Руслан Галеев - Черепаховый суп

– Полковник, я все еще не совсем понимаю...

– А что тут понимать. Однажды самец доплывет и полезет на панцирь к нашей Черепахе. Не думаю, что физиологически спаривание Великих Черепах как-то отличается от того, что происходит с их обычными родственниками.

– Но... Они столкнут с панциря слонов, и...

– ...И Земля рухнет в пучину морскую. Точнее, океанскую. Именно так, Макс. Грядет самый нелепый из всех вариантов конца света. И мы бессильны что-то изменить. Нам не остановить самца и не заставить нашу самку забыть об инстинкте продолжения рода... Земля обречена, друг мой. И человечество тоже. Мы не в состоянии ничего этому противопоставить. Так что, полагаю, то, что институт был засекречен, – вполне оправданная мера. Представь, что сейчас творилось бы на Земле, стань эта информация публичной. Паника... В лучшем случае. Множество случаев суицида, убийства, анархия... Конечно, в свете грядущего апокалипсиса все это кажется мелочами. Но... пусть уж люди доживут спокойно. Впрочем, насколько я понимаю, секретность планируют снять за несколько месяцев до того, как опасность станет очевидной. Будут организованы пункты по раздаче сильнодействующего снотворного. Думаю, это произойдет не сегодня завтра.

– Завтра? Я думал, речь идет о каком-то неопределенном будущем...

– Все, к сожалению, вполне определенно, Макс. Вряд ли у человечества осталось больше года. Скорее всего меньше... Потому я и заказал дочери этот трип.

Мы молчали. Полковник устало, я – подавленно. Было тихо. Только лес шумел за границей Территории Штиля...

– Видишь ли, я подумал.... Мы бессильны что-либо сделать, как-то предотвратить угрозу. Но... Мне кажется, было бы неправильно, если бы человечество исчезло бесследно. Со всеми своими достижениями и ошибками. Здесь, на территории Нагасаки, оказывается, есть ракетная база. Она погребена глубоко под землей в бетонном саркофаге, так что Эпицентр не смог ее разрушить. Мои инженеры нашли способ запустить управляемую ракету с грузом. Мы могли бы сделать так, чтобы такая ракета вонзилась в панцирь нашей Черепахи... Возможно, грядущая цивилизация или цивилизация другого планетарного диска обнаружит этот груз – специальный контейнер, достаточно прочный, чтобы выдержать удар и сохранить содержимое: оцифрованную информацию о культуре Земли, ее истории, литературе... Но самое странное... Ты знаешь, по всей видимости Эпицентр знал об этой базе. Ведь вторая точка, которую чувствовал Сабж, – именно там. Эпицентр хотел, чтоб мы ее нашли... Так что, наверное, в моем начинании есть смысл.

– Но, Полковник, как могу помочь в этом я? Я же сталкер, а не ученый.

– Кто-то должен рассказать и о сталкерах. О таких, как ты, Сабж... Как моя дочь. А ты, я знаю, пишешь. Кому, как не тебе, это сделать. Поэтому ты и стал грузом, который не менее важен для меня, чем все остальные, приходившие через Эпицентр.

Вот, собственно, и все... С тех пор прошло несколько месяцев. Я каждый день приходил к могиле Сабжа с ноутбуком под мышкой и парой бутылок пива в карманах. Садился и описывал все, как умел. В двух десятках метров от меня шумел гигантскими красными кронами лес Райского круга. Иногда я откладывал ноутбук, закуривал, открывал бутылку и молча смотрел на эти странные деревья. Красивые и смертоносные. Человечество тоже было таким – по-своему красивым и по-своему смертоносным. Если бы еще оно не было таким глупым и смешным... Смешное часто вызывает грусть... Так вот, мне иногда было грустно там, у могилы моего друга Сабжа. Определенность имеет и сильную и слабую сторону, как музыка имеет и сильную и слабую долю. Мне не нравилась эта определенность. И все же я писал – криво, неумело и очень торопливо. Времени-то оставалось совсем мало. Я не оправдываюсь. Хотя нет, именно оправдываюсь, потому что история о сталкерах должна и могла быть иной. Если бы ее писал кто-то другой, или если бы у меня было больше времени, или возможность все продумать... Но у меня ничего этого не было. Были только ноутбук, могильный камень и несколько бутылок пива.

Может, получилось и не совсем то, чего ожидал от меня Полковник... Но теперь даже мне легко признать, что я никогда не был хорошим писателем. И у меня вышла скорее какая-то исповедь, ведь, по большому счету, эта рукопись – рассказ обо мне. Но, видите ли, я – это то немногое, что мне известно о человечестве. И то, за что я могу с известной степенью искренности отвечать.

Сегодня 22 сентября 2007 года. Если верить Полковнику, до конца света осталось чуть больше двух недель. Я понятия не имею, что сейчас творится в мире. Знаю только, что большинство сталкеров уже собрались на Территории Штиля, и каждый из них получил шприц.

Нет смысла страдать. Человечеству остались считаные дни. Сейчас я передам рукопись Полковнику. Он не успеет ее прочитать, и может, это к лучшему. Группа инженеров и сталкеров отправится на ракетную базу... но я с ними не пойду. Я сделал все что мог в этой истории, и у меня есть свои планы на последние дни. Мой рюкзак доверху набит продуктами, медикаментами и боеприпасами. Я отлично себя чувствую и готов рискнуть войти в Эпицентр в одиночку. Собственно, я надеюсь добраться только до обратной стороны Дракона. Надеюсь, Капанта все еще спит в своих пещерах, в противном случае шансов достигнуть цели у меня маловато.

Я, видите ли, задумал небольшой пикник на обочине. По крайней мере, мне кажется, что это совсем неплохой способ встретить конец света. Я буду сидеть, прислонившись спиной к каменной стене, пить пиво, курить и смотреть на то, как закат сменяется восходом. Алкоголь и никотин вредны для здоровья, и меня это забавляет. Я буду кидать вниз пустые бутылки, а новые открывать об камень, формой напоминающий мотоциклетный бак. Черт побери, в моей жизни был только один человек, который мог бы составить мне подходящую компанию... ну да, у нас были разногласия, и мы даже хотели прикончить друг друга. Но теперь это не имеет значения, теперь вообще мало что имеет значение.

В общем... Я сказал и сделал все, что хотел. У меня почти не осталось долгов перед этим миром, и я прощаю ему все его долги. Осталось только заскочить попрощаться с Сабжем, пожать руку Полковнику и... Вот черт, это все. Есть, конечно, еще один человек, с которым я бы с удовольствием выпил, но до мотеля «Road Movie» слишком далеко... Непреодолимо далеко.

Ладно.

Vaya con Dios[14]!

22 сентября 2007 года Москва

Песня Фрэнка Синатры.

Имеется в виду фильм Саймона Уинсера «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо». (Здесь и далее – прим. автора.)