Павел Миротворцев - Пришествие Хиспа

- Я вообще не видел, чтоб какая кобыла так скакала. Её сейчас и на Жигули не догонишь - честно ответил я, причем к моему удивлению на языке, что мне так понравился.

- А ладно, сама потом вернется - махнул рукой старик. Потом он видимо вспомнил, с кем разговаривает, и, вытаращившись на меня, снова заорал - Пшёл во-о-он осюдавы! Чтоб духу твоего здеся не было!!! - и, развернувшись, зашёл в дом, при этом громко хлопнув дверью, следом же послышался звук задвигаемого засова. Больной старикашка. Пожав плечами, я спокойно двинулся в указанную ранее сторону. До деревни, наверное, не далеко.

Я оказался совершенно прав - через час я, наконец, достиг деревни. На вид она несильно отличалась от деревень моего мира, хотя, кроме полного отсутствия электричества и техники, были и свои особенности. Некоторые дома выделялись своей полной несуразностью. Один был на вид обыкновенный вигвам, только пол у него был деревянный, другой выглядел как шатёр, но в большинстве все дома были нормальными. Зато люди поражали своим однообразием, одежда была на всех одинаковая, и выглядела точно также как у меня. Все они были чем-то заняты, вокруг домов носились дети от здоровенной собаки, порода которой была как и у тех, что я повстречал на пастбище. Женщины стирали бельё в речке, которая протекала почти в притык к домам, там же плескалась другая часть деревенской ребятни. Слышались удары чего-то тяжелого по железу, я сделал вывод, что эти звуки доносилась из кузнице, и тут, будто в подтверждение моих мыслей, из одной вполне обычной палатки вышел красный как рак мужик, мне это было видно даже с того расстояния, на котором я находился. Подойдя к речке, он зачерпнул горсть воды, и облил себя, повторив эту процедуру пару раз, он опять вернулся в свою палатку, а через минуту снова послышались удары кузнечного молота. Но вся эта идиллия была нарушена в мгновение ока, стоило мне подойти метров на пятьдесят.

Как я понял, меня давно уже заметили, и все были на стороже, так что стоило мне подойти поближе, как на улице не осталось ни одного ребёнка и женщины, зато вдоволь стало мужиков, вооруженных по большинству мечами. Присмотревшись, я увидел обычные железные и стальные, которые были хорошо распространены в наше средневековье, приблизительно до шестнадцатого века. Они были грубой работы и совершенно не имели даже намёка на крестовину, для защиты руки. Видимо их ковал тот самый кузнец, которого я уже видел до этого. Ещё у нескольких я заметил цеп, а у двоих были простые луки, с наложенной стрелой, причем они не тратили сил на то чтобы взять меня на прицел, как должны были бы сделать в моём представлении, что-то больно воинственные крестьяне, их явно кто-то учил, или здесь все такие? Может, есть от кого обороняться? Мне даже стало интересно, ни разу не видев мечей, луков, цепов, я просчитывал варианты побега и обороны, а также подмечал уровень подготовки людей. Вон тот с большой бородой слишком напряжен и может поздно среагировать на атаку или наоборот броситься на меня в любой момент, другой боится, тот вообще ещё юнец и только учится, зато решимости хватит на четверых. Белобрысый явно хорошо подготовлен, лучники видимо были первоклассными охотниками до того, как их научили стрелять в людей. И так я проанализировал абсолютно всех буквально за пару секунд, а их тут стояло человек сорок. Последнее, что я с удивлением отметил, так это то, что самый высокий из них был меня меньше где-то на голову, а про остальных и говорить нечего. Кто бы мог подумать? Не сдержавшись, я ухмыльнулся во все свои тридцать два зуба (чуток поменьше, конечно, но в этом виноваты конфеты и стоматолог!). Мою усмешку поняли совсем не так, как я хотел, точнее я совсем не хотел, чтобы её как-то понимали. Из вполне собранных мужчин, можно сказать воинов, которых я опасался, они вдруг стали просто напуганными крестьянами. Только некоторые из них сдержали маску угрозы на лице, а может и не маску, а действительно они ничуть меня не боялись. Хотя не скажу, что я такой уж страшный, даже совсем наоборот, в обычном состоянии я выгляжу очень дружелюбным и добродушным, а выведенным из себя меня видело только небольшое количество моих друзей, вот тогда да. В такие моменты от меня надо держаться как можно дальше, могу и прибить, но сейчас я совершенно не понял, чего они испугались? Только я хотел показать мирность своих намерений, как из толпы ко мне, практически стелясь по земле, виляя хвостом и прижимая уши к голове, выбежала та самая собака. Которая не далее как пять минут назад весело гонялась за детьми, а подбежав, упала на брюхо прямо на мои ноги и призывно вильнула хвостом, прося её погладить. Ну, я и погладил, тем более всегда любил животных, но видимо именно покорность собаки только усугубило положение, так как теперь крестьяне начали от меня пятиться. Стараясь хоть как-то их успокоить, я шагнул в их сторону и, добродушно улыбаясь, сделал мирный жест, выставил перед собой руки ладонями вперёд. Это был исконно мирный и дружелюбный жест, означающий, что злых намерений у человека нет. Но именно он и стал последней каплей. Крестьяне, завопив во весь голос, дружно ринулись от меня, сбивая друг друга с ног и всё, что попадалось у них на пути. Я же стоял, совершенно обалдевший. Именно поэтому не сразу заметил, что тот юнец, которого я охарактеризовал, как ученика, но с решимостью на четверых, всё ещё продолжал стоять напротив меня, держа трясущимися руками свой меч. Решимости у него осталось ровно на одного, да и та уже подходила к концу. Немного отойдя, я решил не повторять своей ошибки, так что просто произнес:

- Здравствуй.

Ноль реакции, меч, правда, стал трястись поменьше. Я решил ещё раз попробовать:

- Здравствуй. Ты меня понимаешь? Понимаешь, что я говорю?

Сначала я подумал, что парень ничерта не понимает, но затем в знак согласия он легонько качнул головой. Меня это так обрадовало, что я поспешно сделал два шага вперёд, протягивая руку для приветствия, но тот отошёл на эти же два шага, а затем срывающимся голосом практически прокричал:

- Не подходи ко мне!

Я замер, не зная, что делать. Ещё раз, оглядев его с ног до головы, я понял, что он далеко не юнец, скорее даже старше меня. Так мы простояли где-то с минуту, заметив, что у моего новоявленного знакомого меч перестал трястись совсем, я решил предпринять ещё одну попытку заговорить:

- Слушай, почему бы тебе не успокоиться? Давай поговорим? Я ничего плохого ни хочу сделать - я говорил медленно, как с непонятливым ребёнком, но видимо с ними только так и надо.

- А откуда я знаю, что ты не - тут он выдал совершенно непроизносимую вещь. Самое ближайшее, что я смог бы выговорить так это что-то вроде 'Эхербиус' - Чем докажешь, что ты не один из них?