В. Коростелев - Хозяин

– Серегу ребята отметелили, конечно, но, по большому счету, кто бы на его месте поступил по-другому?

– А где он сейчас?

– Да в трактире, на Ярмарке отлеживается, я бабам велел за ним ухаживать, а сам сразу за тобой побежал.

Чудны дела твои, Господи! Не раз проверенный в бою товарищ предает своего наставника. А лучший друг ухаживает за побитым предателем, чтобы он не помер.

– Да кто-нибудь мне толком объяснит, что произошло?

Все заговорили наперебой.

– Тише, вы! Толик, ты начал, ты и продолжай.

И Толик рассказал:

– Пять дней назад сидим мы с Изей в трактире. Дожди как раз начались, народу никого, ну а нам за неделю до этого залетные рейдеры патефон приволокли и к нему с десяток пластинок. Не иначе музей какой-то старинный распотрошили. Во сколько обошлась нам эта игрушка, я лучше промолчу, это ты у Изи спрашивай, если он до этого момента доживет. Ну вот, сидим, помаленьку выпиваем и Жопена слушаем.

– Кого? – У Юры аж лицо вытянулось.

– Жопена, темнота ты деревенская. Музыкант такой древний был, да где вам знать! – проговорил Толик и махнул рукой.

– Ну-ну, Толя, не отвлекайся. До твоих знаний о древних композиторах мы, конечно, не доросли, – и Юра успокаивающе покивал головой.

– Ну вот, сидим, а тут дверь открывается, и Сергей с двумя возчиками входит. Я еще удивился, чего он в сезон дождей приперся? А бригадир с ходу к Изе подгребает, мол, надо нам с тобой срочно, пока другие рейдеры не пронюхали, склад один вблизи от Полиса осмотреть. Изя ему в ответ: «Стар я для рейдерства, да и погода, говорит, за окном не способствует…»

А Сергей ему тут начал расписывать, что там, на складе, имеется. Я не вслушивался тогда, знал, что дело безнадега: Изю стронуть с места можно, только если весь Полис он сможет купить с потрохами. Я сам в это время на кухню отлучился, возчиков покормить надо было. А когда пришел – понял, что Изя купился. Глаза у старого горели, как будто у молодого самца перед случкой. После обеда они выехали, а через день Серега заявляется. На колени сразу же, мол, готов понести наказание. Оказывается, Шамиль – помощник Марата, остался жив и вместе со своими подручными выкрал жену и ребенка Сергея. Пришлось бригадиру выполнять их требования.

– А что Шамиль сам требует? Для чего взял в заложники Изю?

– С тобой он переговоры вести хочет, – тяжело вздохнув, сказал Толик. Взоры всех присутствующих остановились на мне.

А что я? Мысли неслись вскачь. Серегу наказать? Да я еще и сам не знаю, как бы поступил на его месте. Интересно, чего желает Шамиль, и кто ему подсказал, что Изю я вторым отцом почитаю? Что голова старика для меня дороже всех голов в округе, ну, если не считать Юриной…

На мысль взять в заложники дядю Изю Шамиля надоумил личный врач Марата – Борис Моисеевич. Дело было так.

Марат разделил оставшихся у него после трехдневных боев бойцов на три неравные по численности группы. Самая большая пошла штурмовать крепость Паука. Слегка поменьше людей осталось в поместье Марата, а самую меньшую с Шамилем во главе он отправил к Калитниковскому рынку, под шумок желая потрясти купцов и взять под свой контроль столь лакомый кусочек. На крайний случай наказав, что если Шамиль услышит стрельбу из района усадьбы, то пусть немедленно придет на помощь своему командиру, благо рынок располагался всего в двух километрах от усадьбы Марата. Но Шамиль на помощь своему начальнику не пришел, да и рынок не захватил, без него умников хватало. Впрочем, в дальнейшем Шамиль был только этому рад. Иначе его группа из двадцати человек пропала бы ни за понюх табаку.

На подходе к рынку они услышали частую стрельбу в районе Калитников, а через полчаса ушедшие вперед разведчики, доложили, что бой ведется крупными силами, не менее чем в полсотни стволов. Соваться в свалку? Нет, Шамиль был человеком осторожным и решил подождать, когда стрельба прекратится, а уж потом, если сочтет, что сил у него для этого достаточно, напасть неожиданно на обескровленного победителя. Возвращаться назад в усадьбу и объяснять свою позицию Марату он не хотел, боялся, что предводитель просто пристрелит его в горячке за невыполнение приказа. Поэтому приказал бойцам оставаться на месте, во дворе, загороженном с трех сторон домами. В случае чего отбиваться придется только с одной стороны – решил он. Бойцы, заняв позиции, вели себя осторожно, не шумели. Стороннему наблюдателю, зайди он во двор, показалось бы, что и двор, и окружавшие его дома совершенно безлюдны. Но откуда взяться стороннему наблюдателю? Дураков нет шляться по улицам во время боевых действий. Сидя на ступеньках у подъезда, Шамиль внезапно вспомнил, что именно здесь на третьем этаже проживает личный врач Марата, но пока не придал этому значения. Только подошел зачем-то к двери, потрогал уважительно: крепкая, такую простой пулей из автомата не взять.

Не прошло и двух часов, как в эту дверь ему пришлось колотить ногой, угрожая доктору, что если не откроет сам, то подорвут все к чертовой бабушке.

Дело в том, что через час бойцы услышали звуки боя, доносящиеся из усадьбы Марата, и дисциплинированно подались на помощь своему вожаку. Но не прошли они и трехсот метров, как нарвались на группу вояк с белыми повязками на рукавах, которые без промедления открыли по ним огонь. Бойцы Шамиля слаженно залегли, укрываясь кто где, и ответили. Бой был скоротечен. Группа противника по численности уступала им. Да и бойцы Шамиля не дремали, накрыли противника ураганным огнем. В результате огневого контакта с обеих сторон появились убитые и раненые, и противник отошел. Сам Шамиль был ранен в руку и вместе с бойцами подался назад во двор за медицинской помощью. Борис Моисеевич, напуганный грозными криками Шамиля, дверь открыл и запустил служивых в подъезд. Уже через пять часов освоившийся, как у себя дома, в квартире врача Шамиль узнал из донесения своего разведчика, что и Паук, и Марат убиты и стоит за всей этой кутерьмой один сельский паренек, которого рекомендовал, как он помнил, именно Борис Моисеевич.

Разъяренным быком ворвавшись в кабинет доктора, Шамиль прошипел с порога: «Кого ты к нам привел, гнида скляночная? Нет больше Паука! Нет больше Марата и нашей территории!»

Он долго тряс доктора, не давая ему и слова вымолвить, даже побил слегка, но тут раненая рука напомнила о себе, и Шамиль утих. Доктор, справившись с расшалившимися нервами и приведя себя в порядок, спросил вкрадчиво: «А какой резон теперь руками размахивать? Вам нужно выбираться из города, бойцов-то ваших примут в любой группировке, а вот вас, как ближнего ставленника Марата, никто не помилует. Знаю я, как одного резвого пацана из села можно приструнить…»