломами земной коры, покрытой потеками застывшей лавы и грудами обугленных обломков цивилизации.

А ко всему прочему сразу после того, как отгремела какофония Катастрофы, все эти пять локаций оказались внутри Барьеров – гравитационных сфер неизвестного происхождения, каждая шестидесяти километров диаметром, в глубине невидимых трехкилометровых стенок которых сила тяжести достигала трех «g». Причем гравитация в толще невидимой стены Барьера нарастала постепенно, посередине возрастая втрое, а дальше снова постепенно снижаясь до нормы.

Но все это произошло чуть позже. Сначала был помноженный на пять Взрыв, за ним последовал выброс энергии неизвестного происхождения и с неведомыми свойствами, после чего мир будущей Зоны поглотила одна гигантская пыльная буря, а дальше и вовсе пошло-поехало.

Ударная волна запредельно могущественного Взрыва смела со своего пути почти все дома и деревья, разорвала и вздыбила землю, взметнула в небо триллионы тонн грунта, пыли и воды из морей, рек и озер. И все эти тонны грязи затем рухнули с километровых высот, похоронив все живое в радиусе десятков километров.

Казалось бы, пошалили и хватит, но нет, устроивший Катастрофу неведомый враг будто бы решил просеять всю почву до последнего камешка на пострадавшей территории, избавляясь от любой, даже микроскопической, органики. Землю непрерывно трясло, по ней ползли трещины гигантских разломов, а прорывающаяся на поверхность через разломы магма выворачивала наизнанку верхние слои земной коры и поджигала леса. Ураганы раздували пожары и поднимали к облакам тучи дыма, пыли, пепла и сажи, огромные волны наводнений тушили пожары и отправляли в атмосферу еще и клубы горячего ядовитого пара, а слабеющие, но по-прежнему грозные взрывные волны и цунами огибали земной шар, добираясь до самых дальних рубежей.

Так продолжалось довольно долго, но всему наступает конец, даже светопреставлению. Постепенно дрожь земли пошла на убыль, ураганы стихли, а тучи пепла, сажи и грязи окончательно осели на изуродованную землю. И вот тогда-то выяснилось, что, во-первых, в центрах всех пяти локаций кружат и не собираются униматься огромные вихри, а по их периферии и сверху мертвые территории теперь прикрыты гравитационными колпаками-барьерами. Тогда еще люди не знали, что такие же «колпаки», только перевернутые, ограничивают локации и под землей, замыкая сферы Барьеров. Тогда многого еще не знали, да и не особенно хотели знать. Тогда все хотели только одного – выжить. Жаль, что это ни у кого не получилось.

Люди гибли миллионами. Материальный ущерб был невосполним. Моральный – тем более. Ни сразу после Катастрофы, ни позже. Такое восполнить было просто нереально. Да и некому. В пяти локациях образовавшейся Зоны Смерти не осталось никого живого.

Поначалу. Когда же основная фаза Катастрофы закончилась, вдруг выяснилось, что внутри локаций погибли не все.

Прошло какое-то время, и неизвестно откуда в Зону начали возвращаться пропавшие в катаклизме люди. Сначала по одному-два в день, а затем и десятками они появлялись в центрах локаций, более-менее приходили в себя и отправлялись на поиски выхода из этого ада. Тоненькие ручейки выживших медленно потянулись к Барьерам, с трудом вышли за них и… ушли обратно в Зону. Никто из вернувшихся невесть откуда счастливчиков больше не мог жить вне Зоны. Людей мучили сильные боли и приступы тошноты, они буквально сходили с ума, если удалялись от проклятых «пузырей» более чем на сотню километров, они были готовы продать душу, лишь бы вернуться в Зону Смерти. Поначалу их называли «проклятыми», но когда разобрались, в чем причина их безумия, стали называть «жжеными». И это было точнее.

Фокус заключался в том, что из неизвестного пространства, доступ в которое открывался внутри вихрей, вернулись только те люди, которые еще до Катастрофы вживили себе компьютерные импланты в разные части тела, а главное – в мозг. В конце сороковых годов двадцать первого века это считалось удачной идеей. Микроскопический компьютер, сделанный из нанороботов, ничуть не вредил человеку, встраиваясь в его нейронную сеть, или, как выражались узкие специалисты, «подсасываясь к мозгам», зато обеспечивал ему заметные преимущества перед людьми без имплантов. Во всем, от калькуляции или простейшего расширения объема памяти до решения в уме сложных логических задач. К пятьдесят первому году любой специалист без компьютерного импланта в голове просто не выдерживал конкуренции с «подшитыми» коллегами, а «чистый» студент не имел шансов стать таким специалистом, поскольку не мог зафиксировать в памяти терабайты информации, как это делали «компьютеризованные» товарищи по кампусу. Даже школьники не могли обойтись без вживленных компьютеров. Ведь как иначе «закачать в память» толстый том какого-нибудь учебника – понятное дело, слово в слово. С имплантами же это все равно что зазубрить считалочку про гулящего зайчика.