Сергей Вольнов - Зона Посещения. За миг до рассвета

Путница сняла рюкзак, оружие – дробовик и винтовку – положила на бетонный пол. Груз приходилось нести немалый, но женщина вполне свободно, без напряга, передвигалась по Зоне и ухитрялась совершать необходимые для выживания действия.

Когда сталкерша сняла шлем, под ним обнаружилось лицо уже далеко не молодой женщины. С виду ей было за пятьдесят, хотя на самом деле могло оказаться как сорок с небольшим, так и далеко за шестьдесят. Люди в Зоне выглядят совершенно иначе, чем оставшиеся на большой земле, не подверженные прихотям чужеродности. Некоторые сталкеры могут выглядеть двадцатилетними, а на самом деле старше на пару-тройку десятков биологических лет. И наоборот. Время жизни здесь измеряется не годами, часами и минутами, а переменами, происходящими с человеком.

Но эта женщина не казалась молоденькой, вне зависимости от внешности. В ней ощущался громадный опыт, словно она в Зоне не десяток-два годичных цикла провела, а все сто… При этом она не выглядела слишком накачанной, совсем не напоминала мужеподобных женщин-качков, каких развелось полным-полно за пределами Зон, да и внутри них встречались. Только в ней чувствовалась другая, не физическая, скрытая сила, наличие которой способно помочь человеку в уже далеко не юном возрасте выполнять все эти необходимые для выживания перекаты, ползки, прыжки и прочие кульбиты – в общем, все действия и движения, неизменно наполняющие ходку. Конечно, для этого необходимо было и неплохое физическое состояние, но определяющим является не оно.

В Зоне вовсе не обязательно гора мышц преодолеет расстояние большее, чем очкарик-ботан, с виду ещё вчера сутками просиживавший в кресле перед экраном терминала, зависавший в соцсетях и геройствовавший исключительно в компьютерных игрушках.

Постелив на усыпанный мусором бетон свой каремат, сталкерша уселась в позе лотоса и принялась нарезать копчёную колбасу, добытую из недр рюкзака.

Да уж, в этой женщине и вправду содержалась впечатляющая сила, она прямо лучилась из её глаз, читалась в чертах волевого лица, почти не тронутого удручающими признаками старости, всё ещё красивого, многие молодые девушки обзавидуются. А ведь должен же быть, наверное, где-то в мироздании единственный мужчина, который мечтает поцеловать именно эти губы…

Возможно, сама Зона приняла и питала её энергией, направляя, подталкивая к обретению нужной дороги, помогая обходить встречающиеся на пути ловушки и справляться с опасностями…

Перед тем как продолжать путь в направлении, которое ей подсказывала чуйка, сталкерша привычным движением крутанула крышечку одной из двух своих фляг и сделала три больших глотка. Судя по аромату, внутри было что-то вроде водки, а не вода или чай. У женщины, для которой в порядке вещей употреблять крепкое спиртное, наверное, и голос может быть хриплым, таким, что не сразу и отличишь от мужского… Собравшись и нацепив обратно рюкзак, она подхватила оружие и покинула импровизированное укрытие.

Семеня потихоньку мимо «неверного» сгустка, кивком поблагодарила его за то, что не беспокоил.

Разговор с напарником прервался, и Реверс вернул рацию в подсумок. Кровь текла из раны на ноге, и сталкер ничего не мог с этим поделать; аптечка вместе с рюкзаком далеко позади, за той кучей, где он схватился с тремя зомби и замаскировался под «шакала». Путь к ней отрезан.

У него осталась одна-единственная возможность, спасающая от истечения кровью: добраться до снайпера, убить того и воспользоваться его аптечкой. Если таковая найдётся. Но о том, что произойдёт при худшем варианте развития событий, он даже не думал. Может быть, потому что существовала непременная третья дорога – вмешательство непредвиденного фактора. В Зоне любой следующий шаг порой способен привести совершенно не туда, куда ступал. Непредсказуемость – синоним необъяснимости, а Необъяснимость – другое имя Трота.

Реверс понимал это по умолчанию и больше не потратил ни секунды на выбор пути. Пересиливая жуткую боль, он стал продвигаться по направлению к башне. Картина мира, которую он видел перед собой, теряла чёткость. Всё смешалось: прошлое и настоящее, боль и азарт, целеустремлённость и злость. Сколько же раз в течение сталкерской жизни его ранили? Он и сам не помнил. На теле осталось множество отметин.

Башня, только бы попасть в башню… Внутреннее давление выталкивало кровь из дыры в ноге. Реверс держался, кое-как пробираясь к цели. Он хватался руками за слой спрессованного годами мусора, который заменял здесь почву, и волочил собственное тело, оставляя кровавый след. Что-то нужно изобрести… Слишком долго ползти, кровопотеря будет слишком велика… Но что тут ещё придумаешь?

Вернуться и покопаться в месиве, оставшемся от взорванного камикадзе, надеясь, что какие-нибудь медикаменты уцелели? Нет, безнадёжно, ничего там не найти.

Реверс оторвал рукав, чтобы приспособить его в качестве жгута. Теперь бы ещё наложить негнущимися, скользкими пальцами… В глазах двоилось. Только бы не задело самую важную артерию… Сталкер придавил пальцем примерно там, где располагалась бедренная. Кровь не останавливалась. То ли зажал не там, то ли недостаточно сильно. А как тут зажмёшь нормально, если даже от малейшего касания ногу пронизывает острая боль… Реверс затянул жгут как смог. Материя мгновенно промокла. Ладони покрылись кровью. Блин горелый, попытка улучшить положение успехом не увенчалась… только напрасно две минуты потеряно. Остаётся уповать на то, что он всё-таки не совсем обычный человек и не истечёт кровью раньше, чем… или на то, что всё-таки артерия не задета. Так, жгут наложен, теперь вперёд, вперёд!..

Пуля вонзилась в бесформенный шмат бетона совсем рядом. Реверс, едва дыша, вжался в россыпь грязного мусора. Железный лист, к которому он прильнул, проржавел капитально… и тут за ним что-то зашуршало. Сталкер дёрнулся и увидел, что из-за листа высунулась чёрная голова без глаз, носа и всего остального. Скорей это была даже не голова, а округлый кончик тела. А потом оно, чёрное и склизкое, принялось выползать полностью. Нечто вроде червя, очень длинного червя, толщиной в пожарный шланг, извивающееся…

И в следующую секунду Реверс позабыл о боли, как смог вскочил и побежал, да, побежал с пробитой ногой! Лучше уж поймать пулю, чем… У снайпера на башне наверняка программа дала сбой от неожиданного забега жертвы, потому что первые секунды он даже не стрелял. А потом Реверс уже не позволил бы в себя попасть.

Окружающий мир для него превратился в сплошное отчаянное движение. Он кувыркался, дёргался, перекатывался, бежал зигзагами, то разгонялся, то замедлялся… Он почти не соображал, что делает, впал в пограничное состояние, когда уже всё равно. Он адаптировался к боли, организм выплёскивал потайные резервы энергии, и только одна мысль билась в черепной коробке: «Бежать! Бежать!! Бежать!!!»